Александр Башкуев - Призвание варяга (von Benckendorff)

Да и не хотелось слишком убивать детей природы. Пугануть пару раз, для удобрения местных почв. Коль не костями, так хоть…

В общем, изготовились мы к сражению и я все боялся, что персы наваляют нам от души — с ходу и даже матушка не узнает, где могилка моя. Но… Хоть персы и узнали от беглых магометанцев про мои столь жидкие силы, персидский сопляк был не слишком уверен в себе и просто не знал, с чего начинать.

Только на рассвете другого дня персы предприняли пару штурмов. Но били они не все вдруг, а только прощупывали оборону, выискивая в ней слабое места. Я приказал грузинам и армянам из ополчения палить во все, что движется, егеря же устроили охоту на английских инструкторов. Ну и со скал влепили по особо здоровым кучам брандскугелями…

Воняло после этого до самой осени и так противно, что жрать, особенно мясо, никому не хотелось.

В общем, — отбились мы. Правда, потеряли мы где-то треть грузин из полка и с полтысячи армян-ополченцев. Всего — чуть меньше тысячи человек. Персы же оставили под Шушой — порядка трех с половиной тысяч трупов. Урожаи там после этого утра много лет были на зависть.

К вечеру, когда главные развлечения кончились, смотрю — засылают ко мне парламентеров. А у них обычные персидские песни. "Сдайтесь нашему солнцеликому, нашему Потрясателю Вселенной и ничего вам за это не будет. А порежем мы вас за сие совсем не больно. С самого краешку — от уха до уха". В общем, — милые. Милые…

А я терпел, терпел, да потом и сказал:

— Горазды вы языком лапти плести. Продолжим наши игры и посмотрим, кто кого тут порежет.

Так им почему-то мои слова не понравились, постояли они еще деньков десять, потоптались под стенами, да — много не выстояли и завернули салазки. Я удивился, — неужто уж — испугались?

Но не это было самым смешным в сей истории. Через месяц после того, как магометанцы скрылись из виду, а мои люди наконец-то кончили хоронить всех покойных, на горизонте появились наши полки.

Вот когда я впервые столкнулся с российскою бестолковщиной. После того меня уже не удивляли байки про пушкарей, расстрелявших наши ж колонны, или про фуражиров, кормивших вражеских лошадей.

Судите сами.

Согласно планам Кавказской войны, наша армия должна была нанести серию концентрических ударов по персидским позициям: Котляревский со стороны Астрахани, Кнорринг со стороны Тифлиса и Цицианов — общим направлением на Баку. Но для этого милейшему князю нужно было зайти со стороны Грузии такова особенность местных гор.

Цицианов же, восстановив против себя всех грузин, в миг начала войны располагался в Чечне — с той стороны хребта. Как и почему он там оказался тема для отдельного плача. Обратите внимание на то, что Котляревский начал в марте, Кнорринг ударил в мае, я перешел границу в июне, а Цицианов добрался до войны — к сентябрю. Это называлось "русским блицкригом" и многие говорили, что на той войне наши части проявили "чудеса взаимодействия.

Я, по младости лет, был в шоке, но опыт не забылся. Так что на австрийской кампании, когда все отряды двигались вообще в разные стороны, постреливая сами в себя, я в сравнении с прочими офицерами — смог сохранить душевное равновесие.

Я не стал сдерживать моего гнева и удивления, князь огрызнулся в ответ и я… Князь сказал, что я потерял много грузинских солдат, спасая "армянскую грязь" и что — "правду говорят, что у фон Шеллингов — армянские корни!

Вокруг меня были грузины с армянами. Грузины — кадровые офицеры. Армяне — просто так, — ополченцы. В голове у меня помутилось и я отчеканил:

— Я не мог унизить достоинства моих офицеров. Для Истинной Крови женщина, старик, да священник заслуживают защиты какой бы Крови они ни были! Князь Цицишвили меня б понял и защищал бы несчастных со мною в одном строю. Но что можно требовать от русского — Цицианова?!

Слова были произнесены. Цицишвили схватился за шпагу. Тут один из моих офицеров — Александр Чавчавадзе со значением положил руку на эфес князева полувынутого оружия и по-грузински сказал:

— Совсем русским стал?! Позоришь нас пред армянами?! Поднял руку на гостя?? Да князь ли ты после этого?!

Лицо Цицианова посерело от ненависти. Но прочие все грузины тоже схватились за шпаги, а нас было больше… На другой день князь оставил Шушу, а еще через месяц к нам прибыли войска из России. Князь написал ябеду якобы я — Изменник и поднял антирусский мятеж. (Если б я поднял Мятеж — он бы точно не выжил…)

Я сам, все мои друзья по Кавказу были немедленно арестованы и помещены под стражу. Князя же Цицианова с той поры даже в его родных краях кличут не иначе, как "Цициановым". Нужно пожить в тех краях, чтобы понять — какое это оскорбление для грузина, если его зовут на русский манер.

Матушка моя тут же придержала очередной кредит для России и Кавказская война замерла, а персы перешли в контровую. Положение стало критическим и всех нас выпустили с условием, что мы должны немедля покинуть Кавказ. Вернуть нас в Ригу матушка не могла — сие дало б повод пересудам о Мятеже. Поэтому был найден довольно пикантный выход из ситуации.

Кристофер Бенкендорф перестал пить и наконец-то занялся хозяйством. Будучи изгнанным из родимой Лифляндии, он поклялся собрать имение равное по величине оставленным землям и доказать всем, что он тоже может быть хорошим правителем.

Все что было подарено ему царственной любовницей, все что он получил в качестве подарков от царедворцев, генерал Бенкендорф выменял на бросовые земли в глухой провинции — Тамбовской губернии. К 1818 году он владел там тремя уездами.

Сам Бенкендорф не умел и не хотел жить в таком захолустье и… Помните про "коптильный заводик" в Тамбовской губернии? Тот самый — "татарский"? Так вот этот самый заводик был выстроен на дядиных землях и теперь требовал руководства.

Матушка предложила Кристоферу "принять на службу пару-другую изгнанников". Дядя немного подумал, уверился в том, что "средь ссыльных нету жидов", а потом махнул на все рукой и мой добрый друг — Саша Чавчавадзе пару лет был его делоправителем в Тамбовской губернии.

Тамбов был местечком не то чтобы диким, но и… Короче мой племяш так описал красоты сего края:

Теперь вообразите себе, что матушка открыла трактиры "Московский" с "Берлином", и они весьма прославились на всю округу особыми блюдами русской и немецкой кухни, разорив всех своих конкурентов. Это мы провели освещение и выправили дороги, замостив их булыжником и щебенкой. Острог там был всегда. Вообразите, что представляло из себя сие место до того времени.