Александр Башкуев - Призвание варяга (von Benckendorff)

Не знаю, — чем все это закончится, но сегодня мы на пороге Раскола в "Организации.

Но я отвлекся…

Как бы там ни было, — по тем, иль иным причинам Бонапарт не решился на ссору с еврейством и дело в итоге — "сплавили по течению". Я ж, по документам жандармов, стал числиться не "русским" — но "иудейским агентом" и многие "шерховатости" долгое время списывались на сие.

Лишь в 1814 году на моей личной встрече с Фуше, великий жандарм вдруг спросил:

— В Ваших отношениях с Нессельродами была какая-то… странность. Я сперва списал ее на одно, потом — на другое. Но что-то тут было не так. Я лишь не смог — поймать, — что именно.

Вокруг было много свидетелей и я не хотел раскрывать наших карт, но с другой стороны — Франция лежала в руинах, а мой настоящий напарник уже не мог второй раз внедриться в чужую страну без естественных подозрений.

Поэтому я признался:

— Вы все сделали правильно, но не дошли до последнего умозаключения. Видите ли…

Мы знали, что в посольстве во Франции работает ваш агент и поэтому… Я должен был сделать все, чтоб… Мое имя и имя моего истинного напарника (а не Чернышева — конечно) связалось в вашем сознании с чем-нибудь этаким.

Вы ж… Вам надо было лишь вспомнить, что — у моей матушки не могло быть поганых секретарей. Тем более — содомитов. Как вы думаете, — Владимир Нессельрод — и вправду предпочитает наш с вами пол — прекраснейшему?

Помню, как побледнело лицо Фуше. Помню, как перекосилось лицо Бертье (его военная контрразведка конкурировала с конторой Фуше и — тоже прошляпила)…

Мы рассчитывали на сей аспект психологии лягушатников, — человек жалкого вида и постыдного поведения не мог в их сознании быть разведчиком. Тем более — альфонс-рогоносец. Тем более содомит со славой "пассивного"…

Видите ли… Если бы вскрылось дело с Элен, мы надеялись, что французы упрутся в мою связь с родною сестрой. (Связь несомненно — преступную!) Так оно и случилось и жандармы не стали дальше "копаться в этом дерьме.

Но если б они продолжали "раскопку", мы с Несселем готовы были предоставить им доказательства "нашей с ним связи". (Благодарение Господу, на Кавказе я слыл "содомитом активным", стало быть Володе пришлось играть роль "содомита пассивного".)

Уверяю Вас, — узнав о "столь преступной любви" французы не стали бы выискивать дальше — что еще нас там связывало. По-крайней мере, — первое время. (А иначе зачем я сделал Владимиру такие милости с повышениями?! У нас должно было быть косвенное доказательство сих отношений. Но так, — чтоб никто сперва не подумал сие — Доказательством!)

В действительности ж, — вторым резидентом в Париже был все это время он — Владимир Карлович Нессельрод. "Евгей". Барон. Ныне — граф. Кадровый офицер нашей разведки.

Известнейший трюк. Толстый и тонкий. Рослый и низенький. Богатый и бедный. Барон — Истинной Крови и "поганый евгей". Дамский угодник и совсем по другой части. Повеса и карьерист. "Пьяница" и — совершеннейший трезвенник. Молчалин и — Скалозуб. Плюс — немножечко неприязни "по личному поводу". (И в то же самое время — две стороны одной и той же медали!) Якобинская жандармерия нас так и — не заподозрила…

Даже мои провал и арест не поколебали его реноме и он до дня паденья Парижа поставлял самую "горячую" информацию из "самого логова"!

Вот за это и уважают нашу разведку…

Кстати, что самое удивительное — сперва не планировались какие-то особые "шашни" с евреями. Это получилось как-то само собой — спасибо Элен и матушкину чутью на нее.

Уже в ходе всей операции выяснились Таланты "мадам Нессельрод" и матушка в разговоре с всесильным Спренгтпортеном посоветовала:

— Доверимся Господу. Там все — свои. Все — Богом Избранные. Дед мой называл такие аферы "созидательным бардаком", а он знал в этом толк!

Пусть ребятки почудят, побольше привлекут к себе вниманье жандармов. Может быть, — это как раз то, чего от нас и не ждут. Доверимся Воле Божией…

И нам разрешили "чудить" — во все тяжкие!

Мне было тогда двадцать пять. Доротее всего — двадцать два. Элен двадцать три. Несселю — двадцать…

Стыдно хвалиться, но согласно докладу "Интеллидженс Сервис" мы вчетвером были названы "самой опасной, самой удачливой и самой высокопоставленной командой разведчиков Нового времени". Все наши похождения подробно описаны в учебниках для будущих английских шпиков и…

Вы не поверите, — всех нас четверых приглашали прочесть курс лекций для их воспитанников. Как ни странно, — согласилась моя сестра — Доротея. Вообразите же ее удивление, когда она увидала толпу ребят за столами — все в черных масках!

Она сразу обиделась и сказала, что не станет ничего рассказывать на таком маскараде и кто-то из идиотов приказал было воспитанникам снять эти маски. Не успел приказ вступить в силу, как один из бывалых агентов "Интеллидженс Сервис" выскочил перед Дашкой и закрыл ей обзор с диким криком:

— Вы с ума посходили! У нее — уникальная память на лица!

Так и закончилась сия лекция. Уважают нашу семью на чертовом Альбионе. Ой, — уважают. (Сестра моя, кстати успела немногих запомнить и по возвращеньи на Родину с ее слов были нарисованы портреты возможных противников. Лет через десять мы троих взяли…)

По пятницам в нашем доме собиралась еврейская молодежь и Элен вела проповеди об особом Предназначении и Возврате на Землю Обетованную — к языку, культуре и нашим традициям.

Я уже доложил, что все это развивалось, как огромная импровизация, так что мы вчетвером знать ничего не знали о древних евреях и с чем их едят. Поэтому я принял участие в работе Натуральной Школы именно по вопросам культуры и лучшие умы якобинцев объясняли мне все про древних семитов, арамейских пастухов и тысячи подробностей из жизни обществ Востока. Да таких, какие мы и представить себе не могли! Так что, — как речь заходит о том, что я якобы создал современную теорию древнееврейских культуры и быта, — ради Бога, не верьте! Это все — Гумбольдт и прочие якобинцы. Мне чужих лавров не надо.

Молодые люди не любили слушать сих скучных материй и наши вечера были просто поводами для них пообщаться, да поухаживать друг за дружкой. В нашем кругу запретились азартные игры, а предпочтение отдавалось танцам, песням, да общим играм — типа "фантов". Особую популярность приняла игра в "анекдоты.

Когда наши гости, наплясавшись вовсю, собирались к камину передохнуть, да перевести дух — каждый писал на бумажке тему "для анекдота", а потом все по очереди вытягивали бумажки и придумывали обществу занимательную историю, случившуюся якобы с ними, или кем-нибудь из знаменитых людей настоящего, или — прошлого времени. Желательно в духе "Декамерона". Да и награда вручалась… на манер сего произведения.