Евгений Богданов - Поморы (роман в трех книгах)

Даже Панькин, который наблюдал за ним пристрастно, замечал, что дела идут не хуже, а кое в чем, пожалуй, и лучше, чем во времена его руководства. Те новшества, о которых старый председатель только мечтал, стали постепенно укореняться в колхозе Звезда Севера.

Взять хотя бы зверобойный промысел. Прежде чем отправить бригады во льды, Климцов полетел на разведку тюленьих стад в горло Белого моря на вертолете. Узнав об этом, Панькин только почесал загривок: Обойдется эта разведка в копеечку, а Митенева, пожалуй, хватит кондрашка. Митенев, конечно, ужаснулся, такой расход ему и во сне не снился, но Климцов прижал его убедительными доводами: лежки зверя течением и ветрами сильно раскидало, подходы судов к ним затруднены, а тюлень держится у берегов считанные дни…

— Все окупится, если зверя не прозеваем, — решительно заявил председатель.

Митенев вынужден был раскошелиться. И разведка помогла. Зверя не прозевали. Подведя после промысла свой дебет и кредит, Мтенев увидел, что рейс машины окупился с лихвой.

Тихон Сафоныч открывал у Ивана все новые положительные качества. Откуда что и берется? — думал он. — Отец Климцова умел только править карбасом да парусной елой, а мать управляться с печкой да домашней живностью. Откуда у сына эта решительность и безошибочный расчет? Наверное, от прадедов, что пришли сюда на своих ушкуях по лесным рекам с новгородчины… А с новгородчины ли? Ведь древняя предприимчивая и строптивая новгородская кровь в Унде была изрядно разбавлена более поздней, но не менее строптивой и предприимчивой московской…

Панькин заметил, что Иван стал реже приходить к нему за советами. Видимо, необходимость в них отпала. Это ладно.

Вечерами Климцов подолгу сидел в своем кабинете. Он любил поразмышлять в спокойной обстановке, неторопливо взвесить все за и против, листая аккуратно подшитые колхозные документы — протоколы собраний, годовые отчеты: вся история хозяйства проходила перед его глазами. Он видел, что прежде колхоз жил бедновато, флот был маломощный, деревянный, за тюленем ходили пешим порядком с лодками-волокушами. А теперь вот появились собственные тральщики, впервые на Поморье был применен вертолет для разведки тюленьих лежек.

Будущее зверобойного промысла виделось Климцову во взаимодействии с авиацией. Обследование всего района промысла за короткий срок, быстрая высадка бригад на лед и своевременное их возвращение — все это могли обеспечить вертолеты. Конечно, стоимость часа полета еще дороговата для колхоза по сегодняшним его возможностям. Но со временем мы преодолеем и эту трудность, — решил Иван, закрывая папку с документами и берясь за другую.

Вошла курьер-уборщица Манефа с охапкой поленьев. Она бухнула дрова на пол перед топкой, поправила полушалок и спросила довольно бесцеремонно:

— Долго сидеть-то будешь?

Для Манефы субординации не существовало. По старой привычке она со всеми была на ты.

Иван оторвался от бумаг.

— Да посижу. А что?

— Топить-то можно ли?

— Топи, пожалуй.

Несмотря на лето, погода стояла скверная, холодная, дождливая, и Манефа время от времени протапливала печи. Она уложила дрова в топку, нащепала лучинок и растопила голландку.

— Прежний-то председатель вечерами тут не сидел. Видать, тебе зарплату положили поболе, чем была у него? — спросила Манефа.

— Зарплата та же, — смутился чуть-чуть Климцов. — А сижу тут, потому что люблю подумать в тишине.

— Прежний-то к стулу не приклеивался. По телефону дак за него, все, бывало, Окунев говорил… Ну, думай-ко. Я пойду.

Климцов кивнул. Манефа взялась за скобу двери, но задержалась.

— Подумай-ко, Иван Данилович, как мне зарплату поболе выхлопотать. Работы по горло, а я все на сорока рублях. Нонче деньги-те стали дешевы… На хлеб едва хватает. Ты вот еще и с бумажками меня каждый день посылаешь: то одного, то другого вызови к тебе…

Климцов улыбнулся. Действительно, он взял за правило в некоторых случаях вызывать людей, тех, кто в чем-нибудь провинился или недостаточно точно выполнил его указание. За Панькиным этого не водилось, тот предпочитал беседовать с колхозниками там, где с ними встретится, обходя хозяйство по утрам.

Просьба Манефы была несколько неожиданной для Климцова.

— Вопрос о вашей зарплате надо обсудить на правлении, — сказал он.

— Обсуди, раз такой порядок. Панькин-то обещал прибавку, да сколько раз пообещает, столько и забудет. — Манефа помедлила и добавила. — Ну, может, он и не забывал, а Митенев был против. Он ведь у нас жом! Ты с него и начни, сперва его обработай. А правление-то согласится, я знаю.

— Хорошо, хорошо, — заверил Климцов.

Когда Манефа вышла, он вспомнил другую просьбу — Феклы Зюзиной — об электродойке. На заседании правления вопрос об этом решили положительно. Но Климцов был уверен, что устанавливать электроаппараты в старом коровнике неразумно. Конечно, то, что доярки требуют облегчения труда, вполне законно. Да и в городе на одном из совещаний нового председателя критиковали за дедовские методы в животноводстве, будто он, Климцов, внедрял их…

Видимо, строительство коровника откладывать больше нельзя. Если не заложить его теперь, через несколько месяцев непременно возникнет потребность строить что-то другое, не менее важное, и тогда затея с коровником будет опять отложена, — размышлял Климцов. — А где строить? Рядом с нынешним? А может, целесообразно возводить его в другом месте? И где взять материал, если лес, заготовленный впрок, пущен в дело? Впрочем, не весь. Есть еще штабель отличных бревен, припасенных для постройки колхозной конторы. С этим можно и подождать…

Иван Данилович засиделся в правлении и пришел домой уже около десяти часов. Сын Гришка спал, жена стояла у стола и что-то кроила из пестрого ситца. Скинув сапоги, Климцов походил взад-вперед по комнате, ощущая, как домашнее тепло просачивается под рубашку.

Тамара, положив ножницы, тихо спросила:

— Что долго?

— Да все дела.

Тамара собрала со стола разрезанные куски ткани и, подойдя к мужу, обняла его.

— Скучно мне. Ты приходи пораньше.

— Ну-ну, ладно, — тронутый неожиданной лаской и этим признанием жены, пообещал Иван Данилович и посмотрел на детскую кроватку.

— Лег-то вовремя?

— В девять. Убегался. Подружился с соседскими детьми, еле домой зазвала.

— Ну пусть спит. Перекусить бы.

— Сейчас соберу. Чайник горячий. Да, чуть не забыла, там для тебя есть сюрприз, — жена многозначительно улыбнулась и принесла из сеней сверток, развернула его. В нем оказалась свежая семга. Иван вскочил со стула, точно ужаленный.

— Это что такое? — возмутился он.

Жена прикрыла ему рот ладонью.