Памела Сарджент - Повелитель Вселенной

Вечерний ветер усиливался, снег еще не совсем сошел с пастбищ. Они собирались вскоре перекочевать на весенние пастбища, но степной пожар попортил землю на западе. Многие подозревали, что это дело рук врагов.

Хан посочувствовал им по поводу этого пожара. Он потерял двух жен, получил оскорбительный отказ на свое предложение о браке от Ван-хана и его сына. Тэмуджин потерпел неудачу, и это после его торжества над злейшими врагами.

Тэмуджин подошел к матери, оставив коня своим людям. По нему не видно было, что у него неприятности. Загорелое, волевое лицо под отделанной мехом большой шапкой было по-прежнему красивым, и двигался он с изяществом молодого человека.

— Здравствуй, мама. — Он обнял ее, пожал руки ее мужа. — Я рад видеть тебя, Мунлик-эчигэ.

— Тэмуджин! — Шиги Хутух выбежал к ним из-за повозки. Хан подхватил на руки сводного брата. — А на войну мы пойдем скоро? Можно мне пойти с тобой?

Мунлик рассмеялся.

— Тэмуджин только что приехал, а ты уже одолеваешь его вопросами.

— Потерпи, брат, — сказал Тэмуджин. — У тебя еще будет случай повоевать.

Оэлун проводила их в свой большой шатер. Сына посадили на почетное место, Мунлик сел справа от него, а Шиги Хутух — у его ног. Вошли люди хана. Служанки подали сушеный творог и дичь. Оэлун попрыскала кумысом, подошла к Тэмуджину и села слева. У сына пробивалась бороденка, но Оэлун не заметила седины в ней.

— Я опечалена твоими недавними потерями, — сказала она.

Его жена Джэрэн скончалась всего месяц тому назад.

— Я скорблю, но она болела долгое время. Бортэ и Хадаган взяли на себя заботу о дочерях, но Алаха еще слишком маленькая, чтобы понять, что ее мать покинула нас. — Он взял кувшин, а служанка принесла блюдо с мясом. — Как бы я ни был огорчен, впереди ожидаются радости. Есуй забеременела от меня, и Ходжин будет помолвлена в конце концов.

Оэлун удивилась.

— Ты так скоро нашел ей другого мужа?

— Того же мужа, мама. От Нилхи приехал посланник и сказал, что теперь он готов устроить помолвку моего сына с ней, а также выдать свою дочь за Джучи. Он утверждает, что лишь малые годы его сына и моей дочери помешали ему дать согласие раньше.

— Весьма подозрительно, — сказала Оэлун, — после всего того, что Сенгум говорил прежде.

— Бортэ сказала то же самое, — согласился Тэмуджин, — но Тогорил, видимо, наконец осознал выгоды этого брака и переубедил сына. Теперь я еду в стан к Нилхе — он пригласил меня отметить пиром обе помолвки.

Оэлун взглянула на мужа: даже обычно безразличный Мунлик хмурился.

— Сын мой, — сказал он, — мне это тоже подозрительно. Они третировали тебя, ранили оскорблениями, а теперь вдруг согласились? Мне кажется, с этим трудно согласиться.

Тэмуджин насторожился.

— Мне нужны эти браки, — сказал он тихо. — Они теснее свяжут нас с ханом кэрэитов.

— Делай, как хочешь, — неуверенно сказала Оэлун. Если ее сын не прислушался к Бортэ, он вряд ли последует ее совету. — Я полагаю, мой приемный сын говорил о благоприятных знамениях.

— Тэб-Тэнгри общался на горе с духами. Я не видел причины гадать на костях об этом, поскольку Нилха лишь согласился с тем, чего хотел я.

Мунлик наклонился вперед.

— Тэмуджин, — сказал он, — если бы ты посоветовался с моим сыном, мне кажется, он предложил бы тебе быть осторожным. Сенгум, видимо, знает, как сильно ты желаешь этих браков. Разве можно придумать лучший способ заманить тебя в ловушку, чем сделать вид, что теперь дается согласие?

Тэмуджин фыркнул.

— Нилха слабак. Он не осмелится.

— Он может осмелиться, — возразил Мунлик, — если кто-то другой вдолбит ему это. Тэмуджин, я служил тебе верно с тех пор, как ты щедро вознаградил меня, дав мне в жены свою добрую мать. Говорил ли я когда-ни-будь на твоих советах что-либо, кроме того, что я подчинюсь любому твоему приказу? Высказывался ли я против того, что ты твердо решил делать?

— Нет, — ответил Тэмуджин.

— Они хотят заманить тебя в ловушку, — сказал Мунлик. — Я уверен в этом.

Тэмуджин нахмурился.

— И что бы ты сделал на моем месте?

— Сказал бы Нилхе, что не могу приехать.

— И потерять все, на что я надеялся? Под каким же предлогом?

— Сейчас время весеннее, — ответил Мунлик, — твои лошади отощали, и тебе нужно подкормить их. Если Сенгум искренен, он попросится сам к тебе в гости, и ты ничего не потеряешь. Если он этого не сделает, ты узнаешь, что он замышляет.

Тэмуджин посмотрел на своих людей.

— Что вы на это скажете?

Киратай поднял голову.

— А то, что твой приемный отец дает тебе, возможно, мудрый совет, — сказал он. — Кэрэиты и прежде изменяли своему слову.

Тэмуджин молча ел. Оэлун кивнула мужу, ему пришлось набраться мужества, чтобы высказаться перед ханом.

— Ван-хан обязан мне троном, — наконец проговорил Тэмуджин. — Нилха по-прежнему будет прятаться, если я не прогоню найманов с их земель. — Он положил руки на бедра. — Киратай, вы с Бухатаем поедете к Сенгуму и скажете ему, что я должен подкормить лошадей. Поезжайте на рассвете и возьмите с собой подарки. Попируйте с ним, но возвращайтесь ко мне быстро, если он ничего не скажет о своем приезде ко мне для помолвки. А мы все вернемся в мой стан. — Он взглянул на Мунлика. — Если окажется, что ты не прав, Мунлик-эчигэ, ты испытаешь мой гнев.

— Я знаю, о чем говорю, — возразил старик.

— Поэтому-то я и верю тебе.

— Мой сын наконец-то прислушался к совету, — тихо сказала хану Оэлун. — Но, разумеется, он ошибается редко.

— Мама, если бы я прислушивался ко всем советам, ничего не решалось бы. Пусть всякий крепко подумает, прежде чем дать мне совет.

— Да… но не слишком запугивай людей, а то они не обратятся к тебе, когда это будет нужно.

Она встала и убрала блюда.

Мужчины немного выпили, а потом бросили жребий, кому стоять на часах в первую смену. Двое вышли, а остальные завернулись в одеяла.

— Ты можешь поспать в моей постели, Тэмуджин, — предложил Шиги Хутух.

Тэмуджин улыбнулся.

— Отлично.

Оэлун проводила сына к постели мальчика. Тэмуджин увернулся, когда она хотела снять с него шубу.

— Я не ребенок, — сказал он.

— Смеешься над старой матерью. — Как обычно, она к вечеру уставала. У нее закололо под ребрами, когда она стала на колени, чтобы разуть его. Она укрыла его одеялом, хоть он и притворно хмурился. — Можно попросить тебя, Тэмуджин? — Он кивнул. — Мне бы хотелось уехать завтра с тобой.

— Тогда я должен задержаться, пока ты упакуешь вещи и подготовишь кибитку.

— Мне не нужна кибитка. Я поеду верхом, и это пойдет мне на пользу.

— А я останусь без жены? — спросил Мунлик, уже лежавший в их общей постели. — Юрта будет без тебя пуста.

— Я скоро вернусь. — Она встала и посмотрела на сына. — Я хочу навестить Бортэ и внуков. Ты бы почаще собирал нас всех вместе. Твоей старой матери осталось недолго жить и радоваться внукам.