Памела Сарджент - Повелитель Вселенной

В своих снах Кокочу видел предназначение Тэмуджина. Хан знал, что Промыслом Божьим ему надлежит присоединить новые земли к великому монгольскому улусу, созданному им, и все же найдутся люди, которые постараются сбить Тэмуджина с пути. Кокочу был щитом Тэмуджина, нельзя даже самым близким к трону людям позволять стоять на пути хана. Духи заставят Тэмуджина следовать своим путем, как они вынудили Кокочу идти своим. Хан будет править всеми, а Кокочу будет править через него.

Что-то холодное коснулось его лица. Он уже был на пороге юрты, когда дух овладел им. Кокочу упал. Руки его распростерлись на снегу, а тело оцепенело, и вдруг он внезапно осознал, что дух вошел в него.

Когда Кокочу пришел в себя, он приказал двум своим товарищам седлать лошадей. Они быстро поскакали в направлении стана Тэмуджина и перешли на рысь, только лишь завидя вдали несколько походных шатров и табун за ними.

Призрак по-прежнему находился в нем, но Кокочу сумел к этому времени подчинить его себе. Небольшой отряд, сопровождавший хана, ехал к шатрам. Сзади бежали собаки. На рукавице у хана сидел золотистый орел, а рука лежала в специальной рогульке, прикрепленной к седлу и предназначенной для поддержки тяжелой птицы.

Хан окликнул приближавшегося Кокочу.

— Приветствую тебя, брат Тэб-Тэнгри, — сказал Тэмуджин. — Мы охотились за стаей волков, которая загоняла моих лошадей. Моя птица и собаки быстро разделались с ними — теперь они уже не пообедают конским мясом.

— Мне надо поговорить с тобой, — сказал Кокочу.

Тэмуджин вручил орла ближайшему спутнику и спешился. Спутник молча смотрел, как Тэмуджин повел Кокочу в шатер.

— Что там? — спросил Тэмуджин, когда они уселись у очага.

Кокочу смотрел на сводного брата, отметив про себя, что лицо того напряжено. То, что хан никогда не гонит его и не отказывается поговорить, — еще одна примета власти Кокочу.

— Я снова с тобой, — сказал Кокочу, но не своим голосом. — Я говорю с тобой через твоего шамана Тэб-Тэнгри. — Тэмуджин прищурил глаза и сделал знак, отгоняющий нечистую силу. — Ты хотел, чтобы я был на твоей стороне, даже если бы ты приказал меня убить, и я не забыл своего обещания тебе.

Тэмуджин вцепился в Кокочу.

— Не может быть…

— Я обещал следить за тобой, и вот я здесь, мой анда. Ты страстно пожелал, чтобы я снова стал твоим товарищем, и я пришел к тебе.

Кокочу понимал, почему дух был послан именно к нему. Только призрак такого человека мог сообразить, что хан привяжется к Кокочу еще сильнее.

— Джамуха! — воскликнул Тэмуджин.

Руки Джамухи обняли вцепившегося в него Тэмуджина.

— Я снова с тобой, анда Тэмуджин, как ты и хотел.

Оэлун с Бортэ сидели слева от трона Тэмуджина. К югу от большого балдахина, дававшего им тень, кольца юрт и кибиток простирались до самого горизонта, и сотни стреноженных лошадей паслись неподалеку от орды хана. Со всех краев, которыми правил теперь сын Оэлун, съехались нойоны, чтобы выслушать его повеления.

Ее мучили боли во время всего путешествия, но ради того, чтобы увидеть Тэмуджина, ставшего ханом всех племен, стоило претерпеть любые неудобства. Кумыс ослабил тупую боль в груди и более острые, пронзавшие порой ее внутренности. Соболиная шуба защищала ее от весеннего морозца. Сын созвал своих людей сюда, в ставку близ Онона, на курултай.

Оэлун вспомнила тот день, почти сорок лет тому назад, когда она впервые встретила Есугэя у реки. Отец Тэмуджина и представить себе не мог бы, какая слава будет у его сына.

Ходили слухи, что собрать курултай посоветовал хану Тэб-Тэнгри. Кости и звезды подсказали шаману, что духи хотят, чтобы Тэмуджин снова подтвердил свои ханские полномочия теперь, когда все племена покорились ему. Все нойоны собрались, чтобы поднять Чингисхана на белой кошме еще раз. Хорчи, Усун и другие шаманы возглавляли принесение лошади в жертву Небу, но именно Тэб-Тэнгри поднял туг с девятью белыми хвостами яков и провозгласил Тэмуджина ханом.

Без могущества шамана, говорили некоторые, Тэмуджин мог бы потерять благоволение Неба, и он весьма сблизился с сыном Мунлика за год, прошедший со дня смерти Джамухи. Те, которым что-либо нужно было от хана, привыкли к тому, что шаман может замолвить словечко перед Тэмуджином. Те же, которые боялись Тэб-Тэнгри, старались не обидеть его.

Оэлун посмотрела в сторону трона. Сыновья и братья Тэмуджина сидели справа, а жены — слева, один Тэб-Тэнгри стоял позади него, облаченный в украшенный перьями головной убор и белые одежды. Говорили, что порой Джамуха дает советы хану через Всенебесного, что анда Тэмуджина теперь следит за ним. Она сомневалась, что ее сын когда-либо сможет забыть Джамуху.

Тэмуджин перечислял девяносто пять человек, каждый из которых будет во главе тысячи хозяйств. Оэлун слушала, покачиваясь под мерные звуки речи. Все самые верные сподвижники хана, включая четырех приемных сыновей Оэлун и ее мужа Мунлика, были среди девяноста пяти мэньаней. Ее приемный сын Шиги Хутух сидел под навесом вместе с писцами-уйгурами, приглядывая, чтобы их кисти не упустили ничего из сказанного ханом. Шиги Хутух быстро научился письму. Он умел, взглянув на странные знаки, видеть слова в них.

Тэмуджин замолчал. Она посмотрела вверх и увидела, как Шиги Хутух вышел вперед и поклонился.

— Мой хан и брат, — сказал молодой человек, — разве я служил тебе меньше, чем любой другой человек?

Твоя мать вырастила меня как собственного ребенка и назвала меня сыном. Другие служили тебе хорошо, но я тот, кто присмотрит, чтобы твои слова жили. Разве я не заслужил большей награды, чем та, которую ты дал мне?

Тэмуджин кивнул.

— Ты мой младший брат, — сказал он. — Ты будешь иметь свою долю во всем, что принадлежит моей семье, и ты можешь нарушить закон девять раз и будешь прощен. Ты также будешь моими глазами и ушами — я назначаю тебя судьей всего моего народа. Ты поделишь людей, дав часть моей матери Оэлун-хатун, часть нам, часть нашим младшим братьям и часть нашим сыновьям. Ты запишешь все свои суждения, и, поскольку они будут согласованы со мной, никто не посмеет изменить их.

Шиги Хутух снова поклонился.

— Это большая честь для меня, но не годится мне получать долю, равную той, что получают твои братья. Вместо нее я прошу лишь вознаградить меня долей того, что ты возьмешь с городов, где живут за глиняными стенами.

Тэмуджин удивился, но согласие дал. Приемный сын Оэлун явно предвкушал великие завоевания. Если Тэмуджин возьмет города Си Ся в Китае, доля добычи Шиги Хутуха принесет ему большое богатство. Хан удовлетворил просьбу своего приемного брата, потому что она показывает, как сильно верит в него Шиги Хутух.

Хан подозвал Мунлика, который приблизился к трону со своими шестью сыновьями и, прежде чем поклониться, взглянул на Тэб-Тэнгри.