Памела Сарджент - Повелитель Вселенной

— Скажу. — Хадаган кивнула, ее головной убор колыхнулся. — Спокойной ночи.

Она заковыляла к выходу.

Немного спустя в большой шатер вошел сотник.

— У меня для тебя есть задание, — сказала Бортэ, когда он поприветствовал ее. — Завтра отвезешь мое послание великому хану.

— Я готов доставить его.

— Я прикажу писцу дать тебе дощечку с печатью, а вот тебе послание… «Большой орел вьет гнездо на верхушке высокого дерева, но пока он медлит в иных странах, другие птицы могут сделать своей добычей его птенцов».

Молодой человек повторил послание и сказал:

— Некоторые беспокоятся, благородная госпожа, но, конечно же, не верят, что наш хан забыл нас.

— Всегда найдутся люди с сомнением в слабых сердцах. Они приободрятся, когда узнают о моем послании. Ты можешь также сказать хану, что я тоскую без него, но что он может поступать по своему разумению.

Сотник поклонился.

— Я выеду на рассвете.

Тэмуджин различит в ее словах не просто заботу о государстве и тоску по нему.

«Лети ко мне обратно, отдохни возле меня, старься вместе со мной и не оставляй больше своего народа».

Он поймет это из ее послания и не одобрит.

Ее разбудили крики. Бортэ села, в голове после сна стоял туман. Ночь зазвенела голосами. Чингисхан вернулся, Тэмуджин снова с ними.

Рабыни проснулись и двигались как тени. Бортэ подозвала женщину, которая быстро принесла ей халат, и тотчас у двери послышался мужской голос.

— Входи, — сказала Бортэ.

Вошел караульный.

— Приехал хан, — доложил он. — Он проходит меж костров, благороднейшая хатун, и просит разрешения…

— Мой муж, конечно, может войти.

Караульный исчез. Женщина помогла ей натянуть сапоги, другая принесла ей воды. Бортэ макнула пальцы в воду, потерла лицо и пригладила косы.

— Я принесу зеркало, благородная госпожа, — сказала рабыня.

— Мне не нужно никакого зеркала.

Вдруг она разозлилась на Тэмуджина. Некогда даже накраситься, чтобы скрыть разрушительную работу старости.

Женщина свернула кольцами ее косы, намазала их живицей и водрузила на голову любимый головной убор с перьями. Бортэ спала в сорочке и брюках, спасаясь от холода. Рабыня поправила на ней халат и поверх повязала кушак.

— Мужу понадобится освежиться, — сказала она. — Подай кумыс в моих фарфоровых кубках.

— И вина? — спросила девушка.

— Хан не одобряет, когда напиваются. Сомневаюсь, что… — Бортэ запнулась: он, наверно, изменился за те шесть лет, что его не было. — Можешь подать немного, — сказала она наконец.

Нет времени подготовиться к пиру, одеться побогаче некогда — она ворчала. Посыльный говорил ей, что хан будет в Каракоруме еще дней через пять.

Она вышла в сопровождении двух женщин и спустилась по ступенькам. Ряды охранников стояли вокруг большого шатра и ее повозок, вытянувшись; от зажженных факелов было светло как днем. Люди вышли из своих юрт. Приветственные крики докатились до нее, как волна.

— Хан! Хан! — Все подхватили крик. — Тэмуджин! Тэмуджин!

Некоторые стали на колени, другие поднимали руки. Собачий лай заглушал крики.

От стреноженных лошадей, пасшихся вне кольца ее повозок, шли к ней люди. И тут среди них она увидела его. Она ожидала, что он будет вместе с Борчу и Субэдэем, но сопровождавшие его были молоды, почти мальчики. Он, видимо, веселился, собирая молодых людей для скачки в Каракорум, ведя себя сам как мальчик.

Тэмуджин проходил мимо людей, державших факелы. Косицы, выглядывавшие из-под шапки, поседели, кожа вокруг глаз сморщилась. Гнев ее прошел. Он по-прежнему ловко двигался на своих кривых ногах, но тело располнело, спина уже не была ровной. Увидев ее, он расплылся в улыбке. На мгновенье ей представился былой мальчик.

В нескольких шагах от нее он остановился. Бортэ поклонилась ему в пояс. Приветственные крики утихли.

— Добро пожаловать, мой хан и муж, — сказала она. — Орел, прилетевший так неожиданно, приносит нам великую радость.

— Не совсем неожиданно, — поправил он. — Разве я не говорил, что буду скоро? — Молодые люди, окружавшие его, заулыбались и захихикали. — Правда, моей обожаемой хатун сказали, что я прибуду позже, но мое нетерпение увеличивалось по мере приближения к ее орде. По дороге сюда я также убедился, что мои люди не разболтались и выполняют свой долг неукоснительно. Пастухи, мимо которых я проезжал, были настороже, а караулы задерживали меня. Они бы поспешили сюда, чтобы предупредить тебя, но я запретил. Теперь я вижу, что охрана и здесь в начищенных доспехах и с ухоженным оружием, и стоит горделиво, будто я и не уезжал. Моя жена вскочила с постели и встретила меня, мой народ проснулся и рад моему возвращению. Если бы я приехал, как намечалось, я бы лишился такого удовольствия.

Молодые люди засмеялись. Бортэ невольно улыбнулась, вспомнив, как в прежние времена он спешил к ней.

— Я рада видеть тебя, муж и хан, — сказала она. — Жаль только, что я не могу угостить тебя как положено.

— Мы еще попируем. — Он подошел к ней и взял ее за руки. — Во время пира я буду сидеть на троне и соблюдать церемонию. Этой ночью я всего лишь муж, который жаждет увидеть скучавшую по нему жену, если она соблаговолит разрешить мне войти в ее шатер.

Она кивнула.

— Конечно, ты можешь войти.

Тэмуджин обернулся к товарищам.

— У кого тут семьи, поезжайте к ним. Ночной страже обеспечить остальных едой и ночлегом.

Он отпустил руки Бортэ и взошел по ступеням, она последовала за ним в шатер.

Они были одни, не считая рабынь. Хан подошел к постели и сел. Кувшины с кумысом и вином, а также фарфоровые кубки стояли на столе рядом. Женщины подошли к нему и подали блюдо с сушеным мясом.

— Прошу прощения за скудное гостеприимство, — сказала она. — Если решишь выспаться как следует с дороги, я прикажу зарезать барана.

— Этого достаточно, — сказал он. — Посиди со мной, жена, а другим вели снова ложиться.

Она вполголоса распорядилась, женщины удалились в восточную часть шатра. Бортэ села на подушку у постели.

— Вот так встреча, — сказала она. — Ты бы мог вернуться более достойным образом. Когда я услышала крики, то чуть было не решила, что напал враг.

— Теперь ты больше похожа на Бортэ, которую я помню. — Он попрыскал кумысом, выпил и подал ей кубок. — Не брани меня за то, что я откликнулся на твое послание.

— Ты уже ответил на него, сказав, что вернулся для собственного удовольствия. Я ждала всю зиму и большую часть весны, так что несколько дней ничего не решали.

— Чем больше я думал об этом, тем меньше мне нравилась предстоящая встреча, взнузданная официальной церемонией.

— Ты поступил как мальчишка.

Она взглянула на него. Его рука лежала на ее плече.

— Я скучал по тебе, Бортэ.