Нина Молева - Софья Алексеевна
- Название:Софья Алексеевна
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ, Астрель
- Год:2000
- Город:Москва
- ISBN:5-271-00367-1, 5-17-000345-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Нина Молева - Софья Алексеевна краткое содержание
Роман известной писательницы-историка Нины Молевой «Государыня-правительница Софья» охватывает период с середины XVII до начала XVIII века, раскрывая широкую панораму исторических событий от царствования Алексея Михайловича до времени Петра I. В центре романа — драматическая судьба выдающейся женщины — царевны Софьи Алексеевны, государыни-правительницы Российского государства в 1682–1689 годах.
Софья Алексеевна - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Давно ли так стало-то? Я что-то и не приметила. Марфушка от тебя сколько лет на шаг не отходила. С покойной царицей столько не бывала:
— Нынче больше представлениями интересуется, и Софьюшка около нее так и вьется.
— Только представлениями?
— Может, и не только. Злобятся племяненки все на молодую царицу, так злобятся! Иной раз промолчишь, иной слово скажешь, мол, от гнева добро не родится. А Софья Алексеевна как отрезала: о каком добре говоришь, много ли ты сама его видела, много ли увидишь. Говорю, доля у царевен такая. Она ни в какую: менять ее надо, коли она такая. Почему, мол, по всем дворам европейским принцессы да королевны открыто живут. У каждой свой двор, свой замок. Гостей принимают, сами в гости, к кому захотят, ездят, у родственников своих коронованных разрешений не испрашивают. Разве, мол, не так? Вон царица Наталья Кирилловна на всех представлениях сидит, со всеми боярами разговаривает, шутки шутит, а нас, как стадо какое, прости, Господи, водят. Значит, не для всех запрет, не всем заказано по-людски жить?
— Ну, Софья Алексеевна наша, известно, смутьянкой растет, что с нее взять.
— А то и взять, что не свои она слова говорит: с чужого голоса поет.
— Неужто от отца Симеона?
— Боже сохрани! Это Марфушка еще когда рассуждать начала, про всех принцесс да королевен меня расспрашивала. Царицей Ириной Годуновой больше всех интересовалась.
— А ты рассказывала?
— Отчего не рассказать. Сама о ней не одну ночь бессонную думала.
— Вон как. И что же, царевна-сестрица, думала? Случай ей, дворянке худородной, выпал, и все тут.
— Не скажи, Татьянушка. Случай случаем, а и она трудов немало положила, чтобы у престола да на престоле удержаться, ой, немало.
— Ну уж, и трудов.
— Сама посуди, осиротели они с братом Борисом Федоровичем рано. Им бы, несмышленышам, в поместье родительском жить да жить, ан поместье-то двух братьев — отца их покойного да дядюшки. Дядюшка как рассудил: чем с малолетками делиться, взять их с собой в царский дворец, где он службу при государе Иване Васильевиче Грозном отправлял. Для мальчишки дело всегда найдется, а Ирину Федоровну в подружки к царевне Евдокии определить сумел. На всем на царском, расходов никаких, а с поместья родительского можно самому все доходы получать.
— Вот тебе и посчастливилось будущей царице.
— Погоди, погоди, Татьянушка, не так-то все просто. Царевна вся в батюшку — своевольная, злостливая да гневливая. Всех в страхе держала, что ни день кого-нибудь отсылала, а вот Ирина Годунова так до конца при ней и продержалась.
— Хитра была, ничего не скажешь. Так это от Господа Бога — кому какой нрав даден.
— Может, и хитра. Да ведь и Ивану Васильевичу ни разу под руку не подвернулась, не разгневала, не раздосадовала. Так что, когда государь в который там раз жениться задумал, да кстати и сына младшего женить, дядюшке Годунову ничего не стоило Ирину в невесты предложить. Мало предложить, еще и благоволения царского добиться. Сказывают, Иван Васильевич сам отозвался, что, мол, люба ему Годунова. Ведь вот оно что!
— А того припомнить, Аринушка, не хочешь, что за тезку-то твою и другой ее родственничек хлопотал — сам Малюта Скуратов. Поди, государь и разговоров иных не слышал, как о Годуновой. А Борис Федорович в те поры уж на дочке скуратовской женат был?
— Известно, был. Только как Ирина Федоровна сама за царевича Федора Иоанновича выйти-то решилась!
— Что умом слаб? Так оно, говорят, и спокойнее.
— Не о том я. Мамка сказывала, одна у царевича радость была: петуху глотку наполовину ножом перехватит, кровь хлещет, петух-то еще по двору бегает, а царевич за ним. Ловит, хватает, в крови руки мочит, по лицу размазывает теплую кровушку-то. А то в колоколы примется бить. В веревках запутается, как муха в паутине, бьется, вопит истошным голосом. Царица Ирина потом за ним все следила. Днем и ночью. А он и узнавать не всех узнавал — ее только. Ее все за подол держал, чтоб от него не отходила.
— На то и государь, чтоб свою волю творить. Зато сама царица. При таком-то муже да брате чем не житье.
— Может, и так. Софьюшка тут наша досадовала, что столов у нее даже на нашей половине не бывает, как у государя-братца теперь завелись.
— Никак, на Иллариона Великого [87] 21 октября по старому стилю.
большой стол был. Кушанье отошло вечернее в двенадцатом часу ночи-то. Будто бы какими только играми государя-братца не тешили. Немчин в органы играл. Иные в сурну [88] Сурна — музыкальная трубка, дуда, оглушительно резкого звука.
и в трубы трубили, в суренки играли да по накрам [89] Накры — бубны, барабан.
и литаврам били.
— Неужто правда, духовник государя-братца Андрей Савинов тоже у кушанья был? Поди, напридумывали на него.
— Какое напридумывали! Сидел промеж бояр и дьяков. Государь-братец больно радостен был. Потчевал всех водками, ренским да романеею допьяна. Андрей Савинов громче певчих пел, едва в пляс не пошел. Еле до двора его доволокли, благо близко — все в Кремле. Государь-братец объявил, что такое великое потчеванье перед тем, как в Преображенское двору ехать.
— И нам собираться надоть?
— Полно тебе, Арина Михайловна, да кто о нас вспомнит! В Преображенском не то что нам с тобой, поди, царевичам да царевнам места не найдется.
— Как так царевичам?
— Ну, царевичам, может, и найдется, а царевен никто упреждать не стал. Вот и суди потом Софьюшку за язычок-то ее вострый.
24 октября (1674), на день памяти преподобных Арефы, Сисоя и Феофила, царь Алексей Михайлович по поводу переезда царского семейства в Преображенское делал выход по кремлевским монастырям и подворьям, в соборы Успенский и Архангельский и к Николе Гастурнскому. Следом за царем ходила царица Наталья Кирилловна с младшими царевичами и царевнами, в сопровождении бояр, мам и верховых боярынь.
1 ноября (1674), на день памяти бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана Ассийских и матери их преподобной Федотии, царь Алексей Михайлович выехал со всем своим семейством в село Преображенское.
— Государь-батюшка, мальчишка к тебе из Москвы.
— Какой еще мальчишка?
— Духовников сынок. На лошаденке прискакал, еле живой. Грамотку вот тебе от батюшки свово привез. Прочтешь ли аль с мальчонкой сам поговоришь?
— Мальчонку сюда давай, да поторапливайся — дело, видать, нешуточное. Неделю с небольшим как распрощалися с отцом Андреем.
— Великий государь, милостивец ты наш, единая надежда и защита, помоги батюшке, Христа ради, помоги. Беда у нас приключилася, такая беда!
— Встань, Саввушка, встань! Полно тебе сапоги-то целовать — толком объясни.
— На цепь, на цепь батюшку святейший посадил! Яко колодника, в железа заковал. Так батюшке и сказал, что священства лишит да в темнице сгноит. Государь ты наш, сжалься над нами, сиротами! За что ж нам такое наказание? За что срам такой? Уж батюшка ли тебе, великий государь, не служил верой и правдой, тебе ли верным слугой не был!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: