Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918

Френч был выходцем из небогатой семьи, и он с трудом мог поддерживать стиль жизни, подобающий офицеру фешенебельного кавалерийского полка. В конце концов Френч увяз в долгах, и скорее всего на последующем этапе своей службы, после того как он с большим ущербом для себя распорядился своими акциями Южно-Африканских золотых приисков, ему пришлось бы подать в отставку, но его выручил Дуглас Хейг, богатый офицер-однополчанин, который дал ему взаймы 2000 фунтов стерлингов (что в пересчете на современные деньги значительно больше 100 000 фунтов). У Френча было еще одно весьма дорогое увлечение — он очень любил женщин, был дважды женат и имел большое количество любовниц. В молодые годы Френч участвовал в скачках по пересеченной местности и играл в поло, однако он делал так, чтобы ни одно из этих спортивных увлечений не отвлекало его от овладения воинской профессией. У него развился интерес к военной истории, и Френч стал горячим поклонником Наполеона Бонапарта, приобретя среди прочих раритетов наполеоновский знак ордена Почетного легиона и столовую тарелку, которой пользовался император в своей ссылке на остров Святой Елены. По своему сложению Френч, по крайней мере в юности, был стройным молодым человеком невысокого роста, что в общем-то не так уж плохо для кавалерийского офицера, однако к 1914 году он располнел. На фотографиях того времени изображен полный мужчина с двойным подбородком, пышными седыми усами — образец самодовольного кавалерийского офицера.

Недостатки фельдмаршала Френча были обусловлены не его привычками и не жизненным опытом, а его характером. Вспыльчивый и склонный спорить, он был также человеком злопамятным. И тем не менее наиболее яркой чертой натуры Френча было его непостоянство. Он не только мог, но и на самом деле изменял свое решение в течение нескольких минут; он был всегда склонен обращать наибольшее внимание на мнение именно того человека, кто говорил с ним последним, в особенности если этим человеком был Вильсон или же горячо почитаемый Вильсоном союзник — сладкоголосый французский военачальник, генерал Фердинанд Фош. В разговоре со своими коллегами Френч временами доходил до сильного возбуждения, он даже был близок к истерике. Хейг однажды отметил, что говорить с Френчем — это «как откупорить бутылку с содовой водой — сплошные пузыри и пена без какой-либо способности думать трезво и приходить к разумному решению». Однако, поскольку Хейг был известен своей молчаливостью и поскольку в то время он сам норовил занять место Френча, данное замечание нельзя рассматривать как абсолютно непредубежденное. Но если это и так, непостоянство натуры Френча должно было время от времени проявлять себя и во Франции и служить суровым испытанием как для коллег френча, так и для его подчиненных.

Так же как и Китченер, Френч осваивал свою профессию на практике во время военных действий в Индии и Судане, а позже в англо-бурской войне. Он не участвовал в военной кампании 1882 года против полковника Араби в Египте, но в 1884–1885 годах, участвуя в посланной в верховья Нила экспедиции по спасению генерала Гордона, Френч находился в составе войск пустыни. Здесь он, будучи в тридцатидвухлетнем возрасте, впервые принимал непосредственное участие в сражении под Абу Клеа, где гусары 19-го полка составили часть каре английских войск и, сражаясь в спешенном строю, в отчаянной рукопашной схватке помогли отбить несколько массированных атак дервишей. В 1888 году Френч принял командование 19-м гусарским полком; с 1891 по 1893 год он служил в Индии, а после возвращения в Англию в 1895 году Френч, получив чин полковника, был назначен помощником генерал-адъютанта военного министерства.

В 1899 году началась англо-бурская война. В октябре того года о Френче заговорили после сражения при Эланслаагте. Кульминацией схватки стало преследование отступающих буров силами двух кавалерийских эскадронов — одного из 5-го уланского полка и другого из 5-го гвардейского драгунского полка, которые основательно поработали своими пиками и саблями. Большую часть той войны Френчу пришлось командовать кавалерией. После того как он избавился от участия в деблокировании осажденного Ледисмита, Френч повел свои части в вылазки на позиции буров вокруг Кольсбурга, и однажды буры в ряде кампаний, что привели к окончанию войны в мае 1902 года, оказались вынужденными перейти к тактике партизанской войны.

Френч оказался одним из тех немногих военачальников, которые возвратились из Южной Африки с еще более высокой репутацией в глазах общественного мнения, и его заслуги были отмечены присвоением ему звания генерал-лейтенанта, а также званий командора ордена Бани и командора орденов Святого Михаила и Святого Георгия. Ему также был предложен высокий и престижный пост главнокомандующего в Олдершоте. И вот в это самое время стали возникать первые сомнения в его пригодности к работе на высших командных постах. Френч был кавалерийским генералом, и он возвратился из Южной Африки с убеждением, что в современных боевых действиях кавалерия по-прежнему будет играть свою роль. Он не был одинок в этом вопросе, конные армии оставались важной составляющей армий многих государств, включая армию Германии и Красную Армию. Что же касается 1914 года, то тогда армии всех государств отправлялись на фронт, имея в своем составе крупные кавалерийские подразделения. Высшие офицеры того времени не могли представить себе военных действий без участия кавалерии; однако дальновидные высшие офицеры видели, что эпоха солдат, посаженных на лошадь и вооруженных пикой и саблей, уже подходит к концу.

И в военных действиях в Южной Африке кавалерия как таковая в широких масштабах вытеснялась «конной пехотой» — тем, что представляли собой войска буров: стрелками, которые в конном строю двигались к полю боя, но сражались в пеших порядках, вооруженные оружием пехотинцев. Френч прекрасно понимал, что конная пехота может быть очень полезной, но считал ее не более чем вспомогательными частями традиционных кавалерийских подразделений. По его мнению, кавалерия в большей степени должна быть вооружена саблей и пикой, нежели винтовкой, и ее задача — решать исход сражения традиционной кавалерийской атакой arme blanche («с холодным оружием»). Он отстаивал эту свою точку зрения и в своем написанном в октябре 1902 года письме к лорду Робертсу, в котором он анализировал причины неудачи боевой операции против буров, которую проводил 17-й уланский полк, которым командовал его хороший друг, в ту пору подполковник Дуглас Хейг.

«Лично я считаю, что очень жаль, что в той операции кавалеристы 17-го не воспользовались саблями. У меня нет никаких сомнений, что тогда бы они перешли в атаку, и даже случись им потерять несколько человек, они все равно смогли бы отбросить противника, вместо того чтобы давать ему повод к наступлению… с тех пор как я прибыл в эту колонию, это не первый случай, когда кавалерия страдает от отсутствия оружия для атаки в конном строю».