Лев Вирин - Солдат удачи. Исторические повести

Начал снова. При поляках шотландцы служили в привилегиро­ванных частях, имели весьма хорошее содержание и не верили, что это так просто сойдёт им с рук. Шотландцы недоверчивы и более всего боятся остаться в дураках. Уговоры Патрика они сочли пением сирен и даже принялись убеждать Гордона никому не сообщать о земляках.

— Ну, парни, вы чересчур много от меня хотите, — молвил Гордон с едва заметной угрозой. — Вам бояться нечего. Фельдмаршал Дуглас — наша лучшая защита. Ему нужна шотландская лейб-рота, и он готов платить щедро. Чего же лучше? А права и привилегии можно подробно оговорить в контракте. Подумайте до завтра, да и решайте.

— Если мы пойдём, найдутся и другие, — заметил капрал Эндрю Стрейтон.

— Чем больше нас будет, тем лучше! — обрадовался Гордон.

Дело пошло. Патрик поспешил к Дугласу, но фельдмаршал был у Его Величества и вернулся поздно, зато утром принял Патрика сразу, одеваясь.

— Отличное начало! Продолжай, — и приказал выдать юноше денег на расходы.

Гордон щедро угощал земляков. Вино помогло рассеять сомне­ния, они стали сговорчивее. И всё же Патрику пришлось пустить в ход всё своё красноречие, пока земляки не составили список — девятна­дцать имён — и не выбрали капрала Стрейтона своим представителем.

Фельдмаршал принял Гордона и Стрейтона рано утром. Дуглас был весьма милостив и, добавив к прежним обещаниям множество новых, отпустил шотландцев. В тот день Патрик и Стрейтон нашли и добавили в список ещё шестерых земляков.

Вечером обрадованный Гордон решил зайти к милым дамам. На Малостранской его встретили с изумлением и восторгом. Патрик понял, что паненки его уже оплакали. Нынче все они теснились в двух задних комнатах, ибо лучшие апартаменты занял юный шведский граф.

Девушки не имели никаких вестей из деревни и тут же приня­лись просить Гордона поехать в Малые Лумны, узнать, что там и как. Даже Анеля, в последнее время редко удостаивавшая Патрика внима­ния, улыбнулась с нежностью:

— Я Вас прошу, пан-рыцарь, поезжайте! Узнайте, как там мои ро­дители.

В столице и в окрестностях с приходом шведов стало куда спо­койнее, да и репутация «рыцаря» обязывала. Утром Гордон отправился по знакомой дороге.

В усадьбе он нашёл только пару слуг да старую ключницу. Та тот­час послала казачка в лес, за болото, где скрывались хозяева. Скоро приехала пани Матильда и заключила Патрика в свои жаркие объятия:

— Вы из Варшавы? Как там Анеля?

Выслушав подробный отчёт, женщина провела его в полупустую гостиную (ковры, шторы и нарядную посуду увезли и спрятали).

— Мне надо серьёзно поговорить с Вами, пан Гордон! Быть может, сие не совсем прилично, но время нынче худое, медлить нельзя. Позвольте говорить откровенно. Пан Арциховский простыл в лесу и нынче лежит в тяжёлой лихорадке. Бог знает, выживет ли. Приходится решать мне, — сказала пани Матильда.

Патрик давно знал, что при всей внешней почтительности к мужу всё в доме решала хозяйка.

— Оставаться в Варшаве Анеле — чистое безумие. Нынче в столице шведы, завтра снова поляки. У меня в Пруссии, около Эльбинга, живёт сестра. Там спокойно. Я хочу, чтобы Вы отвезли туда дочку. Да и кузин заодно. Вы человек надёжный и храбрый, можете это сделать.

Гордон был поражен. Пани Матильда, обычно такая мягкая, не­много манерная, нынче говорила властно, решительно, настойчиво: — Понимаю, что сие предложение нарушает Ваши планы, Вашу карь­еру. Я видела, пан Гордон, что пани Анеля для Вас небезразлична, но брак — дело серьёзное. Перемена всей жизни. Так вот, мы с мужем ре­шили, что, ежели найдётся надёжный человек, которому не страшно доверить нашу единственную дочь, он получит в приданое село Яблу- новку под Уманью. Какой там чернозём! Знаете, сколько нынче платят в Кёнигсберге за пуд украинской пшеницы? А какие там луга, какие сады! Я там выросла. Мой отец в селе даже церковь построил для хло­пов. Они хоть и схизматики, а всё ж христиане. Правда, усадьбу сожгли казаки, но вы её отстроите.

Патрик молчал, пораженный сим предложением, и размышлял: «Стать владельцем богатого имения? Помещиком?».

— Много ли там хлопов? — спросил он.

— Раньше было за полторы сотни. Нынче осталась треть. Да ведь я дам в приданое за Анелей пятьсот дукатов. Хлопов можно задёшево прикупить у татар. Соглашайтесь, пан Гордон! Отвезёте девочек в Эль- бинг, да и сыграете свадьбу.

— Согласится ли на сие Анеля?

— Не сомневайтесь! Я напишу ей письмо.

Получив «доверительное письмо» и пять дукатов на расходы, Гордон выехал в Варшаву, сопровождаемый благословениями и доб­рыми пожеланиями пани Матильды.

Известие, что пани назавтра отправятся в Пруссию, вызвало на Малостранской бурю восторга. Пани Зося просто прыгала от радости, да и пани Барбара была совершенно счастлива. Должно быть, ей чуди­лись сказочные приключения.

Анеля сидела надутая, но явно не возражала. Девушка прекрасно понимала, кто станет главным призом в грядущем путешествии.

Патрик ушёл поздно и в больших сомнениях. Паненкам чудились романтические бредни, а он-то знал, что им предстоят грязные до­роги, вонючие постоялые дворы, клопы и много опасностей. Впрочем, на днях в Кёнигсберг отправлялся ротмистр Михельс с отрядом бран- денбургских рейтар. Если к ним присоединиться, то, скорее всего, юные пани доедут до Эльбинга благополучно.

Мучило юношу другое. Почудилось, что обманули, обвели вокруг пальца. Полночи Патрик ворочался, тщетно пытаясь уснуть:

«Легко пани Матильде обещать златые горы. Имение под Ума- нью вдвое больше, чем батюшкин Охлухис. Чернозём. Так ведь Охлу- хис в Шотландии! Там казаки не жгут дворянских усадеб, а татары не тащат в рабство любого встречного. Кто будет править Украиной через десять лет? Поляки? Хмельницкий? Или турки? Может быть, даже мос­ковиты?

Анеля — милая девочка, хорошо воспитанная. Но характер в ма­тушку. Отец, пан Арциховский, полностью под каблуком ужены. Ведь хозяйка имения — Анеля. И стану я управляющим под началом ясно­вельможной пани. Понадёжнее, да и подешевле, чем жид-арендатор.

В сущности, меня купили. Купили! К дьяволу!!! Сие дело надо ме­нять немедленно! Да так, чтобы ущерба чести не было. Нет уж, жену я себе выберу сам».

Утром Патрик тщательно продумал свою роль. О Михельсе вспо­минать, конечно, не следовало.

На Малостранской сборы были в полном разгаре. Пани Анелю за ночь убедили полностью. Гордон усадил дам в гостиной.

— Надобно обсудить наши планы, — сказал он с важностью. — Ваше семейство удостоило меня знаков внимания столь существен­ных, столь исключительной милости и доверия, что с моей стороны было бы непростительно решать сии вопросы наспех, без должной ос­новательности и осторожности.