Эдмон Лепеллетье - Сын Наполеона

Власть Бурбонов, детище эмиграции, установленная во Франции внешними врагами и внутренними предателями, перешла в разряд воспоминаний, особо неприятных для французов. Отмщение великого мученика со Святой Елены не заставило себя ждать.

На следующий день после прибытия в трактир «Роза» графиня Камерата встала очень рано.

Из огромного кофра, составлявшего багаж, она извлекла амазонку и облачилась в нее. Бросив последний взгляд в узкое зеркало на свой туалет и обнаружив, что чего-то не хватает, она поискала в дорожной сумке и вытащила пару пистолетов, которые со знанием дела заткнула за пояс. Вот теперь туалет завершен.

Графиня Наполеон Камерата, дочь Элизы Бонапарт, являлась, таким образом, племянницей опального императора. Она очень гордилась своим родством.

Природа по странной случайности, которая заводит науку в тупик, подарила ей сходство с мужчиной, и каким мужчиной! Она была точной копией императора Наполеона, такой, что могла любого ввести в заблуждение: те же черные, живые и бездонные глаза, тот же широкий лоб, прямой нос — Цезарь да и только. Очень часто графиня Камерата забавлялась, изображая знаменитого дядю. Она заказала себе костюм, похожий на тот, что носил победитель при Аустерлице, и когда ее видели в нем, да еще в традиционной треуголке, многие чувствовали, что сходят с ума. Впрочем, умалишенной считали ее самое.

Выйдя замуж за старого итальянского аристократа, графа Камерату, которым она вертела, как хотела, несчастную жертву ее капризов и сумасбродств, графиня с некоторых пор возмечтала посадить шенбруннского затворника на трон, некогда занятый его отцом.

Она не была знакома лично с герцогом Рейхштадтским и знала о нем только, что он находится под постоянным и пристальным наблюдением и в полном неведении относительно славы его отца и судьбы Франции. Она знала также, что он был приятным и умным и в Вене его не просто уважали, но и любили.

Когда внук императора проезжал по городу, венцы мысленно желали ему подняться на трон, дабы Австрия увидела нового Наполеона.

Сумасбродная и взбалмошная, приняв собственные умозаключения за вполне реализуемые намерения, графиня окружила себя в своем венецианском дворце старыми солдатами Наполеона и Мюрата. Она разыскивала всех, кто по имени, службе или крови приближался к императорскому роду, представительницей которого считала себя. Среди них был, в частности, один из наследников великого человека, сын королевы Гортензии, носивший титул короля Голландского, принц Луи-Наполеон Бонапарт, тогда студент в швейцарском кантоне.

В пылком и раздумчивом молодом человеке, несколько рассеянном, привносящем в разговор бессвязность и нестройность сознания, затуманенного мечтами, графиня Камерата усмотрела полезного помощника в ее великом намерении. Она откровенно изложила ему свой план.

Речь шла о том, чтобы организовать среди французов, живших за границей и благосклонно относящихся к реставрации Наполеона, нечто вроде заговора с целью воспользоваться первыми же начавшимися во Франции волнениями, принять в них участие, разжигая ненависть народа к Бурбонам. С помощью революции, если таковая потребуется, вернуть в Париж сына Наполеона и отдать ему трон отца.

Как только графиня узнала о событиях в Париже, об ожесточенных боях, которые разгорелись между народом и королевской гвардией, и о последовавших отречении и бегстве короля Карла X, то принялась за воплощение своих идей. Она спешно покинула Вену, не забыв предупредить принца Луи-Наполеона, чтобы тот был готов отправиться во Францию.

Сама она ехала в Шенбрунн с определенным намерением увидеть того, кого называли эрцгерцогом Францем, сослаться на родство, доказать ему, что его место в Париже, среди французов, и убедить тотчас же отправиться в Тюильри, вернув туда имя и славу Наполеона.

Графиня Камерата была несколько легкомысленна, и ей явно не хватало хладнокровия, без которого недостижим успех в такого рода предприятии. Прежде чем покинуть Вену, она не смогла удержаться и во время прощального обеда, данного небольшому кругу друзей, открыла часть своего плана.

На обеде присутствовал английский дипломат, сэр Уильям Бэтхерст, родственник влиятельного врага Наполеона. Англичанин демонстрировал полное безразличие ко всем политическим интригам. Обычно при нем говорили не стесняясь. Тем не менее его очень заинтересовало сказанное — а еще более недосказанное — графиней, и ему стало ясно, что поездка в Вену скрывала весьма серьезное намерение. С присущей дипломату проницательностью он догадался, что речь шла о шенбруннском затворнике. Бэтхерст содрогнулся при мысли Наполеона, о том, что сын взойдет на французский трон и его первой заботой будет, несомненно, отомстить за своего отца и взять реванш за Ватерлоо.

Никому ничего не говоря, но все же отправив в Министерство иностранных дел сообщение о возможном заговоре с целью освобождения сына Наполеона из-под опеки Австрии и возвращения его во Францию с намерением, пока еще плохо оформившимся, но определенно опасным для Европы и угрожающим спокойствию Англии, сэр Уильям Бэтхерст спешно собрал чемоданы и последовал за графиней Камерата.

Приближаясь к Вене, он послал нарочного к Меттерниху и лорду Коули, английскому послу, предупреждая их о своем прибытии и сообщая, что обладает важной государственной тайной, открытие которой вызвало у него большое удивление и беспокойство.

Внезапно Бэтхерст увидел карету графини, за которой следовал от станции к станции, оставаясь незамеченным. Он послал разузнать. Оказалось, графиня, неважно почувствовав себя, решила передохнуть на постоялом дворе, прежде чем отправиться в Вену.

Сэр Уильям от этого известия тоже чуть не заболел: с одной стороны, нужно «присматривать» за дамой, а с другой — не терпелось переговорить С лордом Коули и Меттернихом. Блестяще решив задачу, он отправил новое послание, умоляя во имя самых серьезных интересов короны и спокойствия Европы найти его, и указал где.

К концу дня возле трактира остановилась почтовая карета и из нее вышли два человека: князь Меттерних и лорд Коули. Не называя себя, они попросили трактирщика отвести их к путешественнику, которого довольно хорошо описали.

Графиня Камерата намеренно остановилась в этом месте, чтобы герцог Рейхштадтский успел обдумать сообщение, которое она отправила ему и в котором просила о встрече. Шум почтовой кареты и приезд этих двух лиц застали ее врасплох и прервали мечтания о великом строительстве нового европейского здания, где она представляла себя на троне, рядом с созданным ею императором, можно сказать, духовным сыном.