Эдмон Лепеллетье - Сын Наполеона

— Не только французы заинтересованы в герцоге Рейхштадтском…

— Кто еще?

— Достаточно назвать одно имя. Человек неуправляемый и опасный. Вы ее хорошо знаете… Известно ли вам, что графиня Наполеон Камерата, вбившая себе в голову восстановить императорскую династию, прибыла…

— Она покинула Венецию?

— Со мной одновременно! Она живет здесь, на постоялом дворе, и если Ваша Светлость захочет убедиться в этом, остается только пригласить ее…

— Нет необходимости… Лучше наблюдать за ней, но так, чтобы она ничего не подозревала. Пусть думает, что ее не раскрыли. Я благодарю вас за сообщение, но, право же, не стоило нам с лордом Коули мчаться сюда по вашему вызову…

— Мне казалось, что так будет лучше, — ответил Бэтхерст, задетый упреком, — я не хотел терять из виду графиню Камерата… Пока бы я испрашивал аудиенции у Вашей Светлости во дворце, то мог упустить ту, за кем следил от самой Венеции. Теперь, если Ваша Светлость собирается уходить, думаю, момент благоприятный… графиня Камерата вышла, но может вернуться с минуты на минуту…

— Мы уходим, — сказал Меттерних. — Еще раз я благодарю вас за ваше рвение, сэр Бэтхерст… Когда бы вы ни пожелали поговорить со мной об этом деле, которое будете выполнять так же старательно, как и до сих пор, я всегда приму вас.

— Ваша Светлость слишком добры… Однако, — добавил сэр Уильям Бэтхерст, пристально взглянув на Меттерниха, — вы не дали мне инструкции… Если я правильно понял, вы, князь, и вы, милорд, не ограничиваете меня в действиях, которые мне придется совершить по собственному усмотрению и на благо Европы и Англии…

— И что же вы подразумеваете под этим?

— Ничего, кроме того, что я уже имел честь высказать в самом начале. Безопасность Австрии, а также будущее Англии зависят от того, сможет ли кто-либо из Бонапартов проснуться однажды императором…

— Рискованный ход…

— Все может подтвердиться уже завтра.

— Завтра?

— Разумеется! Во Франции революция… Вполне возможно, там согласятся на сомнительную монархию в лице герцога Орлеанского… объявленного королем Луи-Филиппом I. Скорее всего этот режим долго не продлится… Влияние имени Наполеона на воображение французов таково, что пока жив хоть кто-то, носящий его, этого человека станут поддерживать либо на баррикадах, вряд ли уже разрушенных после Июля, либо на выборах. Европа будет в постоянной опасности… Что же касается конкретно Австрии, может вновь начаться итальянская кампания и Ломбардия, Милан, Венеция при новом Бонапарте ускользнут от нас…

— Вот это уже маловероятно, милейший, — отметил лорд Коули. — Хотя, по сути, вы, возможно, и правы, видя опасность в том, что кто-либо, носящий имя Бонапарта…

— Сын королевы Гортензии! — живо подсказал Меттерних.

— Нет, герцог Рейхштадтский, князь! — возразил Бэтхерст.

— Скажите на милость, чего вы хотите?

— События… которое освободило бы Австрию, Англию и всю Европу от страха увидеть возрождение династии Наполеонов… Мало ли на свете случайностей, вдруг из-за чьей-то внезапной смерти неожиданно внесут изменения в закон о наследовании королевской власти, порядок передачи короны… Было же, что внуки, например, король Людовик XV, подбирали наследство деда… Сын Наполеона, внук нашего императора, мог бы однажды наследовать не только Луи-Филиппу…

— Остановитесь! Герцога Рейхштадтского во Франции никто всерьез не примет. Он не наследник австрийской короны.

— Господа, — предупредил Бэтхерст, почтительно склоняясь, поскольку Меттерних и лорд Коули направились к двери, — как в Австрии, так и во Франции невозможным претендентом может стать только покойник. Помните, что я вам сказал: пока в живых остается хоть один Наполеон, он может стать королем, императором — как его бишь? — президентом республики или диктатором… Пока это выглядит химерой. Что же, Ваше Сиятельство, дай Бог, чтобы впоследствии вам не пришлось обвинить меня в том, что я, увидев опасность, не предупредил вас о ней. Хотя, возможно, если мне удастся, я постараюсь избавить вас от нее… Навсегда!

Меттерних устремил на Бэтхерста пристальный взгляд.

Дипломат выдержал этот инквизиторский прием не моргнув глазом. Они поняли друг друга.

В этой комнате только что произошло нечто ужасное. Без единого слова стороны заключили между собой соглашение в преступной деятельности, отвечавшее их обоюдным желаниям.

Лорд Коули, садясь в карету, заметил Меттерниху с чисто английской флегматичностью:

— Как вам понравился это молодой Бэтхерст? Светлая голова! Решительности не занимать… Жаль, что он не появился несколькими годами раньше…

— Почему же, милорд?

— Он смог бы оказать большие услуги… Скажем, если бы занял место этого идиота Хадсона Лоу на Святой Елене…

— И что бы ему удалось лучше вашего губернатора?

— Думаю, он бы не стал так носиться с «мучеником Наполеоном»… Он бы в зародыше уничтожил эту легенду скал… Я рад тому, что вы заинтересовались этим молодым человеком… У него есть свое мнение по поводу опасных претендентов и, что немаловажно, методы их сдерживания, кстати, удачные и легко осуществимые…

Меттерних не ответил. Посол Англии умолк, и оба, погруженные в свои размышления по поводу сказанного сэром Уильямом Бэтхерстом и дальнейшей судьбы герцога Рейхштадтского, достигли Вены. Каждый задавал себе вопрос, на самом ли деле Уильям Бэтхерст приведет в исполнение свой дерзкий и страшный план, который он набросал перед ними.

Графиня Камерата наконец-то выбралась из алькова.

— Какая подлость, — не могла успокоиться она, — это же убийство! Нет, господа, я приложу все усилия, чтобы спасти его.

Она быстро сбежала по лестнице и заперлась в своей комнате. Было слышно, как сэр Уильям отдал распоряжение слугам принести обед.

Графиня сделала то же самое и стала с нетерпением ждать ночи.

Пришла служанка приготовить постель. Графиня предложила купить у девушки платье за хорошую цену, обещая увеличить сумму, если та будет молчать и завтра утром отправит ее багаж в Вену, куда именно, она укажет.

Девушка охотно согласилась. Графиня, одетая в ее платье, проскользнула незамеченной мимо Бэтхерста, который устроился с ужином около окна, наблюдая за движением во дворе и с особым вниманием за воротами.

Ему и в голову не пришло заподозрить в служанке, выскочившей из трактира, должно быть, на свидание, графиню.

Спокойно закончив ужин, он отправился спать, обдумывая планы.

Спал Бэтхерст чутко. Однако никакого движения в комнате графини Камерата не производилось. Скорее всего, она в самом деле устала и рано легла спать.

— Только утром, да и то не сразу, он обнаружил, что графиня исчезла, оставив его с носом.