Хаджи-Мурат Мугуев - Буйный Терек. Книга 1

«Уважаемый друг и любезнейший благоприятель мой Алексей Петрович!

Прими благосклонно сие письмо, написанное…»

— Так, так, — пропуская ряд строк, читал Ермолов.

«…Не оскорби меня, друг любезнейший, мыслью, что мои письма докучают тебе…»

— Не то, дальше, дальше, а… вот оно, сие приятнейшее известие, — саркастически ухмыльнулся главнокомандующий и громче прочел:

«…Ходят слухи, что государю благоугодно будет распорядиться послать к тебе генерала Ивана Федоровича Паскевича, коего ты отменно знаешь и коий будет оказывать тебе помощь во всех трудных твоих делах. С ним же прибудет к тебе и наш несравненный герой-партизан генерал Денис Давыдов».

— Благодарю вас покорно, ваше величество, Николай Павлович, — низко поклонился генерал портрету и сплюнул.

«…Этого нужно ожидать как факта в ближайшем. Генерал-адъютант Паскевич окромя других дел будет отправлен к тебе для безотлагательных исполнений данных ему государем личных наставлений. Сие уже решено и на днях будет известно официально…»

Слово «решено» было подчеркнуто дважды.

«…В вашу помощь, как для военного, так и для гражданского попечения Кавказского края…»

Ермолов хитро улыбнулся и, говоря словно о другом, безразличным тоном сказал:

— По шапке тебе дают, Алексей Петрович!..

Генерал встал и, разгладив толстыми волосатыми пальцами письмо, бережно сложил его и снова спрятал в карман. То, что Паскевич назначался, по существу, не столько в помощники к нему, сколько в заместители, было совершенно ясно ему. Письмо Закревского только подтверждало его собственные сведения и предположения, и лишь приезд старого друга, Дениса Давыдова, обрадовал его.

— Гонят — сменяют… и когда? Когда на носу персидская война, когда ахалцыхский паша готовит удар против Тифлиса, а эти мошенники чеченцы вкупе с Дагестаном затевают новые дела… Э-эх, ты, — со злобой глянул он на портрет, — им-пе-ра-тор! — И снова перед ним пронеслись картины прошлого, вспомнилось, как он, генерал Ермолов, на Марсовом поле вот этого самого «им-пе-ра-тора» оборвал при всех и заставил покраснеть от огорчения и обиды. Правда, тогда это был не царь, а всего лишь великий князь, даже и не мечтавший о престоле.

Внизу, у крыльца, процокали, проплясали кони. Звякнули стремена, зазвенели взятые «на караул» часовыми ружья, и нестройные, негромкие голоса долетели до генерала. Ермолов поднял седую разлохматившуюся голову и прислушался. Затем, упершись руками о край стола, торопливо поднялся и, обмахнув на ходу сюртук, подошел к окну. Новый адъютант, назначенный взамен Воейкова, гвардии поручик Ранцев, постучал в дверь и, просовывая голову, доложил:

— Ваше высокопревосходительство, согласно приказу попечитель торговли края полковник Румпель и представители меновых дворов коллежские асессоры Швинке, Голубцов и Воздвиженский, а также чеченские, кумыкские, осетинские и прочие представители обмена.

Ермолов оглянулся. Его маленькие глаза были спокойны. Движения обычны и по-стариковски бесстрастны.

— Пусть собираются у Генриха Адольфовича. Сейчас приду, да вели, голубчик, приготовить крепкого чаю!

Меновая торговля существовала уже давно. Еще в 1806 году прежним главнокомандующим на Кавказе, графом Тормасовым, был учрежден особый отдел по обмену соли, железа и свинца на кожу, скот и коней, которыми изобиловали горы. Учрежденные для этого меновые дворы очень скоро уступили свои торговые функции чисто военным.

Купцы, перекупщики, переводчики и спекулянты работали в недавно организованных меновых дворах; одновременно с этим они были осведомителями русских, пропагандистами их деятельности. Во главе организации стоял «попечитель торговли», русский генерал с большим штатом чиновников и миссионеров-попов. Среди состоятельных людей Осетии, Кабарды, Черкессии и Чечни уже имелись награжденные царским вниманием лица. Ордена, чины, ленты и подарки, денежные суммы и процентные отчисления от оборотов торговли щедро раздавались главнокомандующим. Петербург и Нессельроде субсидировали эту организацию, внимательно изучая ежемесячные доклады попечителя о политических и экономических результатах торговли. Совещание, на которое прибыли представители горских народностей, было вызвано настоятельным требованием Нессельроде, до которого дошли слухи о том, что генерал Ермолов уже третий месяц не созывал его.

— Здравствуйте, господа, — входя в «присутственную» комнату, сказал Ермолов, на ходу пожимая руку склонившемуся перед ним советнику Швинке. Выстроившиеся у стен горцы низко поклонились генералу.

— Салам алейкюм! Не хабар? [52] Здравствуйте! Какие новости? — кивая им головой, спросил Ермолов, садясь рядом с Румпелем на подставленный ему Голубцовым стул. Генерал немного говорил по-кумыкски и любил показывать это горцам.

— Хабар ёк… Хамуси якши-да… аллах берекет олсун [53] Новостей нет. Все, слава богу, хорошо. , — заулыбались гости, отвечая ему.

— Отур! [54] Садитесь! — сказал Ермолов.

Заседание обменной комиссии началось. Доклад делал советник Швинке. Его слова на кумыкский и чеченский языки переводил владетельный князь поручик Мусаев. Осетинский представитель прапорщик Кубатиев, говоривший по-русски, в переводе не нуждался. Ермолов, почти не слушая Швинке, изредка оглядывал из-под густых насупленных бровей степенно сидевших горцев.

— …принимая же во внимание сугубое значение сего действия и его отменную пользу в деле распространения в крае славы о мощи российской державы и величии ее августейшего монарха, главнокомандующим войсками Кавказского корпуса угодно было предпринять следующие меры… — скучным, стеклянным голосом читал Швинке. — Первое — в целях расширения объема меновой и закупочной деятельности открыть кредит поименованным отделениям — Чеченскому — 25 000 рублей серебром, Инкушевскому — 8 000, Осетинскому — 20 000 и Дигорскому дополнительно 6 000. Кабарде Малой и Большой — 18 000, Дагестану же по обществам, рекомендованным через его сиятельство шамхала Мехти-хана, а по Аварии через посредство высокорожденной правительницы ханши Паху-Бике общий кредит предположительно обозначить в 65 000 рублей, но, буде необходимо, сумму сию дозволяется дополнительно поднять до нужного размера.

«Понравилось?» — пряча усмешку, подумал генерал, видя, как при этих словах оживление прошло по лицам представителей обмена.

— …Второе — выделить необходимые суммы из особого фонда главнокомандующего для выдачи именных вознаграждений лицам горских народов, кои особенно ревностно и полезно проводили свою работу по обмену и торговле с российскими войсками и населением края.

Третье — в виде поощрения помимо денежных наград представить к именным отличиям орденами и производству в офицерские чины наиболее благорасположенных к российской державе именитых людей народов, ведущих с русскими торговлю, обмен и прочие нужные дела. С таковых, после награждения их указом его величества, пошлин и прочих денежных поборов при торговле не взимать.