Йожо Нижнанский - Кровавая графиня

— Видите, я не ошибся! Когда я позавчера шел за этими злыднями, за Илоной и Дорой, собираясь освободить молодую девушку, которая была с ними, они вдруг захлопали в ладоши и прямо из-под носа улетучились. Я подумал было, что здесь где-то потайная дверь и ведет она неведомо куда. И вот, оказывается, не зря искал. Вместо бабок мне тут попался один парень, с которым я, к сожалению, еще не успел побеседовать: погладил его чуть-чуть — он и обеспамятел.

Разбойники ошеломленно уставились на человека, недвижно лежавшего у ног Дрозда.

Калина набрал в ближнем ручье воды в шляпу и вылил ее незнакомцу на голову. Тот очнулся и растерянно стал осматриваться.

Лунный свет озарил его лицо — Калина воззрился на него, не веря своим глазам.

— Павел! — удивленно крикнул он. — Это ты? Как ты здесь оказался?

Мастер, не менее пораженный встречей, вскочил на ноги, и друзья крепко обнялись.

Когда Павел Ледерер поведал им о своем невероятном приключении, Калина сказал:

— Нет, Павел, ты не удерешь, а вернешься в застенок и починишь железную куклу.

Ледерер непонимающе уставился на своего товарища.

— Да-да, починишь железную куклу, чтобы заслужить доверие чахтицкой госпожи. Пусть она берет тебя к себе в услужение. Так у нас в замке появится свой человек. Вернись, не медля ни мгновения, а то заметят твой побег. Ты починишь железную куклу, а уж наше дело следить, чтобы она никого не обнимала.

— Добро! — ответил Ледерер без колебаний. Друзья молча пожали друг другу руки.

— Завтра в это же время буду ждать тебя у частковской часовни, — сказал Ян Калина.

Вернувшись в подземелье, Павел Ледерер растянулся на ковре. Он устал от пережитых волнений, голова все еще гудела от удара, и потому он сразу же уснул, будто лежал на перине.

Он не слышал, как в замочной скважине заскрипел ключ и вошел Фицко. Горбун немало удивился, что слесарь спит словно убитый.

— Вставай, соня! — Он стал трясти его.

Слесарь сел, протирая глаза.

— Кто бы мог подумать, что эдакий балбес сожрет все, что под руку подвернулось, вылакает целый кувшин вина, а потом будет дрыхнуть — хоть ножом его режь. А работа-то как? — не унимался Фицко.

— Да разве ж это для меня работа? — изворачивался Ледерер. — Это для часовых дел мастеров, нечего мне в их дело соваться.

Фицко нахмурился.

— Вы только поглядите на него! У графа Брунсвика в Крупе ты делал это с радостью, а у нас брезгаешь. Так заруби себе на носу не справишься — тебе уж ни в какое дело соваться не придется.

— Так и быть, сделаю, — сказал Ледерер после минутного колебания. — Не думай, что я очень испугался твоих угроз, просто хочу показать тебе, на что способен настоящий мастер.

Фицко с интересом наблюдал за возней Ледерера в чреве железной девы. Он был вне себя от восторга, когда слесарь после недолгого поиска обнаружил поломку и исправил ее.

— А теперь стань сюда, посмотрим, достаточно ли страстно обнимает дева, — насмешливо сказал Ледерер и подтолкнул Фицко к железной кукле.

Горбун испуганно отскочил.

Он видел, что железная дева работает исправно.

Слесарь поднял деньги, разделил их на две кучки и сказал Фицко:

— Ты мне устроил легкий заработок. Хочу поделиться с тобой, чтоб ты не считал меня неблагодарным. Вот твоя доля!

Рожа у Фицко засияла. Он подскочил поближе к деньгам и жадно набил ими карман. Он был в восторге.

— Надеюсь, что и ты не останешься в долгу, — наседал слесарь на Фицко, который блаженно похлопывал себя по карману, — и подыщешь мне место у своей госпожи. Впрочем, мне уже это обещано. Я уж вдосталь побродил по свету, с радостью осел бы где-нибудь, где хорошо платят.

— Помогу, помогу, — живо закивал Фицко. — Считай, что ты уже господский слесарь.

И тут же осекся, посуровел.

— Только ты водишь дружбу с Яном Калиной, Как же я могу на тебя положиться?

— А что от меня требуется, чтобы заслужить твое доверие?

— Калину или Дрозда! — ответил Фицко без колебаний. — Поможешь завлечь одного из них в ловушку — так до последнего часа сохранишь хорошее место.

Павел Ледерер с задумчивым видом прошелся по комнате. Фицко, ухмыляясь, следил за ним взглядом.

Наконец слесарь остановился перед Фицко и в упор спросил:

— А что я за это получу? Сколько?

— Ха! — выдохнул Фицко. — Вижу, что ты парень ушлый! Мы с тобой столкуемся. Не спроси ты меня об этом, я бы тебя поднял на смех. Что до меня, так я бы дал тебе столько, сколько можешь унести. Да только это зависит от госпожи.

— Половина будет твоя, — великодушно бросил Ледерер.

Фицко опять рассмеялся.

— А ты мне нравишься, парень, очень нравишься! Ладно, пора сообщить госпоже радостную весть, что дева починена, а тебя вывести отсюда.

Он завязал Павлу глаза.

— Приходится, ничего не поделаешь, — сказал он, как бы извиняясь, — здесь никому не дозволено ходить с незавязанными глазами. Даже будучи господским слесарем, и то легко сюда не войдешь. А уж ежели возникнет такая нужда, так придешь только с завязанными глазами. Пока у тебя не будет особых заслуг, не сможешь расхаживать тут свободно, как во дворе замка.

Наконец Фицко сорвал с Ледерера платок.

Он оказался в освещенном факелом коридоре, настолько узком, что идти двоим рядом не было никакой возможности.

— Здесь я обычно становлюсь особенно вежливым, — рассмеялся Фицко. — Всегда пропускаю своего попутчика вперед. Но ты вполне заслужил, чтоб я не избавил тебя от подобной обходительности. Остановись!

Он сделал еще несколько шагов и опустил на пол кувшин из-под вина, который нес из застенка, потом вернулся и пропустил слесаря вперед. Отойдя примерно на метр от кувшина, он сказал:

— Стой и хорошенько обопрись о стену, потому как увидишь нечто, чего еще не видывал. И смотри, чтоб голова не закружилась, а то враз достанешься крысам на обед, ха-ха!

Едва слесарь оперся о стену, как пол перед ним разверзся, рухнувший участок грозно загудел, и у его ног открылся темный проем. Затем он услыхал, как на дне пропасти кувшин разлетелся вдребезги.

— Видал? Если б не твоя смекалка, разбился бы ты, что твой кувшин, — расхохотался Фицко.

Из глубины повеяло трупным смрадом. Фицко явно наслаждался произведенным впечатлением.

— Только твоя сговорчивость тебя спасла, приятель, продолжал дружеским тоном горбун, однако тут же пригрозил — Но эту сговорчивость ты должен довести до конца, не то у нас найдется еще несколько таких пропастей, готовых проглотить любого, кто взбунтуется, будет угрожать или не сможет держать язык за зубами.

Фицко дернул рычаг, укрытый в стене, дверь поднялась, и Павел Ледерер зашагал за горбуном Глаза у него снова были завязаны.

Когда Фицко наконец сорвал черный платок с его глаз, он увидел, что находится в комнате с черными стенами и давно немытым полом. Все ее убранство составляли топчан, лавка и сундук из неотесанных досок.