Ариадна Васильева - Возвращение в эмиграцию. Книга вторая

Сергей Николаевич ушел из конторы, сопровождаемый добрыми напутствиями и пожеланиями всех благ. Видно делу озеленения города явно не хватало рабочих рук.

Теперь оставалось найти жилье. И снова ему повезло. В конторе ему подсказали район, где сдаются комнаты. Он довольно быстро отыскал этот район с белыми частными домиками вдоль нешироких улиц, сплошь засаженных тополями и акациями. Там нашлись для семейства Улановых две комнаты в симпатичной хате с крохотным двором, где пышно цвели георгины и астры, где жила лохматая собака Белка и где хозяевами была разговорчивая пара, муж и жена, живущие по-стариковски на покое. Сергей Николаевич хотел дать задаток, но старик не взял. Он степенно рассудил, что приехать, может еще и не доведется, а деньги зря пропадут.

Сергей Николаевич простился с хозяевами, отправился на вокзал и купил обратный билет. До отхода поезда оставалось пять часов. Сергей Николаевич пообедал в столовой, и решил немного погулять по городу.

Без всякого путеводителя прямая улица сама вывела его на набережную. День был теплый, но слегка затуманенный, бывают в конце августа такие тихие, немного призрачные дни, словно природа прислушивается к себе самой и ждет чего-то, и млеет в свете неяркого, но все равно слепящего солнца.

На набережной людей было немного, море еле слышно дышало у мола, сонная волна мерно поднималась и опадала среди свай. Справа из дока доносилось далекое буханье металла, да в порт просился длинный с темными бортами пароход, и басовый гудок его далеко разносился по тихой воде.

Сергей Николаевич уселся на скамейке под невысокой акацией. На юге любят сажать эти деревья с плотным шатром кроны. Всегда остается невыясненным, то ли их специально стригут, то ли эти акации сами растут шариком.

На душе у Сергея Николаевича было спокойно. Он считал свою миссию почти выполненной. Он смотрел вдоль широкой улицы, потом переводил взгляд на залив и щурился от миллионов солнечных бликов, отраженных на мелкой волне.

Так просидел он около часа. Спешить было некуда, а тихий денек этот с растрепанными перьями облаков в вышине располагал к дремоте и неге. И как же был неприятно удивлен и подавлен Сергей Николаевич, когда над головой его прозвучал резкий окрик:

— Гражданин, ваши документы!

Перед ним стоял молоденький милиционер с румяным и крайне неприязненным лицом.

Сергей Николаевич полез во внутренний карман пиджака, достал и протянул милиционеру паспорт. Хорошее настроение его улетучилось, но и страха никакого он не испытал. Ведь за ним не было никакой вины.

— Пройдемте, гражданин, — махнул головой в бок милиционер и сунул паспорт Сергея Николаевича в нагрудный карман гимнастерки.

Сергей Николаевич поднялся и отправился вслед за мальчиком в милицейской форме. Шли недолго. Через широкий проспект, наискосок к двухэтажному, светлому зданию с массивной дверью в левом его портале, с застекленной вывеской в рамке, с надписью «3-е отделение милиции», но какого района Сергей Николаевич не успел прочесть.

Милиционер ввел Сергея Николаевича в комнату, вытянулся в струнку и доложил седому человеку в форме и офицерских погонах.

— Товарищ капитан, задержанный Уланов. Вот его паспорт.

Он резким движением выхватил из нагрудного кармана паспорт и протянул начальству.

— Я целый час наблюдал за ним, — он как-то даже обиженно стал пояснять причину задержания, — сидит, разглядывает, а там верфь, там порт. А пиджак на нем заграничный, — мальчик шагнул к капитану и осторожно нагнул голову, — я подумал, может шпион.

При этом сообщении что-то ироническое дрогнуло в лице Сергея Николаевича, капитан же кивком головы отпустил подчиненного, а задержанному Уланову предложил сесть.

За время, пока капитан внимательнейшим образом изучал его паспорт, Сергей Николаевич успел оглядеться. Комната была просторная, но мрачная. Единственное окно забрано решеткой, а на подоконнике навалены папки с бумагами. Стены до половины окрашены грязно-голубой масляной краской, завешаны плакатами и графиками, смысл которых остался неясным, да и не стремился Сергей Николаевич вникнуть в их смысл. Письменный стол, тумбочка с графином, ряд стульев вдоль глухой стены, вот и вся мебель.

— Вы прописаны в Брянске, — прекратил созерцательную деятельность Сергея Николаевича капитан, — как вы оказались в нашем городе? Что вы делали на набережной?

Сергей Николаевич вежливо пояснил, что приехал он в город на поезде из Одессы, куда ездил на разведку с целью переезда из Брянска. В Одессе ему не повезло, но добрые люди посоветовали съездить сюда, в Николаев. Город ему понравился, работу он нашел сразу, успел договориться о найме квартиры и думает в ближайшее время перевезти семью.

Он чувствовал, что в его пояснениях преобладают понятия «ездил, приехал, поехал» и все в таком роде, но поделать с собой ничего не мог. Комната с грязно-голубыми панелями уже начала оказывать на него свое воздействие, а на лице седого капитана ничто не дрогнуло, не изменилось в сторону проявления обычных человеческих чувств.

— Из Брянска, значит, хотите уехать? — капитан снова уткнулся в паспорт Сергея Николаевича.

Сергей Николаевич ответил «да» и не стал вдаваться в подробности.

— А из Полтавы когда уехали? Вы же родом из Полтавы, — капитан щелкнул ногтем по страничке паспорта.

— Из Полтавы я уехал в десятилетнем возрасте.

— В Брянск?

— Нет, в Прагу, — он помолчал и добавил, — а потом в Париж.

— К-куда? — поперхнулся капитан.

Вот тут-то и появилось на его лице человеческое выражение — крайнее недоумение.

— В Париж, — подтвердил Сергей Николаевич, — я реэмигрант. После указа сорок шестого года.

— Фу-ты, господи, — облегченно вздохнул капитан и откинулся на стуле, — так вы из этих, из возвращенцев?

— Да.

Капитан ухмыльнулся.

— То-то наш Иванченко заграничный пиджак на вас разглядел. Вы уж его извините. Возьмите ваш паспорт.

Сергей Николаевич приблизился к столу и принял протягиваемый документ. Капитан тем временем вышел из-за стола, налил воду в граненый стакан.

— Пить хотите?

— Нет, спасибо.

Капитан отпил глоток, поставил стакан на место и провел пальцем по краю его, по окружности.

— Вас не пропишут здесь, — тихо и как бы неофициально сказал он, разглядывая стакан.

— Почему? — так же тихо и недоверчиво спросил Сергей Николаевич.

— Не пропишут. Уж поверьте, я знаю.

— В городе вообще нет прописки?

— Вообще есть. Вас не пропишут. Здесь док, порт и все такое… — капитан сморщился и всем видом показал, что говорить ему такие вещи крайне неприятно; он делает это исключительно по доброте. Незачем этому человеку со спокойным взглядом зря мотаться по стране и зря поднимать семью.