Марк Орлов - Сказания и легенды средневековой Европы

Западная часть империи, т. е. Римская, не так свирепствовала, как восточная, но, однако же, и в Риме приналегли на колдунов с таким усердием, что о них, наконец, стало что-то не слыхать. Очевидно, большую часть их истребили, а остальные припрятались. Гонорий усердно призывал христианское духовенство к борьбе с колдовством. Но, судя по дошедшим до нас трудам тогдашнего духовенства, можно заключить, что и среди самой их паствы попадалось немало лиц, которые, приняв христианство, все же никак не могли отделаться от глубоко вкоренившихся языческих суеверий. Да, несомненно, так оно и должно было быть, потому что никогда старая вера не исчезает из сознания людей без всякого следа и остатка, о чем самым ярким образом свидетельствуют наши простонародные праздники и обычаи, от которых народ и до сих пор не отстал за все тысячелетие своего христианства (см., например, обряд опахивания, описанный нами ранее).

Нашествие на Римскую империю варваров мало повлияло на положение дел. Так, например, остготы, занимавшие Италию при Теодорике, так быстро прониклись духом римской гражданственности, что оставили у себя все римские законы, а в том числе и законы против колдовства. Около 500 года в Риме переловили всех колдунов, настоящих и подозреваемых, и выгнали их из города, а когда один из них туда вернулся, то его сожгли.

Вестготы, овладевшие Испанией и Аквитанией, были хоть и не так податливы к европейской культуре, как их братья-остготы, однако все же пропитались духом римского закона. Их цари издали немало указов против тайных наук. И все же, однако, у «варваров», какими эти дикие завоеватели представлялись римлянам, оказалось больше уважения к человеческой жизни, и это видно уже по наказаниям, какие они устанавливали за колдовство. Они чаще всего ограничивались тем, что людей, изобличенных в колдовстве, подвергали только ограничению гражданских прав, например, права свидетельства на суде, что, конечно, по сравнению с римскими кострами было уж сущим пустяком. Более серьезные кары полагались лишь за колдовство, бывшее или, по тогдашнему невежеству, представлявшееся настоящим преступлением. Например, изобличенные в том, что посредством чар напустили град на сады или нивы или иными колдовскими средствами нанесли или намеревались нанести вред людям либо домашнему скоту, наказывались телесно, а потом заточались в тюрьму; значит, все же не казнились. И замечательно, что на Пиренейском полуострове эти вестготские законы держались почти до половины Средних веков.

Вообще «варвары», как, впрочем, и следовало ожидать, оказывали деятельный отпор натиску усердствующей новой религии на свою старую дедовскую веру; а так как в ее состав входило то, что рассматривалось христианскими проповедниками как колдовство и служение дьяволу, то и это ненавистное христианам переживание старины держалось против них прочно. Впрочем, разумные проповедники новой веры сами это хорошо понимали. Они не имели над варварами непосредственной грубой власти, не могли ни к чему принуждать их и потому действовали с мягкой настойчивостью, которая, конечно, приносила гораздо более зрелые и прочные плоды, нежели пытки и костры. Такое отношение внушалось отцами церкви миссионерам, отправлявшимся в отдаленные страны, на дальний и дикий тогдашний север, в Британию, Скандинавию. Григорий Великий, снаряжая Августина к бриттам, наставлял его быть кротким, не разрушать языческих храмов, а лишь святить их, кропя святой водой, и отправлять в них христианское богослужение, чтобы варвары охотно шли в эти храмы и постепенно осваивались с новой верой. Выходило даже как будто какое-то смешение язычества с христианством, и это совместительство сказывалось иногда в довольно странной форме. Так, один из бриттских вождей, Редвальд, обратившись в христианство, ознаменовал свое усердие постройкой храма, но поставил в нем два алтаря: на одном совершались христианские богослужения, а на другом приносились «жертвы демону», как выражается летописец-монах, т. е. языческое богослужение. В Англии в те времена даже появились в обращении особые религиозные песнопения, в которых христианство самым наивным образом путалось с язычеством.

Варвары в этом отношении были народ неосмотрительный. У них накопилось множество суеверий из всевозможных источников. Часть их они унаследовали от прапредков, на месте своей первоначальной родины; часть позаимствовали во время своих странствий ото всех народов, с которыми судьба скитаний их сталкивала. Приняв христианство, они не особенно беспокоились о том, совместимо ли это отчее наследие с новой принятой ими верой. Понятие о добром божестве и злом духе у них было очень шаткое; они различали, конечно, доброго бога от недоброго, но горе в том, что оба были все же боги, и вот этого-то из них и не удавалось искоренить христианским проповедникам. У северян, например, к идее демона, сатаны, вообще духа мрака ближе всего подходил Локи; были у них еще злые драконы, вроде Фафнира, был страшный волк Фенрир, точивший свои зубы, чтобы поглотить весь земной мир в момент светопреставления. Но все эти чины их Олимпа никак не могли сопоставляться не только с христианским сатаной, но даже с Зендским Ариманом. И когда северяне приняли христианство, то они, сближая сатану со своими старыми богами, склонны были в нем видеть скорее неповоротливого увальня Иотуна, обжору-великана.

В сфере тайных наук, т. е. всяческого волхвования и колдовства, германские племена нисколько не уступали побежденным ими культурным народам юга Европы. Напротив, у них тайное, волшебное, сверхъестественное входило в обиход жизни и слилось с ней еще теснее. Всякого рода гадания у них были распространены как нигде на свете. Их menn forspair (кудесники) предсказывали будущее всякими путями и способами: и ясновидением, и колдовством, и заклинаниями, и снотолкованием. Еще большим почетом пользовались yala (колдуньи, пророчицы). Тацит упоминает о прорицательницах Велледе и Ауринии, которых народ почитал чуть не за богинь. В одной из скандинавских car vala беседует с самим Одином, почти как равная с равным. Да и простые смертные, не владевшие секретами высшей магии, могли в лучшем виде удовлетворять свое любопытство по части угадывания будущего весьма немудрыми и подручными средствами: кидали жребий, ворожили на палочках либо приносили жертвы богам, прося их открыть будущее. А о северных колдунах и говорить нечего. Власть их была безграничная. По крайней мере, народ твердо верил, что они могут творить, что хотят. Снор Стурласон и Саксон Грамматик приводят любопытнейшее сказание о происхождении скандинавских азов, т. е. богов, — всех этих Одинов, Торов, Локи, Бальдуров и т. д. Все они были просто-напросто колдуны, которые устроили землю Скандинавскую, завели в ней человеческое общежитие, населили ее, и за все эти благодеяния благородным потомством чтились как боги.