Алоис Ирасек - Скалаки

К вечеру они пришли домой. Во дворе было тихо и пустынно. Не слышно было ни звука. Иржик удивился, что Лидушка не выбежала, как обычно, им навстречу.

— В чем дело? Может, все ушли в деревню? — спросил, недоумевая, хозяин.

Войдя в комнату, они остановились в изумлении. Несколько стульев было опрокинуто, стол сдвинут со своего места, а в углу у печки сидела старая Бартонева и плакала.

— Что случилось? — вскричал Балтазар, предчувствуя недоброе.

Увидев хозяина, старуха громко зарыдала и стала причитать:

— Ее нет! Нет!

— Кого? Лидушки? — спросили в один голос мужчины.

— Лидушки, — причитала старуха. — Ее увели.

— Куда увели? — вскричал Балтазар. — Перестань плакать и расскажи, что произошло, — велел он.

Прошло немало времени, прежде чем Бартонева смогла рассказать, что сегодня после полудня, когда Ванек ушел в деревню, а Лидушка сидела во дворе под липами, пришли двое чужих, один похожий на стражника, и приказали девушке идти с ними в поместье.

— Она вбежала в комнату и стала отказываться, я тоже вступилась за нее. Но они настаивали на своем, говорили, что Лидушка сирота, что у нее нет родителей и что до совершеннолетия она принадлежит своим господам. Тогда они решили силою увести ее. Она сопротивлялась, как могла, меня они отшвырнули в угол, и пришлось только смотреть, как они взяли мою Лидушку и увели ее к плговскому эконому. О господи боже мой! — причитала Бартонева, рыдая.

Балтазар и Иржик были потрясены. Старого драгуна охватил такой гнев, что он не мог устоять на месте и, ругаясь, стал быстро ходить по комнате.

— Где Ванек? — закричал он и остановился. — Седлай Медушку! Я им покажу, чья это девушка!

— Куда вы собираетесь, батюшка? — мрачно спросил Иржик, до сих пор не проронивший ни слова.

— Куда собираюсь? Куда же, как не в поместье? Я должен вернуть Лидушку, а если…

— В первую минуту я тоже так подумал, батюшка, но из этого ничего не выйдет.

— Хорош же ты парень, а еще лю…

Хотя Иржик был сильно взволнован, но все же не потерял присутствия духа. Обращаясь к Балтазару, он сказал, что его в поместье только высмеют да еще, пожалуй, и отстегают плеткой, Лидушке же он ничем не поможет, а только повредит.

После долгих уговоров, когда у Балтазара прошел первый порыв гнева, он, наконец, согласился с Иржиком.

— Но что мы будем делать? Нельзя же ее оставить в этом вертепе греха и позора!

— Об этом вы не беспокойтесь, я ее вызволю, а вам нельзя даже пальцем шевельнуть. Но здесь она не будет в безопасности, и я отведу ее в Мартиновскую усадьбу. Там, в глуши, ее не найдут. А потом…

Бартонева, плача, просила, чтобы Лидушку не оставляли на мучения.

— О мое золотое дитятко, единственная моя! — причитала старушка.

— Я сегодня же ей дам знать, что мы о ней позаботимся и освободим ее как можно скорей.

— Как ты это сделаешь?

— Это уж моя забота. Но вы обо всем будете знать. А теперь прощайте. Скоро вечер, а до Плговского поместья идти порядочно. Я не позволю, чтобы хоть один волосок упал с ее головы, иначе… — Глаза Иржика загорелись, и он угрожающе поднял руку. Попрощавшись, юноша быстро ушел. Наступила ночь, Балтазар, глубоко задумавшись, ходил по комнате.

Хотя уже наступила осень и в горах Находского края завывал холодный ветер, князь Пикколомини не уехал, как обычно, в столицу. В этом году, больной и исхудавший, он поздно приехал в замок. Здесь, в тихом горном уголке, князь поправился и, набравшись сил, решил насладиться удовольствиями сельской жизни.

Он затеял большую охоту и разослал многочисленные приглашения окрестным помещикам.

Охота и связанные с ней пиры устраивались в честь победы, одержанной дворянством. Большинство приглашенных обещало прибыть.

Время приближалось к полудню. Иосиф Парилле Пикколомини встал сегодня поздно и едва успел отодвинуть чашку с шоколадом, как ему доложили о приходе его бывшего камердинера, ныне плговского эконома. Князь немедленно принял его. Эконом вошел, низко кланяясь. Господин милостиво поговорил с ним о разных делах и, наконец, спросил:

— Что нового?

Он знал, что эконом всегда приходит с какой-нибудь новостью. Бывший камердинер рассказал, что, наконец, стало известно, кто та девушка, которую князь повстречал на охоте три года назад. Его милость, наверно, изволили забыть о ней. Но девушка находится теперь у него.

Князь с удивлением посмотрел на своего слугу, который рассказал, как он, воспользовавшись известными правами, завладел девушкой. Эконом осмелился предупредить князя, что, по всей вероятности, бабушка и хозяин усадьбы станут хлопотать о ней и, возможно, придут к его светлости.

— А что, она по-прежнему такая же красавица? — спросил Пикколомини.

— Еще лучше, ваша светлость, как распустившийся бутон. — Губы эконома расплылись в улыбке.

— Ну, хорошо, пускай приходит, — рассмеявшись, сказал князь. — Только напомни мне о ней сразу же после охоты, понимаешь? — И он милостиво отпустил бывшего камердинера.

В это время во двор замка с грохотом въехало несколько карет. Вокруг самой большой и богато убранной кареты столпились слуги, помогая выйти двум дамам. Одна из дам была старая, важная, с холодным величественным лицом, другая — молодая и красивая. Молодая была сестра Пикколомини, приехавшая со своей теткой из столицы. Она явилась на торжества и пиры раньше, чем было назначено, желая приятно удивить брата и молодую невестку.

Одновременно с ними из Градца на Лабе прискакал верховой. Он соскочил со взмыленного коня, прошел прямо в канцелярию и передал пану управляющему пакет. Вскрыв пакет, управляющий обнаружил в нем большое количество листов, отпечатанных по форме государственных патентов. Он взял верхний лист, пристально и удивленно посмотрел на него, затем, точно во сне, оглянулся на писарей, которые, грызя гусиные перья, в напряженном ожидании уставились на своего патрона. Управляющий быстро пробежал строчки, и, как видно, содержание документа произвело на него сильное впечатление. Он хлопнул роковой бумагой о стол и, разразившись проклятиями и ругательствами, стал ходить по канцелярии из конца в конец. Немного успокоившись, управляющий взял документ и отправился к князю. Тот только что расстался со своими гостями и был очень весел. Его прелестная сестра Анна Виктория, словно ласточка, предвещала приятное времяпровождение.

— Что это у вас? — спокойно спросил князь.

Низко кланяясь, управляющий молча подал молодому господину полученную бумагу. Пробежав документ, князь положил его на стол. На бледное лицо Пикколомини легла тень.

— Что прикажет ваша светлость?

— Проклятье! Приходите завтра! — коротко отрезал князь. Управляющий ушел.