Александр Сегень - Ричард Львиное Сердце: Поющий король

Но даже если бы Ричард хотел отправиться восстанавливать Яффу, он не мог этого сделать, ибо Англия снова воевала с Францией, и Филипп-Август объявил, что только смерть, его или Ричарда, прекратит этот нескончаемый раздор. К тому же немцы все больше забирали в свои руки крестоносное дело. Покуда Аладиль разрушал Яффу, в те же дни в Сен-Жан-д’Акре погиб Иерусалимский король Анри де Шампань. Он выпал из окна и насмерть расшибся о мостовую головой, как некогда со скалы Андромеды убился тамплиер д’Идро. На место погибшего племянника Ричарда был выбран кипрский король Амальрик, так что и тут король Англии лишался поддержки в Святой Земле. Вдова короля Анри, Елизавета, привыкшая уже переходить из рук в руки, вышла замуж за Амальрика и по-прежнему оставалась Иерусалимской королевой.

Вскоре, однако, случилось нечто, напомнившее немцам начало предыдущего похода. Едва лишь стали разворачиваться военные действия под Сидоном и Бейрутом, как император Генрих, вознамерившийся наконец явиться в Святой Земле, был унесен из мира сего внезапной болезнью, подобно тому как семь лет назад был унесен из жизни водами речки Салефы его отец, император Фридрих Барбаросса. Зима принесла крестоносцам несколько неудач, после которых Амальрик вынужден был заключить с Аладилем перемирие на три года, три месяца и три дня.

— Любопытно, — сказал Ричард, узнав об этом, — будут ли Амальрика судить в Шпайере за его нерешительные действия против Аладиля? А ведь меня обвиняли в сговоре с сарацинами!

В ту же зиму скончался Папа Целестин, и новым Папой под именем Иннокентия Третьего был провозглашен кардинал Лотар, граф де Сеньи, человек настолько властный, что в начале нового столетии именно ему суждено было стать главным действующим лицом истории. [152] …ему суждено было стать главным действующим лицом истории. — Римский Папа Иннокентий III (с 1198 г.) заставил английских и французских королей признать себя его вассалами. Инициатор Четвертого крестового похода (1199).

В 6706 году от сотворения мира [153] 1198-й от Рождества Христова. война между Англией и Францией разгорелась с новой силой. Огромное количество графств и герцогств было охвачено ею. Всюду, от побережья Нормандии до Гаскони и Лангедока, шли военные действия. Лишь к концу года, одержав несколько побед над Филиппом, Ричард Львиное Сердце, поддавшись уговорам влиятельного кардинала Петра Капуанского, вновь согласился подписать перемирие со своим неуемным врагом, зная, что не в следующем году, так через год Филипп-Август снова затеет войну.

Встретив Рождество Христово, Ричард расстался с женой и отправился на юг своих владений учинять расправу над теми, кто во время войны тайно или явно сочувствовал королю Франции. В Масленицу он веселился с Беренгарией в родном Ле-Мане. На первой неделе Великого поста побывал опять у матери в обители Фонтевро и попросил Беренгарию побыть здесь до Пасхи, а на Пасху обещал возвратиться из очередного похода, на сей раз против взбунтовавшегося лиможского виконта Адемара.

— Если же на Страстной седмице я не появлюсь, — сказал он на прощанье Беренгарии, — то свисток доброго короля Дагобера при тебе. Не грусти, милая львичка, и не беспокойся ни о чем. Ты же знаешь, что меня нельзя убить в бою.

С этими словами он оставил жену и мать и покинул Фонтевро, ведя за собой сравнительно небольшое войско. Барон Меркадье сопровождал своего государя в этом походе. В канун Благовещения они разгромили лиможского виконта и взяли Лимож. Сам Адемар укрылся в одном из своих крепких замков — Шалю. До Пасхи оставалось более двух недель, и Ричард решил, что успеет взять Шалю и возвратиться в Фонтевро к жене и матери. Подойдя к замку, с ходу захватить его не смогли, пришлось начать осаду.

Начался апрель, любимый месяц Ричарда, повсюду разливалась бурная весна, природа расцветала, нигде уже не было снега, всюду зеленела свежая яркая трава. Утром Лазаревой субботы [154] Лазарева суббота — последняя суббота перед Страстной седмицей, канун Вербного воскресенья, праздника Входа Господня в Иерусалим. Всякий раз приходится на разные дни. В описываемом 1199 году от Рождества Христова Лазарева суббота была 6 апреля. солнце сияло во всю мощь, и к полудню даже стало припекать. Ричард верхом на Фовеле вместе с Меркадье, ехавшим на белом жеребце, объезжал окрестности замка Шалю. На нем была легкая кольчуга-безрукавка и легкий шишак, белый плащ с крестом Святого Георгия на спине развевался за спиной.

— Только подумать, Фовель, снова весна, — говорил Ричард, счастливо вдыхая в себя воздух, полный благоуханий. — После Пасхи подыщем тебе еще какую-нибудь подружку. Ты доволен?

Конь весело закивал головой.

— Иногда мне кажется, что он вот-вот заговорит, ваш Фовель, — рассмеялся Меркадье.

В это мгновенье боль пронзила правую руку Ричарда чуть пониже локтя. Он с удивлением уставился на стрелу, ранившую его.

— Ты гляди! — воскликнул он. — В кои веки меня ранило!

Стрела неглубоко вошла в мышцу, и ему не составило никакого труда ее выдернуть и отшвырнуть в сторону. Погрозив кулаком раненой руки в сторону невидимого стрелка, король повернул коня и решил возвратиться в лагерь.

— По-моему, все готово к тому, чтобы завтра утром решительным приступом овладеть Шалю, — сказал Меркадье.

— Да, да… — несколько рассеянно ответил Ричард, морщась от боли. Рана оказалась какая-то слишком едкая. Его вдруг стало тошнить и вырвало.

— Что с вами, эн Ришар? — всполошился Меркадье.

Дойдя до своей ставки, Ричард позвал лекаря Рено. Стали снимать кольчугу, потом шерстяной котт [155] Котт — вид средневековой блузы. , но тут выяснилось, что рука опухла, а рукав у котта слишком узкий, и пришлось его разрезать вместе с рукавом шемиза. Когда же верхняя одежда была снята, на руке вокруг раны обнаружился синий отек. Лекарь озабоченно покачал головой и со вздохом сказал:

— Отравленная стрела. Плохо дело. Если это обычная греческая цикламена, то у меня есть противоядие из зерен и ягод юниперуса с молодилом и вербеной. Если не поможет, то нужна ртуть, а ее нет.

— Как нет? — удивился Ричард.

— А где ее сейчас найдешь!

— Так давай скорее свое противоядие!

Но противоядие не подействовало, синяк продолжал медленно распространяться, перетек на предплечье, потом на плечо. Ричард почувствовал сильный жар и приказал Меркадье немедленно начинать приступ на замок.

— Хочу умереть, зная, что Шалю пал и виконт Адемар схвачен, — сказал он с улыбкой. — Ступай, эн Гюи, а мне пусть приведут священника. Покуда вы будете воевать, я стану исповедоваться.

Смерть явилась к Ричарду столь внезапно, что он даже не успел прочувствовать ее. Должно быть, оттого-то он сохранял невозмутимое спокойствие до самого своего последнего часа. Ангулемский священник принял у него исповедь и причастил святых даров. Тем временем Меркадье, в ужасе и отчаянии, молниеносно овладел замком и, узнав, что Ричард Львиное Сердце умирает, приказал перевешать всех защитников Шалю, за исключением самого Адемара. Несметное сокровище, спрятанное в Шалю, по мнению Ричарда, оказалось весьма скромным, но Меркадье, явившись к постели умирающего, решил не разочаровывать короля.