Кен Фоллетт - Столпы Земли

С грустью размышлял он и о том, к чему приведет их в итоге отсутствие денег. С каждым годом работы будет все меньше и меньше. Мрачные мысли лезли ему в голову: год от года он будет стареть, станет совсем седым и слабым и, так и не завершив дела своей жизни, умрет, и похоронят его на монастырском кладбище в тени недостроенного собора.

Колокол прозвонил полдень, и Джек отправился на собрание ложи каменщиков. Они сидели за элем с сыром, и он впервые заметил, что у многих не было даже хлеба. Джек попросил тех, кто обычно уходил обедать домой, ненадолго задержаться.

— У приора почти не осталось денег, — сказал он.

— На моей памяти не было еще ни одного монастыря, который рано или поздно не разорился бы, — с ухмылкой произнес один из самых опытных каменщиков.

Джек пристально посмотрел на него. Звали человека Эдвард Двойной Нос, из-за того что на лице у него была огромная бородавка размером с нос. Он был отличным каменотесом, мастером вытачивать круглые формы, и, когда нужно было изготовить колонну или барабан купола, Джек всегда обращался к нему.

— И все же, — сказал он, — признайтесь, что в нашем монастыре дела обстоят гораздо лучше, чем где-либо еще. Хотя и приор Филип не всесилен: он не может предотвратить ураганы и неурожаи, поэтому ему приходится тоже сокращать расходы. Я хотел сказать вам все как есть до того, как вы разойдетесь на обед. Начать с того, что новых запасов камня и дерева мы делать не будем.

Прослышав про серьезный разговор у каменщиков, стали сходиться и ремесленники из других лож.

— Этого запаса дерева нам на зиму не хватит, — сказал старый плотник Питер.

— Должно хватить, — ответил Джек. — Строить будем медленнее, ведь нас теперь будет меньше. С сегодняшнего дня сокращаем число работников.

И тут же понял, что допустил ошибку, начинать надо было не с этого. Отовсюду послышались негодующие возгласы, все заговорили хором. Надо было как-то поосторожнее, подумал Джек. Но если бы знать как. Мастером он был уже семь лет, но ни с чем подобным ему не приходилось сталкиваться.

Общий шум заглушил голос Пьера Парижанина, каменщика, пришедшего в Кингсбридж из Сен-Дени. За шесть лет, что он жил здесь, его английский все еще был далек от совершенства, а когда он злился, его и подавно с трудом можно было понять. Впрочем, это его ничуть не смущало.

— Нельзя увольнять людей во вторник! — кричал он.

— И то верно, — поддержал его Джек Кузнец. — Надо дать им доработать хотя бы до конца недели.

Следующим в разговор вступил сводный брат Джека Альфред:

— Я помню, когда мой отец строил дом графу Ширингу, а Уильям Хамлей пришел и разогнал всех рабочих, то Том сказал ему, чтобы он всем заплатил за неделю вперед, и держал за уздцы лошадь Хамлея, пока тот не соизволил выложить денежки.

Спасибо и на том, Альфред, подумал Джек.

А вслух настойчивым голосом сказал:

— Но это еще не все. Отныне по престольным праздникам работать не будем. Как не будет и переводов на более оплачиваемые места.

Все зашумели еще громче.

— Невозможно! — выкрикнул кто-то, и еще несколько голосов подхватили: — Невозможно, невозможно!

Джек не выдержал и тоже закричал:

— О чем вы говорите?! Если у монастыря нет денег, то где же их взять, чтобы заплатить вам? Что вы заладили: «Невозможно, невозможно»? Ей-богу, как дети малые в школе, когда зубрят латынь.

Снова заговорил Эдвард Двойной Нос:

— Мы тебе не дети, мы — ложа мастеров. Только у нас есть право переводить людей с места на месте, и никто не смеет лишать нас его.

— А если на дополнительную оплату нет денег? — взволнованно сказал Джек. — Тогда как?

— Я в это не поверю, — вступил кто-то из молодых каменщиков.

Это был Дэн Бристол, сезонный работник. Искусным каменотесом его, пожалуй, назвать можно было с трудом, но кладку он делал старательно и быстро.

— Как ты можешь так говорить? Он, видите ли, не верит. Что ты вообще знаешь о монастырской казне?

— Я знаю то, что вижу, — ответил Дэн. — Разве монахи голодают? Нет. Свечи в церкви есть? Есть. Вина в погребах хватает? Вполне. Приор, что, ходит босым? Никогда. Деньги есть. Просто он не хочет нам платить.

Несколько человек выразили шумное согласие с Дэном. Он и впрямь был во многом прав, кроме одного: вино у монахов давно кончилось. Но разве кто-нибудь поверил бы сейчас Джеку? В глазах членов ложи он защищал интересы монастыря, что было явно несправедливо: ему совсем не хотелось отвечать за принятые Филипом решения.

— Послушайте, — умолял Джек, — приор только просил меня передать вам его слова. Я вовсе не уверен в том, что он говорит всю правду. Но если Филип утверждает, что денег у него недостаточно, а мы ему не верим, то что нам остается?

— Мы можем все до одного прекратить работу, — сказал Дэн. — Прямо сейчас.

— Правильно, — поддержал его чей-то голос.

Они становятся неуправляемыми, вдруг осознал Джек, и сильное волнение охватило его.

— Подождите, подождите, — сказал он, отчаянно пытаясь подобрать нужные слова, чтобы хоть как-то успокоить людей. — Давайте сейчас вернемся к работе, а ближе к вечеру я попробую убедить приора Филипа изменить свои намерения.

— Не думаю, что нам следует приступать к работе, — сказал Дэн.

Джек не мог поверить, что все это происходит наяву. Осуществлению его мечты могло помешать все что угодно, но чтобы строители отказались делать свое дело — такого он предположить не мог.

— Но почему, почему вы не хотите продолжать работу? — недоуменно вопрошал он.

— Беда в том, что половина из нас даже не знает, заплатят ли нам за оставшиеся дни недели или нет, — сказал Дэн.

— Что против всех традиций и порядков, — добавил Пьер Парижанин.

— Ну хотя бы начните работать, а я постараюсь уговорить Филипа, — без всякой надежды в голосе проговорил Джек.

— Если мы приступим к работе, ты можешь нам обещать, что нам заплатят за всю неделю? — спросил Эдвард Двойной Нос.

Зная, в каком настроении приор, Джек как раз этого обещать не мог. В голове мелькнула мысль сказать «да» и самому расплатиться с людьми, но он тут же сообразил, что всех его сбережений не хватит на недельное жалованье для всех.

— Я сделаю все, чтобы убедить его, и, думаю, он согласится, — только и мог сказать Джек.

— Мне этого мало, — заупрямился Дэн.

— Мне тоже, — подхватил Пьер.

— Нет твердых обещаний — не будет работы, — отрезал Дэн.

Джек был в полном смятении: каменщики все до одного поддержали Дэна.

Он понял, что если станет сейчас спорить с ними, то растеряет последнее влияние, которым еще пользовался.

— В ложе должно быть полное согласие, — сказал он. — Итак, мы все как один за прекращение работы?

Хор голосов ответил дружным согласием.