Владимир Владимиров - Повесть о школяре Иве

— Нет, Сюзанна, мне надо идти. А если придет кто-нибудь из нашей деревни, расспроси его и скажи про меня. Скажи: Ив, сын Эвариста над оврагом у старого дуба.

Крепко зажав под мышкой свою книгу, Ив шагал к мостовому замку. Если накануне пришлось дожидаться, чтобы пройти на мост, то сейчас, чтобы выйти с моста на берег, надо было пробираться сквозь движущийся навстречу поток людей и животных. Вместе с Ивом пробирались и другие школяры и магистры, тоже с книгами в руках. И когда Ив наконец выбрался на берег, он очутился среди нескольких десятков себе подобных. Они громко разговаривали, спорили, расходились по протоптанным тропинкам, уводящим от реки в разные стороны обширного луга, прозванного Лугом Школяров, к разбитым на нем шатрам и палаткам.

Ив издали узнал школяра Алезана по его длинной фигуре и красным башмакам. Окруженный школярами, Алезан не торопясь шел к одному из шатров. Ив не выпускал их из виду, но не торопился идти: так приятно было вдыхать со свежестью утра запах травы, следить за полетом пестрой бабочки, за скачущими из‑под ног в обе стороны кузнечиками, помочь беспомощному жуку, перевернувшемуся на спину, встать на ножки, охватить взглядом зеленые холмы, золотые поля, высокое синее небо, все это с детства привычное, любимое.

— Молодец! — услышал Ив за собой голос магистра Петра. — Послушание и усердие — первейшие основы знания. Это что у тебя за книга? Покажи.

Ив протянул книгу, раскрыв ее на последней странице, и указал на красивую надпись, сделанную его деревенским учителем.

— О! Узнаю тонкое мастерство галльского письма [55] Галльское письмо — так называлось с IX века четкое круглое строчное письмо, окончательно вытеснившее в XI веке прежние беспорядочные, угловатые шрифты. моего старого друга Гугона! Я подарил ему однажды павлинье перо, не им ли он это написал?..

Магистр шел медленно, перелистывая книгу.

— Какой мастер! Прекрасны эти заглавные буквы. С умом и знанием отец Гугон составил эту книгу, я нахожу в ней лучшие страницы творений святого Августина и Бенедикта Нурсийского, просвещеннейших отцов церкви.

Храни эту книгу, мой друг, бережно… А вот и мой шатер, — перебил сам себя магистр, указывая на четырехугольный полотняный шатер, разбитый под раскидистыми ветвями огромного дуба.

Вокруг шатра стояли и сидели человек пятнадцать школяров. Магистр Петр отдал книгу Иву и, приосанившись, зашагал быстрее. Увидев его, сидевшие на траве школяры вскочили на ноги, и кто был в шляпе, сдернул ее с головы.

Когда магистр подошел к шатру, школяры хором пожелали ему доброго дня, на что он ответил кивком головы и прошел в шатер. Ив шел за школярами, которые двигались за магистром, шумя и толкаясь. Некоторые строили за его спиной рожи, показавшиеся Иву и не смешными, и отвратительными.

Шатер был вместительный. Свет проникал туда через широкий вход, полотнища которого были подняты. Солнце еще не нагрело шатер, и в нем не было душно. Этому помогала широкая густая зелень дуба. На утоптанном земляном полу стояли рядом скамьи. Одна скамья стояла отдельно, поодаль. Ив догадался о ее предназначении, когда магистр Петр повесил над ней розгу. Магистр сел за небольшой стол, поставил на наклонную подставку раскрытую книгу и, вооружившись длинной палкой–указкой, подтянул свои широкие рукава и постучал указкой о подставку. Подождав, чтобы водворилась тишина, он торжественно начал урок словами:

— Favete lingnis! [56] Храните молчание, внимайте! (лат.)

Большинство школяров записывали его слова: кто чернилами на сшитых листках бумаги, кто стилем [57] Стиль — заостренная железная палочка для письма. на навощенной табличке.

— Какова цель диалектики? — говорил магистр Петр, — Цель диалектики — развитие мыслительной способности человека… Какова польза диалектики? Она вооружает мысль для спора с невеждами и мракобесами-клириками, затемняющими сознание людей лживыми сказками о сверхъестественных силах. Великий мудрец древности Аристотель [58] Аристотель — древнегреческий философ. , прародитель диалектики, любит только бойцов слова, разящих врагов своих хорошо отточенным лезвием диалектики. Какова же основная конечная цель бойцов слова? Сразить ложные доказательства клириков и просветить светом науки разум людей!..

Громкий, протяжный зевок, раздавшийся из задних рядов, прервал речь магистра. Он дробно застучал указкой по подставке:

— Пусть этот дерзкий лентяй тотчас выйдет сюда!

Молчание.

— Кто зевнул?

Молчание.

Встает Алезан и, почтительно поклонившись, говорит:

— Добрейший сир магистр, я клянусь отцом королей [59] Отцом королей — то есть богом. , что этот зевок раздался из‑за шатра. Я слышал, как кто‑то похрапывал там на лугу.

— Я тоже слышал!.. Я тоже слышал! Похрапывал! — раздались голоса.

Магистр Петр ударил рукой по подставке:

— Замолчите!

Школяры смолкли. Кто‑то не удержал смешка.

— А ты, Алезан, постоянный покровитель, а то я изобретатель всякого безобразия, подойди сюда!

Алезан подошел к магистру.

— Стань тут и повтори всё, что я сказал вам только что, Алезан поднял голову, нахмурил брови.

— По порядку? — переспросил он. — Сейчас… Сперва вы нам сказали, мессир магистр: «Пусть дерзкий лентяй выйдет сюда».

— Не об этом я спрашиваю!

— Потом вы сказали: «Кто зевнул?»

— Не об этом!..

— Наконец вы сказали: «Замолчите».

Магистр с силой швырнул указкой в Алезана:

— Не притворяйся дураком!

Алезан поднял указку и подал с поклоном магистру.

В эту минуту раздался новый громкий зевок.

Ив сидел на самой задней скамье и видел, как во время Ьтого разговора один из приятелей Алезана (Ив знал его имя — Готье) пополз по полу и подлез под полотняной стенкой шатра наружу. Он‑то, наверно, и зевнул. Другой приятель Алезана вскочил:

— Опять зевает! Это за шатром!

И он выбежал из шатра и через мгновение вернулся, таща за руку упирающегося Готье. Тот упал на колени перед магистром и, молитвенно сложив руки, воскликнул Калобньц^ голосом:

— Добрый сир! Простите меня! Я занемог сегодня с утра и еле дошел сюда, и, когда ждали вас, я от слабости уснул у шатра. А зевал я в полусознании, вообразив, что я на своей кровати.

Школяры шумели и смеялись.

Что оставалось делать магистру? Он отпустил Готье домой, а Алезану велел сесть на место.

Ив не запасся ни бумагой, ни табличкой. Однако, внимательно слушая, он сознавал, что понимает точные и Просто излагаемые объяснения магистра Петра.

Магистр вызывал школяров одного за другим, заставляя их читать из своей книги, переводить и толковать прочитанное. Терпеливо, настойчиво он исправлял ошибки и требовал повторения чтения и своих объяснений.