Людо Зубек - Доктор Есениус

— Император не желает мириться с чехами. Ведь всем нам знакомо его изречение: он, мол, не будет спать спокойно до тех пор, пока не вырвет с корнем в своей империи ересь.

Но Турзо и против этого высказал свои возражения:

— Императорские послы прилагают все усилия к тому, чтобы герцог заключил с императором прочный и безопасный мир.

— Да, нам известно об этом, — согласился Годейовский, — однако император согласен вести переговоры с его милостью герцогом как с наместником Трансильвании и Венгрии, но ни в коем случае не желает вести переговоры с Чехией и относящимися к Чехии провинциями, то есть с союзниками герцога. От нас он требует капитуляции; мы должны вернуть ему трон и изгнать нынешнего чешского короля Фридриха. А с этим, разумеется, мы не желаем согласиться.

Эти доводы признал разумными и Турзо. И все же он не верил, чтобы император не пошел на уступки в этом вопросе.

— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы избежать войны, — заключил он.

И послы выразили ему благодарность за усилия мирно разрешить спор чешских сословий с императором.

Первого августа на сейм прибыло новое императорское посольство, во главе с графом Коллальто.

На почетном месте в зале, где происходил сейм, под красным балдахином стояло кресло для герцога Бетлена. Граф Коллальто, который вошел в зал раньше, чем герцог, прошествовал прямо к почетному месту и опустился в кресло, не снимая шляпы. Этим он дал понять присутствующим, что представляет здесь императора.

Зал зашумел, как улей. Некоторые порешительнее схватились за эфес шпаги и только ждали знака, чтобы обнажить оружие. Но без герцога они ни на что не могли решиться.

Вошел герцог. Все встали и приветствовали его долгой овацией. Только граф Коллальто по-прежнему надменно восседал на возвышении. Все взгляды обратились к нему. И сразу наступила гробовая тишина. Как поступит герцог? Прогонит наглеца? Или покинет зал? Ничего подобного не произошло. Только зловещий огонек блеснул в глазах герцога и уголки рта скривились в усмешке.

Он остановился перед своим креслом, обнажил голову и стоя выслушал императорского посла.

Граф Коллальто говорил резко, его речь была пересыпана скрытыми и явными угрозами, слушая которые приверженцы Бетлена едва сдерживали свой гнев. Сам герцог слушал спокойно, лицо его было неподвижно и бесстрастно.

А Коллальто ставил условия: объявить вновь о покорности императору, разорвать союз с чешскими бунтовщиками и вернуть духовенству, а особенно иезуитам отнятое у них имущество. Если это не будет выполнено, его милости императору придется поступить по-своему.

Ответ герцога был лаконичным: он спрашивает, имеют ли послы достаточно полномочий для того, чтобы заключить с ним и с его союзниками мир. Коллальто отвечает, что его полномочия не простираются столь далеко и он не может заниматься делами союзников герцога, то есть чехов, дела которых подсудны лишь императорскому сейму.

Герцог отвечает: «Я не приму никакого решения без своих союзников. А теперь пусть послы отправляются восвояси и, если у них не будет полномочий на заключение мира не только с ним, но и с его союзниками, пусть лучше не возвращаются».

Бурные аплодисменты участников дают императорским послам явное представление об отношении собравшихся.

Выступление Коллальто на сейме было подобно грозе, очищающей воздух. Теперь и Турзо убедился в том, что договориться с императором невозможно. Зато самое время заключить соглашение с чехами.

Послы Чешского королевства и прилегающих к нему земель обещали Бетлену уплатить четыреста тысяч золотых в четыре срока. Он сам прибавит к этому двести тысяч, а двести тысяч соберут венгерские сословия. Из этой суммы сто тысяч заплатят Порте [46] Порта — Турция, которой Трансильвания (на территории теперешней Румынии и Венгрии) платила контрибуцию. , чтобы обеспечить мир и поддержку султана. А на семьдесят тысяч герцог в течение месяца поставит двадцать тысяч солдат.

Договор о соглашении ознаменовался великим торжеством, после чего начались приготовления к выборам Бетлена венгерским королем; выборы должны были состояться 25 августа.

— Мне кажется, что нынешнее наше посольство будет успешнее, чем ваше прешпоркское, ваша магнифиценция, — удовлетворенно промолвил Смил из Годейова.

— Полагаю, что мы можем сказать: наше посольство было успешным, — ответил Есениус.

— Давайте подождем с оценкой. Если сословия вовремя соберут деньги и Бетлен незамедлительно выставит и пошлет нам армию, то лишь тогда мы сможем говорить о подлинном успехе — добавил Берка из Дубы.

Они тогда и не подозревали, что именно эта помощь Бетлена и решит судьбу битвы при Белой Горе.

На следующий же день после возвращения из Банской Быстрицы посольство явилось в Град к королю Фридриху и потребовало аудиенции.

Король не заставил долго ждать. Он прервал свою беседу с главой сопротивления австрийских сословий и членом военного совета Эразмом Чернемблом и пригласил послов в свои покои. Затем предложил Смилу из Годейова лишь коротко осветить события: подробный отчет будет заслушан позже, когда сойдется военный совет. Король приказал незамедлительно явиться верховному канцлеру пану Велиму из Роупова и всем членам военного совета. Кроме присутствующего Чернембла, в военный совет входили Кашпар Каплирж из Суслевиц, генерал из Гофкирха, полковник Готтгард из Старгемберга, Андреас Унгнад и Бебисдорф.

— Если бы я посмел подать вашей королевской милости скромный совет, я предложил бы пригласить и графа Матеса Турна, — промолвил пан Смил. — Он как раз находится во дворце и, если не ошибаюсь, еще не ушел.

— Превосходно, я согласен. Пусть позовут и графа Турна, — торопливо проговорил король; он весьма охотно присоединялся к чужому мнению, только бы не решать самому.

Фридрих не был приверженцем строгого этикета, как Габсбурги, и поэтому в разговоре не употреблял даже «pluralis maje- staticus» — он говорил «я», а не «мы», как это было принято у особ царствующего рода. Еще раньше, чем пан Смил из Годейова начал свой отчет, король пригласил послов к столу, который стоял вдоль стены под окнами, и сам уселся во главе стола.

Смил из Годейова, который сидел рядом с королем, встал и отвесил низкий поклон. Он приготовился к речи, полагая, что короля интересуют результаты переговоров с Бетленом, но король знаком приказал ему снова сесть.

— Подождите немного, — проговорил он вежливо, словно оправдываясь. — Но нынче нам предстоит еще много разговоров, поэтому не мешало бы вам слегка подкрепиться…

Послы с удивлением переглянулись. Они уже слышали, что король весьма не прочь пригубить бокал, но не ожидали, что он будет пить и при таких обстоятельствах.