Мамедназар Хидыров - Дорога издалека (книга вторая)

— Что ж, — Нобат усмехнулся, все же стараясь не дать воли недоброму чувству. — Хорошая драка полезней худого мира! Как партиец стану действовать только в открытую.

— Будь покоен, я тоже иначе не умею.

— Вот, значит, и договорились.

Долго, с трудом убеждался упрямый и горячий председатель исполкома, что в этом споре оказался кругом неправ.

А дело развернулось широко и мощно. Сам Нобат, и те, кто всем сердцем принял его замысел — первым среди них оказался молодой районный завполитпросвета Гулам Эргашев, — объехали аулы вдоль трассы будущего канала. В каждом ауле подолгу беседовали с дайханами. Разъясняли пользу, какую канал даст людям, как поможет сберечь плодородные земли, справедливо распределить воду для полива. Просили дайхан высказать свое мнение. Непривычные говорить на людях, многие отмалчивались, иные выступали. Верно, дескать, река в половодье грызет берега почем зря. И арыки разрушаются, да и воду исстари пропускают неравномерно. Хорошо, что власть об этом заботится. А всем вместе выйти большой арык копать… Что ж, это от дедов-прадедов ведется — кетмень на плечо и айда всем миром на хошар. Пойдем и теперь! Ведь не эмиру, не баям от этого будет выгода, а нам, труженикам на своей земле.

Баи с ишанами по аулам примолкли. Против замышляемой стройки нигде не прозвучало ни единого голоса. Враги видели бесполезность открытых выступлений, затаились в ожидании неудач.

В назначенный день аул за аулом выходили на трассу, заранее намеченную вешками — кольями с пучком соломы. Опытные мирабы и еще десятские, выбранные миром, расставляли землекопов так, чтобы друг другу не мешали, для каждого нарезали участок — дневную норму. Пошла работа! В безветренном воздухе желтой пеленою пыль повисла над землей, а среди пыли только поблескивают отточенные лезвия кетменей, стук стоит немолчный от сотен и тысяч ударов железом о ссохшуюся землю. Многие работают молча, иные шуточками перекидываются. Рубахи поскидали, головы повязали платочками вокруг темени. Разулись… Блестят потные загорелые спины… Вот уже высятся первые неровные валки вынутого грунта, зияют неправильной формы выемки, постепенно соединяясь, будто звенья цепочки, — это прокладывается трасса нового канала.

В полдень — перерыв на обед, отдых. Тихо на трассе, пыль осела, стука больше не слыхать. Зато теперь отовсюду доноситься, говор, смех, песни. И потянулись к небу дымки сотен тысяч костров. Это люди готовят себе чай, пищу. В первые дни каждый из работающих сам готовил для себя одного. Потом односельчане надумали сбиваться артелями по нескольку человек. Одного ставили поваром и чаеваром. А позже за это дело принялись власти аулов. По указанию штаба стройки, с первых же шагов возглавляемого Нобатом, — такой штаб был в конце концов утвержден распоряжением свыше, когда стройку одобрили в округе и в столице республики, — каждый аулсовет назначил ответственных за питание своих людей на стройке. Кто хотел, никого не принуждали, — вносил продукты в общий котел. Устроили общественные кухни под открытым небом. Здесь и раздавали пищу в обеденный перерыв, кипятили воду в больших оцинкованных чанах. Получалось очень удобно для работающих — никаких забот, больше времени для отдыха.

Когда прошла неделя и притомились люди, в разных аулах стали предлагать: давайте на ночь не уходить домой, чтобы время и силы не тратить. Будем ночевать прямо в песках.

Снова дело добровольное: кто хочет, оставайся, нет — уходи ночевать домой. Только утром с восходом солнца быть всем на месте.

Многие мужчины стали на ночь оставаться на трассе. Но при этом не обошлось без инцидентов. Люди разные, и семьи разные. Нашлись такие жены, ревнивые да недоверчивые, крик подняли:

— Это что за порядок, мужиков на ночь домой не отпускают?! Волю им только дай — тут и до греха недалеко!

Баи обрадовались. Вот долгожданный повод, чтобы воду замутить! Давай подзуживать женщин самых крикливых и безрассудных. Пришлось Нобату с Гуламом специально в аулах собирать сходки, разъяснять, как важно быстрее завершить работы, а для этого надо временем дорожить и силы сберегать всеми способами: ночевать же на трассе — дело добровольное, никто не принуждает. Все же, после того как женщины подняли крик, немало дайхан перестало ночевать на трассе.

Женщины в аулах — народ в то время малосознательный, они легче, нежели мужчины, попадались на удочку байской агитации. Тревожились, каждая по-своему опасаясь за семью. Немало нашлось таких, что не кричали на людях, но шли жаловаться на свою судьбу к Донди, супруге самого партийного секретаря. Знали, она примет, не откажется выслушать, разъяснит, что сумеет, а нет — у мужа спросит. Успокоит, обнадежит.

Донди — хоть у самой двое ребятишек и свекровь прихварывает — в то время уже посещала женские курсы ликбеза, которые в Бешире организовала энергичная Фая Гайнуллина. Теперь могла Донди отвечать на многие вопросы женщин, которые шли да шли к ней со всех концов района.

Нобат со слов жены хорошо знал о таких беседах. И был горд за свою подругу: в ее душе все сильнее пробуждался интерес к общественной деятельности. Она даже свободно читала и писала; ее занимало все, чем жил район, что волновало мужа. При этом Донди оставалась заботливой хозяйкой, прекрасной матерью, преданною невесткой для немощной тетушки Бибигюль.

Стройка требовала от людей с каждым днем больше усилий. Далеко не все верно оказалось в расчетах — ведь проект составили люди, хотя и сведущие в ирригации, но все же не слишком опытные. Сроки, первоначально намеченные, выдерживать не удавалось. В аулах, на полях тоже было немало работы. Не сразу додумались отпускать дайхан поочередно со стройки на неделю-другую, чтобы сделать все необходимое у себя дома и на меллеке.

Хоть и медленно, не без заторов шло дело, однако пришел ему конец. Уже вся трасса канала вчерне была готова. Вскоре можно было начать переустройство головных водозаборных сооружений в аулах вдоль трассы. Нобат оставался душою стройки, ее, по сути, добровольным начальником. Но вот уже новые мысли, новые планы теснились у него в голове.

Труд сообща, ради общей цели — великая сила. Но ручной труд — много ли он может? А сколько тягот людям! И сроки — хоть плачь, не сократить, не ужать…

Нет, нужна сила более могучая — сила машин.

Не однажды в эти дни вспоминалось Нобату то время, когда он работал в Петрограде, в мастерских Николаевской желез ной дороги. Там была главная сила — пар. Кроме паровых машин, применялись и электродвигатели. Видел Нобат и автомобили, от товарищей узнал, как они устроены и движутся. Дизельный мотор повидал на электростанции. Слышал, позже и читал про трактора, что обрабатывают землю, используются и на строительстве дорог. Автомобили видел Нобат и в Ташкенте, и в Фергане.