Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

КНИГА ВТОРАЯ

Часть первая

Северная Америка, лето 1790

Озеро Эри

Небольшой бот скользил по темно-синим, легким волнам.

-Элайджа! – крикнула девушка - невысокая, стройная, с копной мелких, темных кудряшек, -

Элайджа, следи за курсом, ты опять отклонился!

Она поплевала на руки и ловко переложила парус. Брат, что стоял у штурвала, обернулся и

смешливо ответил:

-Отклонился потому, что там отмель, а ты, - он высунул язык, - о ней не знаешь, Мэри. Ты в

Питтсбурге была, когда она появилась. Кому-то, - заявил Элайджа, - надо чаще заглядывать в

карты.

Мэри потрепала каштаново-рыжие кудри, - Элайдже было восемь, но он доходил ей,

шестнадцатилетней, головой до плеча. Девушка достала из кармана холщовой куртки простой,

стальной хронометр:

-Сейчас зайдем на остров, заберем Мораг и домой. Бабушке Онатарио сегодня уезжать, на запад,

не след ее задерживать. И нам собираться надо, на следующей неделе уже в Нью-Йорк

отправляемся.

-Мораг, - фыркнул Элайджа, - наверняка там сидит, на берегу, и стихи свои сочиняет. Или бродит,

мечтая, между сосен. Она опять будет жаловаться на качку, я уверен. Повезло нам с сестрой, у

которой, - мальчик расхохотался, - озерная болезнь. Надеюсь, она хоть ягод собрала, - Элайджа

оглядел бесконечный простор воды.

Он не знал ничего, прекраснее озер. Он видел Эри каждое утро, просыпаясь, распахивая ставни в

своей комнате. Оно лежало, покрытое предрассветной дымкой, огромное, уходящее за горизонт.

Только вдали, там, где было видно чистое небо, его вода играла яркой синевой, совсем, как глаза

мальчика.

Элайджа знал, что озера могут быть безжалостными - с пяти лет он плавал юнгой, на отцовском

корабле. Мальчик помнил осенние, ревущие штормы, бросавшие судно из стороны в сторону,

переворачивающие большие, трехмачтовые барки, швыряющие их на камни. Он видел мощь реки

Святого Лаврентия. Элайджа стоял, держась за руку отца, раскрыв рот, не в силах отвести взгляда

от грохочущей массы воды.

-Ниагара, - коротко сказал тогда отец, и отчего-то вздохнул. «Я тоже,- в первый раз, и слова

вымолвить не мог. Но мы тут построим канал. Суда смогут ходить из Эри до океанского побережья,

обещаю».

-Эй, «Решительный!» - раздался веселый, знакомый голос. Элайджа очнулся, увидев еще один бот,

что вышел им навстречу из-за скалистого мыса.

Отец, помахав рукой, крикнул: «Мы на рыбалку!». Элайджа улыбнулся, увидев мать, - ее простое

платье синего холста трепал ветер, косы были уложены вокруг головы.

-Дебора поела и спит, - мать перегнулась через борт и рассмеялась - Элайджа выкрутил штурвал,

«Решительный» накренился, и женщину обдало водой.

-Останешься без сладкого, - пообещала Мэри брату и крикнула: «Все будет в порядке, рыбачьте. Я

присмотрю за детьми».

-Я не ребенок, - оскорблено заметил Элайджа. Проводив взглядом родительский бот, мальчик

отчего-то подумал: «Снасти, интересно, где у них? В трюме, наверное».

Впереди уже вставал обрывистый, усеянный соснами берег маленького острова.

Девочка перевернулась на спину, и, положив рядом тетрадь - стала смотреть в высокое, голубое

небо. Наверху медленно ползли пышные, белые облака. Мораг, присев, перекинув на грудь

черные косы, взглянула на сияющий простор озера.

Отсюда, с холма, было видно все Эри. Бабушка Онатарио рассказывала ей, что когда-то давно

индейцы не знали - есть ли еще земля на севере, за водой. Тогда они думали , что озеро и вправду

- граница мира.

Мораг протянула руку к своей корзинке. Закрыв глаза, вдохнув запах свежей земляники, девочка

медленно разжевала одну ягоду. «Гениси, - тихо сказала она. «Ее тоже - Гениси звали, как мою

мамочку».

Она увидела девушку - невысокую, тонкую, смуглую, в замшевой юбке, и расшитой бисером

безрукавке, - совсем, как у Мораг. Она шла, переступая босыми ногами по тихой воде озера, на

белом песке горел костер, маленькая лодка с парусом покачивалась в крохотном заливе. Плеснула

рыба. Девушка, присев рядом с огнем, вздохнула: «Никто еще не переплывал Большую Воду».

-А я переплыл - высокий, изящный, белокурый юноша улыбнулся. «Переплыл, - зеленые глаза

заблестели, - и встретил тебя. Видишь, я не зря отказался идти с вояжерами по северному берегу.

Я знал, что можно добраться до южного - и сделал это».

-Волк, - медленно, подперев подбородок кулачком, проговорила индианка. «Красивое имя -

Волк».

-Вообще, - он рассмеялся, - Этьенн де Лу. Но моего отца - тоже раньше Волком звали, так что мне

это приятно.

Гениси поднялась. Бросив в озеро плоский камешек, девушка безучастно сказала: «Ты пойдешь к

своим людям. У нас тут тоже, - она повела рукой, - есть белые. В той стороне, где восходит солнце.

Братья из-за гор рассказывали. Мы-то их, белых, никогда еще не видели».

-Ты увидела, - он встал. Обнимая ее, целуя пахнущую дымом и озерной водой шею, Волк шепнул:

«Никуда я не пойду, Гениси. Останусь здесь, с вами. Буду плавать на северный берег, а потом -

возвращаться к тебе и детям».

Этьенн почувствовал, как бьется ее сердце, - быстро, прерывисто. «Родителям записку пошлю, с

вояжерами, - твердо сказал себе юноша. Дэниел тоже - первый раз женился, ему еще двадцати не

было. Мне уже двадцать один, я взрослый мужчина, в конце концов. Папа и Мэри поймут, не

могут не понять».

-Волк, - у нее были сладкие, как ягоды губы. «Волк, - девушка потянулась и обняла его, - ты и

правда, - хочешь остаться?»

-Конечно, Гениси, конечно, любовь моя - юноша все целовал ее, а потом они опустились на берег.

Вокруг не осталось ничего, кроме шороха озерной воды, кроме их шепота, кроме золотящегося от

заката, мягкого песка.

-Мораг! - услышала она крик снизу. Девочка вздрогнула. Подхватив корзинку, бросив туда

тетрадку, Мораг побежала к бухте, по вьющейся среди камней, узкой тропинке.

Рыже-каштановые, тяжелые волосы были разбросаны по его груди. Капитан Кроу пошевелился, и,

наклонившись, стал целовать жену - медленно, едва касаясь губами веснушек на ее щеках. В

маленькой каюте пахло мускусом, холщовые простыни на койке были сбиты. Мирьям,

потянувшись, хихикнула: «Интересно, мы до конца жизни будем так - на рыбалку ездить?»

-Или за ягодами ходить, - он тоже улыбнулся, чувствуя под пальцами ее влажный, нескончаемый

жар, слыша ее стон, усаживая ее на себя.

-Дети вырастут, - Стивен раздвинул ей ноги, - женятся, выйдут замуж, останемся мы с тобой одни…,

Школа твоя, пациентки, но это не в счет. Тогда и дома можно будет покричать, вот увидишь. Я

люблю тебя, - Мирьям опустила голову на его плечо, и, плача, смеясь, шепнула: «Я тоже!».

Бот раскачивался из стороны в сторону, и он, прижав ее своим телом к узкой койке, не выпуская из