Наталья Уланова - Лиса. Личные хроники русской смуты

– Ну, и не смотри! – насупилась Лиса и отвернулась к окну.

– Будешь так со мной разговаривать, одна поедешь к своему подозрительному парню! А ещё считаешься приличной девочкой! Ты же его совсем не знаешь?! Кто он такой вообще? Не окажется, что бандит или хулиган?

– Ой, да какой из него хулиган? – примирительно улыбнулась Лиса. – Ты сейчас его сама увидишь, и тебе он тоже понравится… – и счастливо вздохнула, зная, что ещё одна-две остановки, и она ЕГО увидит! Снова увидит!

Лиса еле поспевала за широко шагавшей Инкой, но это не мешало ей улыбаться своим приятным мыслям.

Она предвкушала.

Инка оглядывалась на неё строго и осуждающе. Но вряд ли она осуждала подругу на самом деле. Да и любопытство – очень сильный поведенческий мотив. Особенно для женского пола. Кроме того, всегда интереснее оказаться очевидцем событий, нежели довольствоваться слухами, в которых не всегда разберёшь, что там пустой и глупый вымысел, а что – правда.

Любовь бывает разная, и многие понимают её упрощенно, прямолинейно. А то и не понимают вовсе, а понять хочется. Но, если не понять чужую любовь, не разобраться в ней, не разложить по полочкам, то как потом разглядеть и оценить свою?

Оказавшись во дворе больницы, Лиса почувствовала, что струсила. Ноги идти отказывались, голос сел до шёпота, накатило чувство неловкости.

– Ин, может, ты сама туда сходишь?.. Узнаешь что там и как?.. – предложила она нерешительно.

– Ничего себе!.. И что я там скажу? Идём, раз уж приехали, то надо идти до конца! – и она решительно потянула подругу к корпусу. Та брела медленно, упираясь.

– Инн, а давай ты сама передашь ему книгу и сразу же уйдешь?.. Скажешь, что мне ещё нельзя выходить из дома…

– Ты так себя ведёшь, как будто это не тебе, а мне надо! – рассердилась Инка. – Сама передашь ему свою книгу и сама «сразу же уйдёшь»… Ну?!

– Не могу я… Стесняюсь…

Инка разочаровано вздохнула, развела было руками, взглянула снисходительно, но ни с того ни сего вдруг прониклась благородством. Может, поняла чего?

– Ладно, стой тут, а я сбегаю. Узнаю. В какой палате он лежал?

– В той, что рядом с моей. Слева.

Инка решительно потянула на себя дверь корпуса и легко взбежала по ступенькам, а Лиса осталась ждать. Мимо то и дело ходили знакомые медсёстры, удивлялись, спрашивали.

– Ой! Здравствуй!.. Каким ветром? Тебя же выписали вчера… Забыла что-то? – и тут же, не дождавшись вразумительного ответа, сами его находили. – Наверное, к доктору за эпикризом?.. Документы не все забрали?.. Маму ждёшь?..

Лиса краснела и опускала голову. Наверно это принимали за кивок.

Стоять тут, среди этого «почти столпотворения», становилось невыносимо, но тут на крыльцо выскочила растерянная Инка.

– Знаешь, а его здесь больше нет!

– Как нет?.. – у Лисы засбоило сердце.

– Сказали, что выписали ещё утром. За ним машина из училища приезжала.

Всего несколько минут отсутствовавшая Инка выяснила всё: и что звать знакомого Лисы Сашкой, и его фамилию, и то, что на следующий год он оканчивает военное училище…

– Не может быть… Может, это кто-то другой?..

Вслед за Инкой на улицу вышли двое знакомых больных. Один из них улыбался так грустно и так многозначительно, что Лисе даже показалось – вот он-то всё про всех знает и всё понимает.

– А-а-а, девочки… Здравствуйте. Вы к Саше? Книжку ему привезли?

Лиса кивнула и показала свёрток. Вроде того, что да – действительно, мы тут по этому самому книжному делу.

– Опоздали, девочки, – развёл руками бывший сосед и, прикурив от зажигалки своего товарища, благодарно тому кивнул и выпустил в сторону длинную струю дыма.

Нужно было уходить. Уходить ни с чем. Лиса чувствовала себя совершенно опустошённой и какой-то неприкаянной. Чуть ли не брошенной.

– … а… – она с трудом подыскала нужные слова. – Может, Вы его телефон знаете?

– Откуда?.. – выпустил вторую струю дыма её собеседник.

– Пойдём, – ухватила её за локоть Инка.

Всю дорогу она ворчала, что они опозорилась перед людьми, что стыдно приличным девочкам рыскать по больницам и разыскивать какого-то военного парня, даже не зная его имени, и много других «что…». Распалившись, она настолько вошла в роль неумолимого и беспощадного обличителя, что Лисе на какую-то минуту все их злоключения показалось несусветной глупостью.

Её личной глупостью.

Как назло автобуса долго не было. Стало подмораживать, и они замёрзли как цуцики.

– Не могу я больше стоять. Тут недалеко мой папа работает. Пойдём к нему, чаю горячего попьём? И к тому же – умираю как хочу в туалет… А ты?

– И я тоже… Ин, но только недолго, ладно?

– Когда по твоим делам ходили, то «сколько хочешь» можно было, а как к моему папе – «только недолго»?! Сколько захочу, столько и будем!!!

– Ин, меня мама заругает…

– Ладно, не бойся. Всё будет хорошо!

До работы Инкиного папы и в самом деле было недалеко. Не прошло и десяти минут, как они вошли в давно не ремонтировавшееся здание «Каспара».

– Разве твой папа здесь работает? – удивилась Лиса.

Инка, сколько её Лиса помнила, всегда хвасталась, что её отец – капитан дальнего плавания. И что у него красивая белая форма. И что он ходит в загранку на большом корабле. А раз так, то чего ему сидеть в этом обшарпанном здании?

Но Инку вопрос подруги не смутил.

– Здесь конечно, – ответила она Лисе и смерила таким взглядом, который мог означать только одно: «Как этого можно не знать?»

– А кем он работает?

– Диспетчером… – заволновалась почувствовавшая подвох Инка.

– А он разве не капитан? Ты же говорила…

Инка сразу же сникла, стушевалась, глазки у неё забегали, но она быстро нашлась и тут же перешла в атаку:

– Ты как всегда одна ничего не знаешь! Уже все знают, а ты – не знаешь!!! Капитаном он когда-а-а ещё был! А сейчас он – диспетчер !!!

Последнее было подано так, что сразу стало ясно: диспетчер – ещё тот начальник. Не чета каким-то там «капитанам»!!!

Лиса поняла, что в очередной раз поймала подружку на лжи, но всё же решила потом уточнить у мамы «как такое может быть». Про диспетчера, который главнее любого капитана. Хотя, чего там уточнять? – по рассерженному Инкиному виду и ясно читаемому в её глазах обещанию отомстить за заданный вопрос, было ясно – лжёт!

Инкин отец их приходу удивился и даже не счёл необходимым этого удивления скрывать.

Инка, кося глазом в сторону смущённо застывшей Лисы, что-то долго и настойчиво шептала ему на ухо. В конце концов, тот, соглашаясь, кивнул, но вид у него при этом остался недовольный.

Потом они долго и неторопливо пили чай. Инка с аппетитом уминала сделанные отцом бутерброды с копчёной колбасой. Лиса же лишь глотала слюну. Ей такого теперь ещё долго нельзя, но хотелось – очень! Не смотря на это «уважительное» обстоятельство, Лисе хватило ума не поддаться на не очень настойчивые Инкины уговоры. Умирать, несмотря на все последние неприятности, ей совершенно не хотелось. Потом Инка долго, а оттого нудно и противно, стучала одним пальцем по клавишам пишущей машинки. Лису это пустопорожнее «печатание» изрядно раздражало – чего спрашивается умничать, если бумаги в каретке всё равно нет?

За окном стремительно темнело…

Читать дальше