Наталья Уланова - Лиса. Личные хроники русской смуты

Есть такое понятие, удобное в некоторых специфических случаях: «открытая дата». Похоже, это был именно такой случай. Специфический.

Вербовка – это когда тебе делают специфическое предложение, от которого ты не можешь отказаться.

– Можете мне и дальше не верить, но и Приказ Министра обороны, и бланк удостоверения личности, и ваше назначение на должность комбата во внутренний округ – всё, даже печати на всех документах – подлинные, – сообщил Холёный и ухмыльнулся. – Настоящие американские доллары творят подлинные чудеса. Ну что, продолжим?.. Кроме этого, здесь, в папке, имеется полный комплект проездных документов к новому месту службы на вас и вашу семью, а также воинское требование на пятитонный контейнер для перевозки домашних вещей.

И эти документы – тоже подлинные. Разве что без дат выписки. Даты вы проставите сами. Справитесь?

– Трогательная забота… – кивнул Сашка. – Главное, что совершенно бескорыстная. Или я теперь что-то должен? Наверное, надо прослезиться и упасть на колени? А потом в исступлении целовать руки и рассказывать как я теперь счастлив?

– Не паясничайте! – недовольно поморщился Холёный, жестом останавливая шагнувшего, было, к Сашке телохранителя. – Вам не идёт. Всё куда проще и прозаичнее. Сделаете то, о чём вас попросят, получите весь комплект ваших бумажек и катитесь на все четыре стороны! Мы вас не знаем, вы – нас!

– И о чём же вы меня попросите?

– О! Это сущая безделица! Надо будет отбить у армян Шушу.

– Армяне взяли Шушу? – удивился Сашка. Он почему-то считал неприступным этот, живо напоминавший ему Брестскую крепость, город.

– Пока не взяли… – забарабанил пальцами по столу Холёный. – Но на днях возьмут…

– Ясненько… – вздохнул Сашка. На самом деле он ничего не понял, кроме того, что вся эта история дурно пахнет. – И сколько там, в Шуше, будет армян?

– Это не важно, – поморщился Холёный. – Десять или двенадцать тысяч вооружённых чем попало резервистов. Сброд, а не солдаты. Дело в том, что на днях в Азербайджан прибывает полторы тысячи добровольцев из России. Десантники с реальным боевым опытом. Четыре батальона так сказать «интернационалистов». Вы будете ими командовать.

– Старлей – целым полком десантуры?.. – иронично скривился Сашка.

– Не полком, – усмехнулся Сашкин собеседник. – Примете сводный батальон. С батальоном справитесь?

– А если я прямо сейчас пошлю и вас, и ваши предложения на хрен? – поинтересовался Сашка.

– Тоже решение, – кивнул Холёный и, развязав ещё одну папку, предъявил оторопевшему Сашке стандартный листок боевого донесения. С угловым штампом, исходящим номером и круглой гербовой печатью. В донесении начальник БВВОКУ извещал вышестоящее командование о том, что старший лейтенант Боискас А.В. дезертировал с места службы и, согласно показаниям пребывающей в отчаянии супруги, бросив семью, убыл в самоопределившуюся Литву. – Тогда мы дадим ход этой бумаге.

– Сволочи! – вздохнул Сашка.

– Не без этого, – улыбнулся Холёный. – Не обижайтесь, – почти участливо посоветовал он. – Мы с вами простые люди, а поэтому не будем усложнять ситуацию сверх того, как она сложилась!

«Непростые люди любят прикидываться простаками…» – вспомнил Сашка. Правда, кто это сказал и в связи с чем, вспомнить не удалось и, наверное, поэтому, он ничего не сказал, а лишь скептически хмыкнул.

Неверно понявший его реакцию Холёный, похоже, других тузов в рукаве больше не имел, и поэтому решил апеллировать к здравому смыслу.

– Не обижайтесь, – повторил он. – Так уж вышло, что вас сначала предали, а потом продали, – и, вспомнив таки ещё обо одном тузе, встрепенулся. – Здесь, в портфеле, у меня ваше личное дело. Оба экземпляра. Даже заверенная служебная характеристика имеется. Не желаете ознакомиться?.. – и, с удовлетворением наблюдая за реакцией собеседника, чуть ли не по-отечески посоветовал: – Эх, Александр, Александр… Говорят же вам, не воюйте с ветряными мельницами, будьте реалистом. Времена поменялись. Война – это теперь такой бизнес.

– А вы тут, конечно, кем-то вроде главного бизнесмена? – скривился Сашка.

– Вроде того, – улыбнулся Холёный. – Так что вы решили? Договоримся?

– А если вас и ваши предложения пошлют на хрен эти самые «интернационалисты»? В полторы тысячи глоток разом? Им вы тоже комплект подлинных документов приготовили?

Против ожидания, Холёный не смутился. Некоторое время он молчал, разглядывал Сашку и безмятежно улыбался. «Словно Джоконда в ответ на вопрос супруга: „Куда получка делась, лахудра?!“» – подумалось Сашке. Но, похоже, Холёный имел ответ и на этот вопрос.

– Помните, вы как-то цитировали Плеханова?.. Не к месту, кстати, была цитата. У него есть высказывания куда удачнее и актуальнее. Более соответствующие случаю. Вот, к примеру: «Чем глубже проникает в человеческую душу индивидуализм, тем прочнее укрепляется в ней страх смерти». Не слышали?.. А зря!.. Замечательная мысль! Так вот, ваша задача – объяснить каждому из господ интернационалистов, что теперь они никому не нужны и каждый сам за себя. И что обратного хода у них нет. Вы, кстати, слышали такой термин – «заградотряд»?.. Ну и замечательно!.. Приятно иметь дело с интеллигентным и эрудированным человеком! Так вот, если что, покрошим на шаверму. А будете толково командовать, у каждого из них будет шанс остаться в живых и вернуться домой. Отобьёте у армян город – всех отпустим. Даже вас.

– Я должен посоветоваться с мужиками.

– Советуйтесь, – Холёный взглянул на часы. – Полтора часа вам хватит?

– Вполне, – кивнул Сашка.

– Ещё какие-нибудь пожелания будут?

– Хочу креститься! – из чистого противоречия брякнул Сашка и иронично усмехнулся, увидав, как взметнулись вверх брови его собеседника.

– Хорошо… Только, боюсь, католического священника мы вам не найдём… Вы ведь католик?

– Давайте православного!.. Так даже лучше… Я – русский офицер!

Холёный только хмыкнул, но, взглянув на затвердевшие Сашкины скулы, комментировать его слова не стал.

– Завтра вас отвезут в Зараслы. Обустроитесь, осмотритесь. Через неделю примете личный состав, распределите его по подразделениям и, если останется время, организуете боевое слаживание или учения. Не суть, на ваше усмотрение. Патронов, сами понимаете, вам пока не дадут. Но, не унывайте! Как там в таких случаях у господ военных говорят? «Пеше по-конному» можно кувыркаться до одури! Договорились?.. Вы свободны!.. И, кстати, можете оставить своё старое удостоверение себе. В качестве казусного раритета. Так сказать, на долгую память… Напоминаю, на принятие окончательного решения у вас осталось ровно полтора часа и ни минутой больше. Вам всё ясно?

– Ясно… – отрешённо кивнул Сашка и, захлопнув испорченное удостоверение, спрятал его в правый нагрудный карман. Подальше от сердца и отдельно от ещё не дописанного письма.