Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет

— Кого я могу бояться, пока ты предан мне?

Остаток ночи Рамзес провел в саду со львом и псом. Хищник заснул, а Дозор дремал. Сын Сети мечтал о мире, но человеческое безумие не считалось даже с тем, что сейчас был священный период мумификации покойного фараона.

Моисей был прав: прекратить насилие можно, лишь проявляя жестокость по отношений к врагам. А враги, наоборот, считали, что имеют дело со слабым противником, которого легко победить.

С рассветом Рамзес избавился от ночных переживаний. Сети больше не вернуть, он должен приниматься за работу.

В Египте времен Сети храмы несли ответственность за перераспределение съестных припасов и товаров, доверенных им. Начиная с зарождения цивилизации фараонов, согласно Закону Маат, богини справедливости и правды, требовалось, чтобы каждый ребенок благословенной земли богов ни в чем не нуждался. А как можно отмечать праздник с пустым желудком?

Фараон во главе государства был одновременно и рулем, указывающим направление, и капитаном корабля, обеспечивающим слаженную работу экипажа. Он должен был сплотить растерзанное и погибающее от внутренних конфликтов общество.

Оборот съестных припасов зависит от главного состава чиновников, компетенция которых является одним из ключей египетского благосостояния. Несколько независимых торговцев, работающих согласованно с храмами, путешествовали по всей стране и свободно торговали.

Одним из таких был Райя, сириец, проживающий в Египте уже десять лет. Будучи владельцем торгового корабля и стада ослов, он постоянно ездил с севера на юг и с юга на север, продавая вино, сушеное мясо и вазы, привезенные из Азии. Среднего роста, с подбородком, украшенным маленькой заостренной бородкой, одетый в красочную полосатую тунику, вежливый, скромный и честный, сириец пользовался уважением у многочисленных клиентов, ценящих его требовательность к качеству и умеренным ценам. Каждый год он продлевал разрешение на торговлю в стране, усыновившей его. Как и остальные иностранцы, он смешался с населением и ничем не отличался от коренных жителей.

Никто не знал, что торговец Райя был наемным шпионом хеттов.

Те, в свою очередь, поручили ему собирать информацию и передавать ее в кратчайшие сроки. Так воины Анатолии смогли бы выбрать лучший момент для атаки кораблей Фараона и завладеть землями самого Египта. Райя завязал дружбу с военными таможенниками и стражами порядка. Он пользовался большим доверием у них и мог доносить сведения в столицу хеттов Хаттусу в зашифрованных сообщениях, помещенных в алебастровые вазы. Эти вазы предназначались для руководителей важного сирийского клана, официально связанного с Египтом. Много раз таможня проверяла груз и читала письма, составленные Райя, невинные коммерческие послания и счета для оплаты. Сирийский импортер, принадлежащий к шпионской сети, доставлял вазы получателям, а послания — одному из коллег на севере Сирии, под охраной хеттов довозивших их до Хаттусы.

Таким образом, великая военная держава Ближней Азии, Хеттская империя, следила месяц за месяцем за развитием египетской политики, получая информацию из первых рук.

Казалось, смерть Сети и период траура представляли прекрасную возможность для захвата Египта, но Райя отговорил хеттских военачальников начинать эту бессмысленную авантюру. Египетская армия не была демобилизована. Перед коронацией нового правителя в Египте удвоили меры предосторожности на границах.

Более того, из болтовни сестры Рамзеса Долент, Райя узнал о старшем брате будущего Фараона Шенаре, не желающим уступать трон. Иначе говоря, он замышлял заговор с целью захвата власти до коронования.

Шпион долго изучал Шенара: активен, искусен, честолюбив и безжалостен, особенно когда дело касалось личных интересов, хитрый и сильно отличающийся от Сети и Рамзеса. Получение им трона было приятной перспективой для хеттов. Им казалось, что старший сын Сети попадет в ловушку, расставленную сирийцами, он умел выставлять напоказ способность заводить дипломатические и коммерческие связи с Египтом, забыв старые столкновения. Разве Сети не проявил слабость, отказавшись от завоевания знаменитой крепости Кадеш, затвора хеттской системы?

Абсолютный правитель анатолийских воинов охотно уверял в нежелании завоевания территории будущего Фараона, говоря сладкие речи и ослабляя военное напряжение египетских сил.

Райя хотел узнать сообщников Шенара и раскрыть план его действий. Положившись на свою интуицию, он нацелился на греческую колонию, расположенную в Мемфисе. Менелай представлялся ему жестоким наемником, самыми приятными воспоминаниями которого были совершенные преступления в Трое. По признанию близких, грек не мог больше пребывать в Египте, мечтая вернуться в компании Елены в Лакедемон для празднования побед. Шенар щедро платил нескольким греческим наемникам для того, чтобы избавиться от Рамзеса и стать преемником Сети.

Райя был уверен в том, что Рамзес для хеттов будет опасным Фараоном. Он обладал воинствующим характером и решительностью отца, рискуя оказаться во власти юношеского пыла. Лучше было покровительствовать намерениям более уравновешенного и податливого Шенара.

Но новости не были обнадеживающими: служитель дворца сообщил об убийствах греческих наемников, попытавшихся уничтожить Рамзеса. Заговор, казалось, был провален.

Это послужит хорошим уроком. Или Шенару удастся проявить ответственность и стать человеком будущего, или, в конце концов, его устранят.

Менелай в гневе растоптал ногами свой щит, не раз на полях сражений отразивший удары врагов, и разломал одну из пик. Потом он схватил вазу и разбил об стену.

Ярость немного поутихла, и Менелай повернулся к Шенару.

— Провал… Какой провал! Вы знаете, что мои люди ни разу не потерпели поражения. Мы выиграли Троянскую войну!

— С огорчением сообщаю вам о том, что лев убил троих наемников, а Серраманна — четвертого.

— Их обнаружили!

— Нет, просто они оказались не в состоянии выполнить задание, которое вы им поручили. Теперь Рамзес не доверяет вам, без сомнения, он отдаст приказ о вашем изгнании.

— И я уеду без Елены…

— Вы потерпели неудачу, Менелай.

— Ваш план изначально был глупым!

— Однако вам он казался разумным.

— Вон отсюда!

— Приготовьтесь к отъезду.

— Я знаю, что мне делать.

Личный писец Рамзеса, Амени, был другом детства и преданно ему служил, связав свою судьбу с ним навсегда. Маленький, щуплый, худой, с редкими волосами, он был неутомимым работником и незаурядным писцом. Умея извлекать главное, Амени всегда точно информировал Рамзеса о текущих делах. У писца не было амбиций, но он изо всех сил заботился о репутации порученной ему службы, состоящей из двадцати избранных чиновников. По его мнению, строгость и дисциплина были святыми ценностями.