Кристиан Жак - Под акацией Запада

— Выбери сам руководителей работ и каменотесов.

Суровое лицо Ка осветилось радостью.

— Странное это место, — заметил Рамзес, — кровь восставших пропитала эти камни. Здесь оставила глубокий след вечная борьба света с тьмой. Красная гора — место власти, где подобает действовать с осторожностью. Ты здесь не случайно, Ка. Что ты ищешь?

Старший сын царя сел на коричневатый камень:

— Книгу Тота. Книгу, которая содержит тайны иероглифов. Она находится где-то в некрополе Саккара. Я найду ее, даже если мои поиски затянутся на долгие годы.

В пятьдесят четыре года Танит была очень красивой финикийкой, ее пышные формы привлекали взгляды молодых мужчин. Вдова богатого купца, друга Райя, она унаследовала от мужа значительное состояние, которое без удержу проматывала, устраивая пир за пиром в своем роскошном доме в Пи-Рамзесе.

Финикийка, поплакав несколько недель, быстро утешилась после смерти мужа в объятиях великолепного нубийца. Но он ее бросил, как и предыдущие любовники, поскольку жадная до удовольствий Танит изнуряла их до изнеможения.

Танит могла бы вернуться в Финикию, но предпочла остаться в Египте, который благодаря мудрому правлению Рамзеса был похож на рай и где женщины обладали свободой выбора.

Гости прибыли с наступлением вечера. Богатые египтяне, имевшие деловые связи с Танит, высшие чиновники, очарованные финикийкой, повесы, домогавшиеся ее богатства, не говоря о новых лицах, которых хозяйка дома любила принимать у себя. Что может быть более волнующим, чем чувствовать на себе вожделенный мужской взгляд? Танит умела быть то игривой, то неприступной, никогда не позволяя собеседнику догадаться об исходе их встречи. При любых обстоятельствах она брала инициативу в свои руки и принимала решение. Мужчина, пытавшийся властвовать над ней, терял возможность ее соблазнить.

Как обычно, блюда были вкусными, особенно спинка кролика в соусе из пива с гарниром из баклажанной икры, и превосходные вина. Благодаря своим особым отношениям с дворцом Танит получила несколько кувшинов красного и пи-рамзесского вина двадцать первого года правления Рамзеса, даты мирного договора с хеттами. И как обычно, финикийка бросала похотливые взгляды на самых красивых мужчин в поисках будущего поклонника.

— Как вы себя чувствуете, дражайшая?

— Райя! Рада вас видеть. Я чувствую себя великолепно.

— Если бы я не боялся вам польстить, я бы сказал, что ваша красота неотразима.

— Мне подходит климат. И потом, горе от потери моего незабвенного мужа начинает смягчаться.

— К счастью, таков закон природы. Такая женщина, как вы, не создана для одиночества.

— Мужчины — лжецы и грубияны, — жеманно сказала она, — я должна их остерегаться.

— Вы правы, осторожность не помешает, но я убежден, что судьба подарит вам новое счастье.

— А как ваши дела?

— Работа, много работы… Изготовление качественных продуктов требует много времени и сил. Что касается экзотических ваз, которые так ценит высшее общество, то для их приобретения необходимы определенные усилия: переговоры, путешествия. Хорошие ремесленники стоят недешево. Я должен без конца вкладывать деньги, вот почему я никогда не буду богатым.

— Удача улыбнулась вам… Я думаю, ваши неприятности недолговечны.

— Меня незаслуженно обвинили в симпатиях к хеттам. На самом же деле я просто торговал с ними, а не занимался политикой. Установление мира уничтожило старые недоразумения. Сейчас торговля с иноземцами даже поощряется. Не правда ли, это самая прекрасная победа Рамзеса?

— Фараон такой обворожительный… Жаль, что он недоступен.

Мирный договор, заключенный Рамзесом и Хаттусили, утрата воинственного духа Хеттской империи, торжествующий Египет… Райя не мог смириться с данной ситуацией. Он желал, чтобы хеттский император оказывал влияние на страны Ближнего Востока, эта мысль не давала ему покоя.

— Вы разрешите представить вам моего друга? — спросил он у Танит. — Сын хеттского императора, который живет в Египте. Он очень много слышал о вас, но Урхи-Тешшуб — человек робкий. Мне пришлось настоять, чтобы он согласился прийти на этот пир. Светские развлечения его пугают.

— Покажите мне его.

— Он находится вон там, около зарослей тамарисков.

Масляная лампа освещала Урхи-Тешшуба, стоявшего поодаль от группы приглашенных, обменивавшихся банальностями. Мерцающий свет позволил рассмотреть жесткие черты лица, длинные волосы, мужественность торса, покрытого рыжими волосами, крепкую мускулатуру воина.

Танит онемела от волнения. Никогда ей не приходилось встречать мужчину, источавшего какую-то животную чувственность. Пир перестал существовать для нее. Ею владела только одна мысль: как можно быстрее заняться любовью с этим незнакомцем.

Рамзес присутствовал на поединке между Серраманна и Меренптахом. Облаченный в гибкий панцирь, в рогатом шлеме, с круглым щитом в руках, сард наносил удары мечом по прямоугольному щиту младшего сына Рамзеса, вынужденного отступать. Фараон попросил начальника своей охраны не щадить Меренптаха; поскольку он желал показать свою доблесть в сражении, то не мог и мечтать о лучшем противнике.

Двадцатисемилетний Меренптах, «Любимец бога Птаха», был хорошо сложен, храбр, уравновешен, одарен превосходными рефлексами. Хотя сард перешагнул за пятьдесят, он не потерял силы и динамизма в движениях; сопротивляться ему уже было подвигом.

Меренптах отступал, снова нападал, отражал удары, передвигаясь боком; мало-помалу он изматывал Серраманна.

Вдруг гигант остановился, бросив на землю меч и щит:

— Хватит. Будем драться голыми руками.

Меренптах секунду помедлил, затем последовал примеру сарда. Рамзес вспомнил день, когда он на берегу Средиземного моря победил разбойника Серраманна, до того как сделал его начальником своей личной охраны.

Сын царя был застигнут врасплох неожиданным выпадом великана головой вперед; Меренптах не привык сражаться подобно дикому зверю. Опрокинутый на спину, лежа в пыли, он уж было подумал, что задохнется под тяжестью бывшего разбойника.

— Урок окончен, — сказал Рамзес.

Мужчины поднялись с земли. Меренптах был вне себя от ярости:

— Он предательски набросился на меня!

— Враг всегда так поступает, сын мой.

— Я хочу возобновить поединок.

— Не стоит, я увидел то, что хотел. Поскольку тебе был дан полезный урок, я назначаю тебя главнокомандующим египетской армией.

Серраманна одобрительно кивнул.

— Через месяц, — продолжал Рамзес, — ты представишь мне полный и подробный отчет о состоянии наших войск и качестве вооружения.

Пока Меренптах переводил дух, Рамзес удалился на своей колеснице, которой правил сам. Кому доверить судьбу Египта: ученому Ка или воину Меренптаху? Если бы их качества были объединены в одном человеке, сделать выбор было бы проще. И не было больше Нефертари, чтобы дать совет царю. Что касается многочисленных «царских сыновей», тоже не лишенных достоинств, ни один из них не обладал такими яркими талантами, как сыновья Красавицы Изэт. А Меритамон, дочь Нефертари, выбрала уединенную жизнь в храме.