Феликс Кандель - По стопам «Вечного Жида»

На восьмой день после рождения мальчикам делали (и делают по сей день) обрезание. Собирались родные и соседи; моэл‚ сотворив необходимое, произносил: "Этот малыш станет великим в Израиле!"‚ по подсказке отца называл имя ребенка, – да продлятся дни его в покое и благополучии!

Когда мальчик подрастал и насчитывали ему три года, ребенка завертывали в талес, и отец нес его к учителю. Рядом шла мать, принаряженная и заплаканная, несла кулек со сладостями, а встречные произносили благословения по столь радостному поводу.

В комнате стоял длинный стол со скамейками. Во главе стола возвышался на табурете меламед‚ на скамейках сидели дети. Нового ученика усаживали за стол, учитель раскрывал книгу Торы, показывал буквы: "Это алеф. Это бет. Это гимел...", а на голову ребенка сыпали конфеты с пряниками, чтобы учение навсегда соединилось у него со сладостью.

Эли Визель, из книги "Легенды нашего времени" (город Сигет в Румынии, первая половина двадцатого века):

"Первым моим учителем был пухленький старичок с белой бородой, живыми глазами и бескровными губами… Ничто в мире не существовало для него вне двадцати двух букв священного языка. Он говорил нам с нежностью:

– Тора, дети мои, что это такое? Это сокровищница, полная золота и драгоценных камней. Но чтобы проникнуть туда, нужен ключ… А ключ, дети мои, что это такое? Это алфавит – Алеф-бет.

И продолжал:

– Итак, повторяйте за мной громко, еще громче: алеф, бет, гимел. Еще и еще раз, дети, громко, с гордостью: алеф, бет, гимел, и ключ станет частью вашей памяти, вашего будущего. Алеф, бет, гимел…"

Мидраш делит человеческую жизнь на семь периодов.

В младенчестве человек подобен сыну царя; он лежит в колыбели, и все ласкают его;

когда ребенок начинает ходить, он подобен поросенку, который валяется в уличной пыли;

десяти лет от роду он прыгает, как козленок;

к двадцати годам юноша подобен жеребцу в погоне за женщиной;

после женитьбы человек превращается во вьючного осла;

с появлением детей он постоянно бегает за заработком, и жизнь его не лучше собачьей;

в преклонном возрасте необразованный человек походит на обезьяну;

у ученого в старческом возрасте проявляется истинное человеческое достоинство.

Добавим к этому несколько полезных советов наших прапрапрадедов, которые облегчат существование каждого, от юноши до старика.

Чтобы не было у человека неприятностей, пусть не является на обед без приглашения, не распоряжается в чужом доме и не влезает непрошеным в посторонний спор; пусть не добивается уважения у врага, не занимает место не по чину и не рассказывает что-либо первому встречному, который не желает его слушать.

И пусть он избегает частых визитов к друзьям, чтобы радовались его появлению, а не уходу, ибо частый дождь надоедает, а когда дождя долго нет, хочется, чтобы он появился.

"Рабби, нам страшно! – закричали ученики. – Нам кажется, что искуситель гоняется за нами!" – "Не бойтесь, – успокоил их рабби. – Вы не доросли еще до такой степени, чтобы искуситель гонялся за вами. Пока что вы гоняетесь за ним".

Во Втором Иерусалимском Храме существовал обычай: в осенний праздник Суккот первосвященник совершал возлияние воды на храмовый алтарь, чтобы в зимние месяцы выпало много дождей на Землю Израиля.

Этому предшествовал "веселый праздник водочерпия" из бассейна Шилоах, который проходил с большой торжественностью в присутствии многих жителей Иерусалима. Говорили: "Кто не видел радости водочерпия, тот не видел радости в своей жизни". Даже раббан Шимон бен Гамлиэль, весьма почитаемый, жонглировал для всеобщего увеселения, подбрасывая и подхватывая на лету восемь горящих факелов.

С какой целью помещен здесь этот рассказ?

Когда первосвященник черпал золотым кувшином воду из источника, одни из присутствовавших восклицали: "Блаженна наша молодость, за которую не приходится краснеть нашей старости". Другие же добавляли: "Блаженна наша старость, которая искупила грехи нашей молодости". Ибо известно из печального опыта: "Сделанное на заре позорит в сумерках".

Раввин Элиягу бен Шломо Залман, Виленский Гаон, был аскетом, а потому провозглашал: радость ведет к легкомыслию, "веселье и избыток пищи родят всё дурное". Однако рабби Исраэль Баал Шем Тов, основатель хасидизма, придерживался иного правила: ""Дух Божий не посещает того‚ кто живет в сокрушении и печали… Пусть человек всегда старается быть веселым, и не печалью, а радостью надо служить Творцу".

По этому поводу стоит рассказать краткую историю, и вот она.

Умирают два человека, их души возносятся на небо и сидят в очереди в ожидании суда над ними. Вызывают одного из них, а другой возмущается:

– Почему не меня? Я же впереди его!

Отвечают ему:

– Сначала тот, кто старше.

– Но я намного старше! Я его на руках носил.

Отвечают:

– Здесь иной отсчет времени, и у него другой возраст. Ведь он жил полной жизнью, а у тебя не наберется и двух лет.

В подтверждение этого сказано: "Человеку придется дать ответ за то, что прошел по жизни и не воспользовался теми благами, которые были ему доступны".

ВРЕМЯ ОТМАЛИВАТЬ СТАРОСТЬ

Рабби Арье Лейб из Шполы рассказывал:

– До того как родиться, я отказывался от жизни. Стоит ли тяжко трудиться среди смертных, отягощенных страданиями? Чтобы я согласился появиться на свет, мне разрешили выдвинуть несколько условий. Их было четыре: чтобы я никогда не болел, никогда ничего не забывал, чтобы мои будущие дети стали честными евреями, – и еще одно условие, которое я не имею ни желания, ни права разглашать.

Это он упрашивал Всевышнего, рабби Арье Лейб по прозвищу Шпольский Дедушка:

– Господи, спаси народ Свой, пока не поздно. Иначе Тебе просто некого будет спасать.

А рабби Эльазар бен Шимон бар Иохай – за много веков до этого – вёл себя иначе. Когда он ложился в постель, то говорил всякий раз:

– Пусть все невзгоды и терзания Израиля перейдут ко мне на ночь, чтобы люди спали спокойно.

Все невзгоды и терзания переходили к нему; Израиль проводил ночь в покое и облегчении скорбей, а наутро рабби отсылал невзгоды по их адресам. Уверяли даже: "Принимающий на себя страдания искупает грехи всего мира", а также: "Во все годы, когда рабби Эльазар страдал по ночам, не было человека, который умер бы преждевременной смертью".

Не стало рабби Эльазара, и ночи вновь наполнились плачем-терзаниями.

Решил мудрый человек: "Такое и я смогу". Перевел на себя невзгоды Израиля, чтобы народ спал спокойно, но наутро не смог отослать их по адресам. Терзания оставались с ним, и долгие годы он страдал от непрестанной зубной боли.

Спросили в дни позабытые: "Какое у нас время на дворе?" Ответил Полный милосердия: "Теперь утро и теперь ночь. Утро для праведника‚ ночь для злодея".