Марк Алданов - Десятая симфония
- Название:Десятая симфония
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Книжная палата
- Год:2002
- Город:Москва
- ISBN:ISBN 5-7000-0096-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Марк Алданов - Десятая симфония краткое содержание
Повесть "Десятая симфония" впервые была опубликована в Париже в 1931 году под одной обложкой с документальным очерком "Азеф" о котором Марк Алданов "не чувствовал себя способным писать в беллетристической форме".
В центре "Десятой симфонии" замечательный русский человек Андрей Кириллович Разумовский, имя которого памятно всем любителям музыки: ему посвящены знаменитые квартеты Бетховена.
Среди других персонажей повести французский художник Изабе, императрица Евгения, Жорж Дантес.
Десятая симфония - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- Вы знаете, он чуть было нас не покинул, - сказал хозяин. - Недавно вдруг заявил, что уезжает совсем из Вены. Тогда друзья расчувствовались и подали ему письменную просьбу, чтобы он не уезжал...
- В самом деле, было бы стыдно и досадно, если б Вена потеряла такого человека.
- Будем говорить правду: он весь в прошлом и совершенно выжил из ума.
- Все-таки надо было оказать поддержку старику.
- Я не нахожу, - решительно сказала полная круглолицая дама. - Я проезжала недавно мимо кафе Мариагюльф, вижу, он сидит на террасе и пьет!.. Если у него есть деньги на вино, то пусть не устраивает в свою пользу концертов и не просит подачек!
- Сурово, но верно...
- Среди них бедняков очень много. Было бы прекрасно, если б мы могли помогать всем, но это немыслимо. Надо оказывать денежную помощь только в случае крайней нужды.
- Да, но что считать крайней нуждой, Мицци? Бетховен, бесспорно, нуждается.
- Нуждается в вине.
- Может быть, вино полезно ему для вдохновения, - весело сказал один из молодых гостей.
- Ах, оставьте, это говорят все пьяницы... Я уверена, Россини пишет без всякого вина.
- Не знаю, как Россини, но я по себе знаю: как только я выпью, я сочиняю восхитительные стихи. Не верите? Как вам угодно.
Гости смеялись. Разумовский становился все мрачнее. Он знал, что в обществе ценили Бетховена, но не могли настоящим образом уважать музыканта, который по бедности устраивал концерты в свою пользу. Андрей Кириллович и за собой знал эту психологию богатого человека, но в других она чрезвычайно его раздражала.
Хозяин дома мягко защищал Бетховена от нападок круглолицей дамы. Он напомнил, что сам Россини чрезвычайно высоко ставит старика и плакал, как ребенок, слушая его музыку. В бытность свою в Вене он первый сделал Бетховену визит.
- И говорят, ваш Бетховен принял его Бог знает как! Посоветовал ему написать еще несколько «Севильских цирюльников».
- Это было бы не так плохо.
- Да, но какой грубый человек!
- Да кто вам сказал, что он был груб с Россини? Это неверно.
- Мне говорили... Он и визита ему не отдал.
- Если не отдал, то потому, что нелюдим.
- Очень хорошо! Что должны о нас подумать иностранцы! А между тем я сама слышала, как Россини просил князя Меттерниха: нельзя ли сделать что-либо для Бетховена?
- Подумайте, о ком вы говорите, Мицци, - строго сказала мать хозяйки дома. - Вспомните, что Бетховен глух! Во сне такое увидеть страшно.
Полнолицая дама замолчала. Разумовский смотрел на нее с ненавистью.
- Это как если бы вы стали немой, Мицци, - весело сказала хозяйка. - Представьте себе: при вас мы рассказывали бы все венские сплетни, а вы от себя ничего не могли бы добавить.
Дама засмеялась, за ней и другие гости.
- Это было бы гораздо хуже, чем глухота Бетховена!
- Это было бы из Дантова ада!
- Или из области инквизиционных пыток!
- Кто по-настоящему трогателен, это Шиндлер. Что он терпит от старика, а предан ему как собака!
- Говорят, он на своих визитных карточках пишет: «Друг Бетховена». Смех усилился.
Tanzen war ein Gottesdienst, War ein Beten mit den Beinen... {33} 33 Танец был как молитва, исполненная ногами... {Нем.)
Капельдинер почтительно проводил Разумовского к ложе Тунов и сообщил, что антракт подходит к концу: сейчас начнется симфония. Почти у дверей ложи Андрею Кирилловичу бросилось в глаза знакомое лицо. По коридору не шел, а скользил невысокий человек с веселым, добродушным лицом. «Кто такой? Француз? Русский?..» Этот человек нисколько не походил на русского, но что-то его связывало в памяти князя с Россией, - Разумовский не сразу узнал танцовщика Дюпора, когда-то сводившего с ума публику Петербурга и Москвы. На лице у танцовщика расплылась необыкновенно радостная улыбка, хоть и он тоже не сразу узнал Разумовского, - помнил только, что это кто-то важный и приятный. Дюпор давно больше не танцевал, не соблюдал режима и очень растолстел. Однако балет сказывался и в его походке, и в выражении лица, и в манерах; он даже и говорил как-то так, что казалось, будто и слова, и мысли у него грациозно танцуют. О Дюпоре уже несколько лет дамы отзывались: «Ах, его надо было видеть лет десять тому назад!..» Он радостно поздоровался с Разумовским. Неожиданно они заключили друг друга в объятия (капельдинер посмотрел на них с изумлением); в России Андрею Кирилловичу никак не пришло бы в голову обниматься с танцовщиком, хотя бы известным на весь мир. Но здесь, в Вене, Дюпор был ему особенно приятен.
- Вы что тут делаете? - спросил Разумовский. По недоумевающему лицу француза он понял, что задал неудачный вопрос.
- Разве вы не знаете, князь, что я управляю этим театром?
- Да, конечно, я знаю... Я хотел сказать: отчего вы не за кулисами?
- Сегодня мне там нечего делать: ведь театр сдан под концерт. Давно ли вы в Вене, князь?.. Вы в этой ложе? Один?
- Один...
Разумовский рассказал, как это вышло. Из Тунов никто не пожелал ехать с ним на концерт (он чувствовал, что это было легкой демонстрацией по его адресу).
- Видите, как я стремился в ваш театр... Отчего бы вам не посидеть со мною? Мне в самом деле неловко одному в ложе...
- С большим удовольствием посижу.
Дюпор балетным жестом открыл дверь и, пропустив вперед князя, не вошел, а впорхнул в ложу. Зал горел дрожащими огнями. Часть музыкантов уже сидели на сцене, настраивая инструменты, стирая пыль с барабанов и контрабасов. Разумовский с первого взгляда увидел, что публика не слишком парадная. Императорская ложа была пуста. Появление князя кое-где заметили в зале, с разных сторон ему радостно кланялись, однако своих людей оказалось гораздо меньше, чем было бы на парадном спектакле. Андрей Кириллович устроился в кресле поудобнее и начал разговор с Дюпором. Они вспоминали общих знакомых. Многие давно умерли, Дюпор этого и не знал. При всяком таком сообщении на его благодушном лице автоматически выступало выражение крайнего горя. Разумовскому казалось, что это выражение лица из какого-то балета. «Султан узнает о смерти одалиски», - подумал Андрей Кириллович.
- А как поживает мадемуазель Жорж? - улыбаясь, спросил он.
У Дюпора был когда-то со знаменитой артисткой роман, очень занимавший московских дам. Теперь это было далекое прошлое, и о нем, собственно, можно было говорить свободно. Однако танцовщик не сразу принял тему. На его лице появилось выражение крайней скромности: «Акид не выдаст тайны Галатеи».
- Я помню, ведь она вас похитила и переодетым привезла из Парижа в Петербург... И очень хорошо сделала, - смеясь, сказал Разумовский.
- Quelle femme! Quelle femme! {34} 34 — Какая женщина! Какая женщина! (Фр.)
- расширив глаза, произнес Дюпор. Скромность его растаяла перед настойчивой нескромностью Разумовского («Акид выдаст тайну Галатеи»). -L'Empereur Napoléon disait qu'elle avait des abatis, canailles. Mais ce n'est pas vrai, je vous le jure! Les pieds un peu grands, peut-être, mais d'une beauté!.. {35} 35 Император Наполеон говорил, что ее черты вульгарноваты. Но это неправда, я вас уверяю! Ноги несколько великоваты, быть может, но какая красота!.. (Фр.)
Интервал:
Закладка: