Тейлор Колдуэлл - Монгол

— Ты считаешь, что мужчины предпочитают проливать кровь и рады мукам, смерти и ненависти, а не миру, безопасности и дружбе? — не поверил ему Джамуха.

Кюрелен медленно кивнул:

— Да, потому что мир и безопасность утомительны и сводят людей с ума. Люди говорят, что когда они находятся под защитой стен, сила исчезает сама по себе и может себя сожрать, как прикованное к цепи животное. Сталь, кровь и смерть во время войны — это то, что требует буйный дух людей, мистически склонных к самопожертвованию и самоутверждению. Во время войны человек ощущает большую безопасность, чем приносит ему мир и покой, ведь он ощущает себя частью огромного общего дела и может служить под началом действительно великого полководца.

Кюрелен улыбнулся, глядя на бледное и взволнованное лицо Джамухи.

— Как сделать так, чтобы мир не оказался монотонным, скучным и гниющим, как стоячая вода, ведь иначе он будет противоречить стремлениям человека. Мир должен оставаться волнующим, требовать самопожертвования и помогать человеку оставаться полным сил и желаний. Джамуха, ты этого никогда не найдешь в философских книгах, в сухой пыли, отложившейся на мертвых лицах. — Кюрелен рассмеялся. — Наше учение принижает людей, а война их вдохновляет. Умирают не они, а мы. Мы заканчиваем свою жизнь, а они продолжают жить.

Джамуха молчал. Он внимательно наблюдал за чем-то, а потом неожиданно промолвил:

— Взгляни на лица женщин. Они не радуются и не смеются. Они полны скорби и страха!

Кюрелен тихо сказал:

— Так, Джамуха, происходит из-за нашей греховности. Мы не должны обращать внимания на женщин.

Джамуха, осмелев, отправился к Субодаю, Шепе Нойону и Бельгютею. Они стояли поодаль рядом с Касаром и обсуждали последние приготовления к походу. Бельгютей улыбнулся Джамухе и завистливо заметил:

— Счастливчик, ты отправляешься с нашим господином, а мне приказали оставаться здесь. Кюрелен станет править в отсутствие Темуджина.

Об этом Джамухе не было ничего известно, он-то считал, что обязательно останется дома. Бесцветные щеки его побагровели, и он прикусил губу. От ярости он вообще перестал остерегаться, если бы заранее обо всем подумал, то поговорил с каждым нойоном по отдельности, но сейчас просто взорвался от злости:

— Что вы думаете об этом походе? Вы — люди или безмозглые животные? Разве вам неизвестно, что мы станем сражаться не за себя, а ради жадности богатого старика Тогрул-хана?

Друзья не верили собственным ушам, но потом, переглянувшись, опустили глаза. Никто не стал отвечать Джамухе. Только Касар посмотрел на него, а потом хищно усмехнулся, вытаращив глаза.

— Субодай, — в отчаянии обратился Джамуха к молодому паладину. — Неужели ты ничего не хочешь сказать?

Субодай посмотрел на него, его лицо было холодным и суровым. Он тихо промолвил:

— Желание моего господина — мое желание. Я живу, чтобы ему повиноваться. Я уже говорил тебе об этом, Джамуха Сечен.

Шепе Нойон усмехнулся, а потом заметил:

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? Не повиновались нашему хану и отказались следовать за ним?

Бельгютей захохотал. Ему нравился Джамуха, но он понимал, что сейчас тот был абсолютно серьезен. Он кинул взгляд на Касара, который, как всем было известно, бешено ревновал Темуджина к его анде, и решил превратить разговор в шутку.

— Мы не нравимся Джамухе. Он хочет со всеми нами расправиться и стать первым советником нашего батыра, хотя он сейчас его лучший друг.

Субодай и Шепе Нойон сразу поняли Бельгютея, посмотрели на Касара и переглянулись.

— Да, я знаю! — засмеялся Шепе. — Ты нас ревнуешь, Джамуха. Мы все отправляемся с нашим батыром и с тобой, Джамуха!

Джамуха промолчал. Он уловил какие-то недомолвки в их рассуждениях и удивленно переводил взгляд с одного на другого, потом резко отвернулся и в отчаянии пошел прочь.

Касар в тот момент промолчал, и Шепе Нойону это показалось удивительным. Все смотрели, как он удалялся. Бельгютей прищурился и сказал:

— Я не доверяю Касару, хотя он и прикидывается простачком. Простаки всегда опасны, потому что они хватаются за какое-то известие и пережевывают его с упорством мула. Как вы думаете, куда он сейчас направился?

Шепе пожал плечами.

— У меня правило: волноваться только из-за того, что касается лично меня.

— Джамуха — глупец, — недовольно промолвил Субодай.

Касар вроде бы бесцельно бродил, но как только скрылся с глаз друзей, то заспешил.

Он шел к юрте Темуджина, тот прощался с Борте. Касару всегда она нравилась, но теперь он ее просто боготворил, и она могла им вертеть, как ей угодно.

Касар серьезно сказал брату:

— Господин, я только что вернулся после разговора с Субодаем, Шепе Нойоном и Бельгютеем, во время которого мы решали, как лучше расставить войска, когда мы совещались, к нам подошел Джамуха Сечен, твой анда. Он был возбужден и призывал нас тебе не повиноваться, говоря, что это не наша война и глупо в ней принимать участие. Он сказал, что война будет вестись по требованию твоего благородного названого отца, Тогрул-хана, и только ему она выгодна…

Темуджин не поверил своим ушам, а Борте радостно захлопала в ладоши:

— Мой господин, разве я не говорила тебе то же самое — этот человек — предатель? Ты меня не пожелал слушать! Нет, ты меня ударил и выгнал из юрты! Теперь ты слышишь то же самое от своего брата. — Она кокетливо сверкнула глазами на Касара.

— Я не верю! — закричал Темуджин. Кровь прилила к его лицу, и стало ясно, что Темуджин вне себя от ярости. — Если это так, то что говорили все остальные?

— Они начали над ним смеяться, — ответил Касар.

Темуджин заскрипел зубами.

— Они понимают, что он просто глупец!

— Глупцы всегда опасны, — вмешалась Борте.

— Он зашел слишком далеко, — пробормотал Темуджин и коснулся рукояти сабли. Дыхание его стало прерывистым и хриплым.

Кто-то откинул полог юрты, внутрь вошел Кюрелен. Он улыбался, но, увидев хмурые лица, понял, что произошло нечто неприятное. Он хотел попросить разрешения Темуджина на то, чтобы Джамуха остался дома, так как он может понадобиться ему. Кюрелен хотел это сделать из сострадания, но решил промолчать, ощутив давящую черную атмосферу в юрте племянника.

— Что случилось? — быстро спросил он.

— Мне только что сообщили, что Джамуха Сечен — предатель и пытается затеять смуту среди моих нойонов, — резко ответил Темуджин, лицо которого распухло от гнева. — Я его убью собственными руками.

«Глупец!» — подумал Кюрелен. Он пристально взглянул на смущенного Касара. Простак Касар, сгорая от ревности, желал вытеснить из сердца Темуджина Джамуху, но явно не желал его смерти — в его собачьих глазах появилась тревога.

Кюрелен сел, делая вид, что абсолютно спокоен, и даже улыбнулся. Сейчас ему понадобятся двойные силы, чтобы отвести гнев от Джамухи: