Златослава Каменкович - Ночь без права сна

Анна слышит, как люди молча поднялись по скрипучей деревянной лестнице, молча вошли в комнату сына рядом с ее комнатой. Превозмогая боль в сердце, затаив дыхание, она невольно прислушивается к голосу, который почему-то заставляет ее замирать от какого-то смутного воспоминания.

— Друже Ярослав, прокламацию дайте мне. Надо готовиться к худшему. Уверен — начнутся обыски. У вас ничего не должны найти. Постараемся отпечатать не во Львове.

Голос умолк. Теперь говорил сын:

— В саквояже не только крупные ассигнации. Здесь еще пять тысяч золотых монет в двадцать крон. Так будет удобнее раздавать бастующим рабочим.

— Большое вам спасибо. Теперь забастовщики будут чувствовать себя увереннее — им не угрожает смерть от голода. И штрейкбрехеров не позволим набирать!

— Друг мой, а вы с мамой посоветовались? — снова прозвучал этот голос.

И чем больше Анна вслушивается, тем меньше доходит до ее сознания смысл слов. Она поглощена чисто звуковым восприятием: тембр, интонация, проникновенность…

— Пока еще никто не знает, какой взнос поступил в рабочую кассу. И все же тебе, Гнат, сейчас нельзя ни домой, ни к отцу… Очень возможно, что там уже засада полицейских.

— Друже Кузьма, у меня есть где укрыться. И вы туда пойдете со мной.

— Дайте я вас на прощание расцелую как сына, дорогой мой Ярослав…

Анна пыталась броситься в комнату сына, но ноги не повиновались. Хотела крикнуть, позвать, но звук, полный горького отчаяния, был лишь чуть слышным стоном. Это был какой-то лихорадочный сон наяву.

А за дверью уже стихли шаги. И тогда, слабыми руками держась за край рояля, натыкаясь на какие-то предметы, прорываясь сквозь огненные круги перед глазами, она вырвалась в коридор и упала…

Проводив через черный ход Одиссея и Мартынчука, Ярослав бегом поднялся наверх и тут увидел распростертую на полу мать. Замирая от страха, поставил лампу на пол, осторожно осмотрел голову матери (не разбилась ли? Слава богу — нет) и, подняв мать на руки, бережно понес в комнату. Осторожно опустил на кровать.

— Мамочка!

Пугаясь молчания и неподвижности матери, Ярослав тихо заплакал.

Из тягостного оцепенения его вывел неожиданный резкий звонок.

— Доктор! — Ярослав бросился по лестнице вниз.

— Именем закона! — послышалось за дверью.

В дом буквально ворвались пять полицейских.

— Поосторожней! У них может оказаться оружие!

Ярослав как можно спокойнее возразил:

— Что вы, пан капитан, в доме только я и мать, прикованная к постели. Жизнь ее в опасности. С минуты на минуту здесь будет доктор. Прошу вас, разрешите побыть возле больной, пока меня не сменит доктор.

— Обыскать! — громко приказал капитан полиции, взбешенный неудачей в доме писателя.

— По какому праву? — как можно хладнокровнее запротестовал Ярослав.

«Их не схватили! Ушли!» — сверкнула искра радости в глазах Ярослава.

— Пан капитан, поверьте, кроме меня и очень больной матери — ни души в доме.

— Осмотрите весь первый этаж и подвал! — отдавал приказания капитан.

— Разрешите мне подняться к матери, — еще раз напомнил капитану Ярослав.

Капитан дал знак, чтобы за Ярославом последовал молодой полицейский.

При виде матери, открывшей глаза, Ярослав облегченно перевел дух. Но в этот момент без стука в комнату вошел полицейский.

— Почему он здесь? — вздрогнув, прошептала Анна. — Почему…

— Не волнуйся, мамочка, это просто недоразумение… — старался казаться спокойным Ярослав. — Сейчас приедет доктор, и тогда я смогу пройти в полицейский комиссариат, все выяснить… Ты не должна тревожиться.

Заслонив собою фигуру полицейского, Ярослав сел в кресло у изголовья матери, держа ее исхудавшую руку.

Анна пыталась что-то сказать сыну, но только слабый стон срывался с ее посиневших губ.

Услышав стук колес, Ярослав выглянул в окно.

— Вот и доктор, слава богу! Я скоро вернусь, мамочка.

«Скоро вернусь…» — как эхо отозвалось в исстрадавшемся сердце Анны. Разве не эти слова произнес много лет назад его отец, прощаясь с ней?..

Екатеринка — 100 рублей.

Поэтическое название Петербурга.

Псевдоним В. И. Ленина (1900–1901 гг.).

Так в первых изданиях назывался роман Э.-Л. Войнич «Овод».

Здесь — студент университета.

Приспособление для ковки колесных втулок.

Параша.

Университет.

В тюрьму.

Доносчик.

Этапом.

Австрийская монета.

Тайный агент полиции.

Собака.

Пражская тюрьма для политических заключенных.

Французский утопический коммунист и философ-материалист (1664–1729).

Духи.

Площадь.

Кольпортер — продавец газет.

Профессорка — здесь учительница.

Толстые книги, в которых истолковывались гербы.

Лесопилка.

Обыск.

Лес, расположенный недалеко от Песковой горы со Львове.