Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2

На другое утро Дарнлей послал к королеве настоятельную просьбу навестить его. Мария приказала ответить ему, что придет вечером и проведет с ним ночь, а до этого хочет присутствовать на свадьбе ее камердинера Себастьяна.

А тем временем убийцы окончательно выработали свой план. Босвел достал из Дэнбара бочонок пороха, а затем вызвал к себе камердинера королевы. Это был француз по имени Пари, находившийся на содержании у лорда. Босвел заявил ему, что хочет убить Дарнлея. Для этого необходимо было перенести порох в помещение под спальней принца-супруга и взорвать его.

— Говори прямо, что ты думаешь об этом? — спросил Босвел.

— А если я скажу, вы простите меня? Ведь все обвинят в убийстве королеву!

— Болван! Первые лорды королевства сговорились со мной! Согласен ты дать мне ключ от комнаты королевы или нет? Как бы глуп ты ни был, а ты поймешь, что в таком деле я не потерплю тех, кто способен выдать меня!

Пари принес ключ и были сделаны слепки. Кровать королевы поставили так, чтобы она как раз приходилась под кроватью принца-супруга. Здесь хотели спрятать порох.

Для совершения преступления была назначена ночь на десятое февраля.

Существуют кое-какие улики, говорящие о том, что королеве был известен этот план. Она приказала снять с кровати Дарнлея новый бархат и заменить его старым, а из нижнего помещения убрать дорогой куний мех.

В то самое время, когда королева с графиней Эрджил входила в дом Дарнлея, камердинер поджег матрацы королевы и выбросил их из окна.

Королева отправилась к супругу, и в то время, как она разговаривала с ним, были внесены мешки с порохом в нижний зал. Когда это было сделано, Пари доложил ей, что ей нельзя будет остаться здесь на ночь, так как ее постель сгорела. Камердинер Дарнлея тоже заявил, что чувствует себя совершенно больным и должен вернуться в Голируд. Дарнлей, бывший в большой тревоге благодаря событиям прошлой ночи, заклинал камердинера остаться, но камердинер отказался, и Мария обещала, что сама пошлет ему нескольких слуг. Дарнлей заставил ее несколько раз повторить ему это обещание, прежде чем она покинула его. Она простилась — навсегда! — и Дарнлей остался один, он открыл Библию и пытался прогнать страх молитвами.

При свете факелов королева поскакала в Голируд. Ее свитой были лорд Босвел и некоторые знатнейшие лица государства.

В то время как несчастный Дарнлей, облаченный в халат и туфли, бросился на кровать, положив около себя обнаженный меч и напрасно ожидая прибытия обещанных слуг, королева танцевала на маскараде в празднично освещенных залах Голируда.

Босвел тоже танцевал и покинул замок лишь в полночь, снял богатое платье и накинул просторный гусарский плащ. С паролем «друзья Босвела» он вместе с соучастниками миновал сторожевые посты, направился к Кирк-оф-Фидд и через отверстие в стене пробрался к дому, занимаемому Дарнлеем.

— Все готово? — спросил он человека, который, закутавшись в плащ, поджидал его.

Это был «больной» камердинер Дарнлея.

— Все готово, остается только поджечь фитиль.

— Так за дело! — скомандовал Боев ель с мрачной решимостью.

— Убийцы направились в ту сторону сада, откуда можно было видеть освещенное окно принца-супруга. И Босвел приказал зажечь порох.

Какой-то человек скользнул в дом и сейчас же бесшумно выбежал оттуда.

— Готово! — с дрожью в голосе прошептал он.

Прошло несколько секунд. Босвел от нетерпения не находил себе места. Несмотря на предупреждение фейерверкера, он подбежал к дому, лег на живот и заглянул в окошко погреба, чтобы посмотреть, горит ли фитиль. Едва успел он выскочить оттуда и отбежать на безопасное расстояние, как раздался страшный треск, словно выстрелили из тридцати пушек. Город, поля, бухта так ярко осветились от этой ужасной молнии, что на мгновение можно было видеть корабли, плывшие по морю в расстоянии двух миль; затем все стемнело, дом был превращен в обломки.

Босвел поскакал обратно в Голируд, снова прошел мимо сторожевых постов, пришел к себе в комнату, выпил несколько кубков вина и лег спать.

Через несколько минут в дверь к нему постучались. Он открыл.

— В чем дело?

Дом Дарнлея взлетел на воздух, принц-супруг убит!

— Фу! — притворно простонал Босвел. — Ведь это — убийство!

Он оделся и поскакал вместе с графом Гэнтли к месту преступления.

Благодаря матрацам тело Дарнлея было изолировано от действия огня и на другой день было найдено с явными следами удушения — очевидно, Дарнлей еще корчился, когда его нашли, и удушили его собственными подвязками. Паж тоже был убит.

Через несколько дней Дарнлея втихомолку похоронили…

Мария узнала о страшном происшествии от самого Босвела, который доложил ей о случившемся довольно-таки хладнокровно. Она пролила несколько слезинок, но не закричала о мести, как при известии о смерти Риччио.

Весь народ был возмущен злодеянием и вслух винил в совершившемся Босвела. На другое же утро на эдинбургском кресте появился плакат, обвинявший в убийстве Дарнлея Босвела, Бальфура и других слуг королевы. Мария приказала Тайному совету, состоявшему почти исключительно из соучастников заговора Босвела, расследовать страшное дело и распорядилась, чтобы отслужили заупокойные обедни о погибшем.

После этого появился указ парламента, гласящий, что каждый увидевший на эдинбургском кресте памфлеты и оскорбительные плакаты и не уничтоживший их, будет предан смертной казни, с другой стороны — обещалось три тысячи ливров тому, кто укажет следы убийц.

Придворный этикет Шотландии требовал, чтобы королева-вдова просидела сорок дней в одной из комнат замка запертой и при свете единственной лампы. Однако Мария уже на двенадцатый день приказала открыть дверь и неоднократно принимала у себя Босвела, на пятнадцатый она отправилась с ним в загородный дом Сэйтонов и была достаточно неосторожна, не отказываясь там ни от каких развлечений.

Босвел за несколько недель до этого подал просьбу о разводе со своей женой. Причиной он выставил то обстоятельство, что жена была ему близкой родственницей, так что их брак был противен законам. Это бракоразводное дело в связи с убийством Дарнлея показывало, каким путем Босвел и королева хотели стать свободными. Правда, когда жалоба Босвела была подана в суд, то его супруга и со своей стороны тоже потребовала развода, так как он нарушил святость брака с ее горничной, девицей Краффорд. Бэрлей же сообщил суду еще большее: будто Босвел сам обвинил себя в неоднократных изменах жене с леди, служившей главной посредницей между ним и королевой.

Савойский посол Морета выехал из Эдинбурга на второй день после убийства Дарнлея и донес своему правительству, что Мария знала о готовившемся убийстве и допустила совершиться этому делу. Были и другие показания, говорившие, что после смерти Риччио королева неоднократно грозилась сама убить Дарнлея, если не найдется никого, кто взял бы это на себя.