Станислав Блейк - Кровавые сны

Помрачневший Клод начал бурчать что-то насчет невозможности уступить монастырское имущество, но Феликс с силой наступил на ногу монаху, и, улыбаясь, произнес:

— Ваша галантность, сударь, под стать вашему благородству — ведь вы могли бы забрать скотину, даже не спрашивая нас. Мы с радостью дадим овец валлонским защитникам, лишь смею попросить вас, благородный шевалье, об одной малости: оставить нам записку о том, что вы забираете животин. Прошу об этом, не желая ни в коей мере быть назойливым, а лишь заботясь о том, чтобы нас не обвинили в потере порученных нашей опеке тварей.

— Непривычный вид у тебя, святой братец, — сказал командир валлонов, глядя на смуглое лицо молодого ван Бролина с пухлыми губами, широким носом и желто-зелеными глазами, — но видно, что вежеству и манерам ты обучен, как истинный дворянин. Вместно ли будет спросить, кто твои почтенные родители?

— Мои родители родом из далекого Новгорода, что в Московском княжестве, — отвечал Феликс. — Горю надеждой, повзрослев, возвернуться туда и обратить схизматиков к свету истинной Римской веры.

Сумасбродная идея сия, по-видимому, изобличила Феликса в глазах офицера как недалекого фанатика, и, подозвав писаря, валлонский командир распорядился насчет записки про отбираемых овец. Не прошло и получаса, как пастухи остались в обществе поредевшего стада, в котором насчитывалось теперь не более тридцати голов. Сумерки уже накатывались с востока, а, когда дорога нырнула в очередной лесок, стало еще темнее. Разведав невдалеке от дороги полянку, Феликс распорядился остановиться на ней и собрать хворост для ночлега.

— А я пока освежую овечку, — сказал он Клоду, как нечто само собой разумеющееся, забирая у монаха его пастушеский нож.

— Не можно! — заныл пастух, но Феликс уже постановил себе не обращать внимания на вечно недовольного Клода, и вообще отделаться от него при первой возможности.

— Заткнись, деревня! — рявкнул молодой ван Бролин. — Если ты против, я сам съем те ковриги с солью, которые выклянчил у обозных в обмен на овец. Бегом за хворостом!

Когда монах скрылся из видимости, Феликс в два прыжка настиг овцу, неосторожно отошедшую к распустившему почки кусту, и мигом зарезал ее. Пока жертва еще трепыхалась, он приник к ее горлу и пил кровь до тех пор, пока из-за спины не раздался вопль, и, повернувшись, Феликс увидел перед собой распахнутые в ужасе глаза Клода. Представив, какое зрелище являет сейчас он, с окровавленным ртом и руками, метаморф нахально рассмеялся.

— Иди сюда, — позвал он Клода, — у нас в Московии все так делают.

— Изыди, диавольское семя! — возопил пастух и побежал сквозь лес, проламывая ветки.

— Вот дурень! — крикнул ему вслед Феликс. — Остановись, тебя волки сожрут!

— Вы несомненно правы, молодой человек, — раздался насмешливый голос. Седой господин в черном плаще стоял у края поляны и смотрел вслед монаху. Потом его светящиеся во тьме глаза уставились на послушника. — Признаться, мы рассчитывали на баранину, однако некоторое разнообразие в рационе окажется лишь кстати.

— Вы хотите произвести хорошее впечатление, — сообщил Феликс незнакомцу, — однако до сих пор не представились.

— Ты не обычный монах, — догадался седой господин.

— Всего лишь послушник, — подтвердил Феликс, хотя понимал, что догадка незнакомца не об этом.

— Никогда не видел таких, как ты, — продолжал тот.

— Что вам угодно, господин без имени? — Феликс выпрямился, пряча руку с ножом за спиной.

— Право, я не хотел вас обидеть, — незнакомец сбросил плащ и стряхнул с ног сапоги.

Феликс и сам бы так поступил на его месте, если бы собирался перетекать . Именно в это мгновение метаморф был наиболее уязвим — прыжок, удар ножом, еще удар в меняющуюся полу-волчью, полу-людскую морду, еще удар. Готово — поскуливая, враг лежал у ног Феликса и, похоже, издыхал. Молодой ван Бролин перескочил через тело и побежал в ту сторону, куда направлялся пастух. Он еще сам не знал, что будет делать, если найдет Клода одного, но думать над этим ему не потребовалось: у монаха достало сообразительности вскарабкаться на толстое дерево, под которым, задрав головы, кружило трое волков. К этому времени в лесу окончательно стемнело, и Феликс решил отступить назад к стаду, оставшемуся беззащитным, в отличие от пастуха, которому на высоте ничто не угрожало.

Израненный вервольф корчился и скулил на поляне, по которой метались перепуганные овцы, но пока еще не думал издыхать. Метаморфов убить немного труднее, чем обычных живых существ, но слухи об их невероятной жизненной силе — не более чем выдумки напуганных людей. Раздеваясь, Феликс думал, что никогда еще не совершал многих вещей, которые являются исключительным достоянием их вида. Из рассказов матери он знал о невероятной силе леопардов, но никогда не испытывал ее так, как предстояло это сделать сегодня. Феликс принял Темный облик, вонзил клыки в раненого врага и, напрягая все мышцы до предела, вскарабкался вместе с жертвой почти на самую верхушку ближайшего старого дерева. Когда вервольф оказался надежно закрепленным на развилке толстых сучьев, Феликс опять перетек в Человеческий облик. Очень вовремя — на поляну под ними выскочило двое волков.

— Скажи своим, чтобы забирали убитую мной овцу и больше не появлялись рядом, — приказал ван Бролин, тяжело восстанавливая дыхание. — Делай это, иначе оторву голову! Ну!

Полузверь, застывший в своем безобразии, издал невнятные звуки, а Феликс попеременно смотрел на своего пленника и волков под деревом, чтобы понять, какое общение происходит между ними. Судя по тому, что волки вскоре потащили овечью тушку прочь с поляны, первая задача Феликса была выполнена.

— Ты можешь выглядеть, как человек, а то смотреть противно? — поинтересовался Феликс.

— Ты ранил меня, — по причине, видимо, половинчатости своего облика, а, возможно, из-за раны, нанесенной в голову, вервольф говорил неразборчиво.

— Благодари, что не убил.

— Благодарю, — не стал возражать вервольф. — Молодой господин очень добр.

— Что будет с третьим волком? — спросил Феликс. — И нету ли поблизости других?

— Волки более не побеспокоят, — пообещал полуволк. — Будьте добры, юноша, снимите меня отсюда!

— Вы оскорбляете мой рассудок, сударь, — улыбнулся Феликс. — Придется вам переночевать здесь, коль уж совершили глупое нападение на того, кто неизмеримо вас сильнее. Если ваша стая не совершит новых безрассудств, обязуюсь снять вас, когда буду уходить.

— Мальчик, — сказал вервольф, — ты не забыл о твоем дружке, который сбежал, узрев твой окровавленный лик?

— Что ты хочешь сказать? — Феликс уже приноровился распознавать звуки, вылетающие из удлиненной пасти нелюдя.