Иван Клула - Екатерина Медичи

27 июля, после великолепного бала, где дамы в его честь надевают сказочно прекрасные драгоценности, он покидает город. В память о своем пребывании он дарит венецианскому дожу бриллиантовое кольцо, купленное за 1050 экю. Дож вручает ему очень дорогой подарок – книгу установлений ордена Святого Духа, написанную в 1352 году Людовиком I Анжуйским, королем Неаполя и Сицилии.

После Венеции триумфальное путешествие Генриха продолжилось по северной Италии. Он молится в Падуе, в базилике Святого Антония, которой он дарит бронзовый светильник. Он остается на несколько дней в Ферраре, куда прибывает 29 июля, потом в Мантуе, где герцог показывает ему свою знаменитую конюшню и дарит дюжину самых красивых коней. Екатерина постоянно подгоняет его, посылая ему депеши, но король не спешит. Через герцогство Миланское 12 августа он прибывает в Турин, где останется на двенадцать дней. В качестве благодарности за прием он необдуманно сделает своей тетке Маргарите и герцогу Эммануилу-Филиберту подарок, еще более разорительный, чем все оставленные в Венеции дары: он уступает Савойе последние французские владения в Пьемонте – Пинероло, Савиллано и Перузу, как если бы эти города были его личной собственностью! По ту сторону Альп у Франции осталось единственное владение – маркграфство Салюс. Благодаря непродуманному жесту Генриха III сомнительный союзник получил возможность подступа к Франции через Италию. Герцог Савойский, не решаясь поверить, что ему так легко досталось это значительное преимущество, решает проводить Генриха до Лиона, чтобы получить патенты, удостоверяющие эту передачу, но уже в дороге он узнает о смерти герцогини, своей жены, и вынужден вернуться в Турин. Не зря он был так недоверчив! Когда в Королевском совете узнали об этой королевской щедрости, канцлер де Бираг отказался выдать дополнительный подтверждающий документ. Правитель заальпийских провинций герцог де Невэр выразил протест. Но Екатерина, боясь вызвать неудовольствие своего сына, уступила. Она попыталась лично успокоить герцога Савойского письмом от 1 октября, в [283] котором выражала сожаление, что ее дорогая золовка «не может порадоваться такой удаче». Возможно, не сумев заставить короля изменить мнение, она решила, что благоразумнее подчиниться его воле. Она сохранила достоинство, скрыв этим разочарование, как и многие другие, которые начинал ей приносить ее любимый сын: впрочем, в сентябре, в качестве компенсации, она добилась от герцога Савойского того, что он прислал четыре тысячи солдат, нужных ей для возобновившихся в тот момент во Франции военных действий против бунтовщиков.

Наконец, 5 сентября новый король встретился со своей матерью в Бургони, проехав через Мон-Сени и Мориенну и Савойю. Екатерина выехала из Парижа еще 8 августа, увозя в своей карете герцога Алансонского и короля Наваррского, чтобы было удобнее за ними следить.

6-го Генрих вступил в Лион и собрал свой Совет. Впервые, после достаточно долгого промежутка времени, его членов назначал сам король, а не Екатерина, хотя он и руководствовался ее инструкциями, которые она передала ему в Турин через де Шеверни. Необходимо было срочно решить проблему – возобновлять ли военные действия после истечения срока короткого перемирия, которого добилась Екатерина. Сторонники войны смогли уговорить короля. А он мог бы легко договориться с Дамвилем, наместником Лангедока, приезжавшим в Турин для встречи с королем. Дамвиль хотел объяснить свое поведение в конце правления Карла IX и посоветовать Генриху вести политику уступок по отношению к протестантам. Освобождение маршалов Монморанси и Коссе позволило бы привлечь на свою сторону могущественного правителя. Но короля это нисколько не заботило, и он заявил, что единственное, что он может сделать – это предоставить свободу совести протестантам. После этого переговоры прекратились. В Лионе Генрих так же твердо разговаривал с послами курфюрста Пфальца и ландграфа Гессена, приехавшими вступиться за гугенотов. Эти действия были заслугой курфюрста Фридриха III – таким образом он подталкивал к миру. В Гейдельберге он принял принца Конде, который в июне [284] подписал договор с Яном-Казимиром – младшим сыном курфюрста, и пообещал ему, если тот начнет мятеж во Франции, выплатить долг протестантов за кампанию 1568 года. Помимо этого Конде пообещал ему отдать Три Епископства как передающуюся по наследству вотчину. Отказавшись вести какие бы то ни было переговоры, Генрих III тем самым выбрал войну, а Екатерина его не отговаривала – она верила в военный талант своего сына, способного, как она полагала, одержать победу над этой новой коалицией.

Очевидно, несмотря на альтернативу, которая, в принципе, у короля была, война, подготовленная заранее, была практически неизбежной. Когда Дамвиль, глава коалиции, вернулся в Монпелье без всякой надежды на примирение, 13 ноября он обвинил Генриха и его мать в грубом нарушении всех мирных эдиктов, в организации Варфоломеевской резни, изгнании Конде, в том, что герцог Алансонский не получил должности королевского наместника, и вообще в бедственном положении народа. Он требовал созыва Генеральных штатов, высылки иностранцев, а особенно Гонди и Бирага, а если эти требования не будут немедленно удовлетворены, призывал подданных короля и их иностранных союзников с помощью оружия установить религиозный мир. Чтобы выиграть время, он не побоялся, используя собственную власть, что было совершенно незаконно, созвать штаты Лангедока в Монпелье.

Чтобы ответить на бунт Дамвиля, король, издав 4 ноября патентные письма, созвал в Авиньоне те же самые штаты Лангедока, которые Дамвиль собирал в Монпелье. В это же время он отправил в Лангедок две армии, поручил принцу Дофину освободить дорогу на Авиньон с помощью четырех тысяч пьемонтцев, посланных герцогом Савойским, но принц потерпел неудачу, и командование было передано новому фавориту Генриха III – Бельгарду, которого в Турине он произвел в маршалы Франции.

16 ноября король и его мать сели на корабль, вооруженный пушками и окруженный флотилией кораблей с солдатами. Плавание оказалось неудачным: один корабль, [285] нагруженный багажом, посудой и со слугами королевы Наваррской на борту, затонул в Пон-Сент-Эспри. Но мятежники не остановили конвой, и Генрих добрался до Авиньона. Были получены добрые вести: королевские войска вошли в Пезенас и захватили в плен дочь Дамвиля. Все ждали, что Генрих III отдаст приказ о продолжении наступления. Но узнав о кончине Марии Клевской, принцессы Конде, в которую король был безумно влюблен, он погрузился в глубокую печаль. Три дня он пролежал в постели в сильной горячке, а потом появился на публике, одетый в черное, с бесчисленными похоронными символами на одежде: на его шнурках, на отделке камзола и даже на бантах туфель висели черепа. Его скорбь вылилась в исступленный приступ религиозности. Он присоединяется к ордену кающихся грешников, куда вместе с ним вступают главные придворные сановники, кардиналы, принцы и сеньоры. Чтобы доставить ему удовольствие, Екатерина присоединяется к Черным раскаявшимся грешникам. Холодными декабрьскими ночами устраиваются длинные процессии. Куртизаны идут в монашеских рясах с капюшонами, со свечами в руках. Во время такой процессии кардинал Лотарингский простудился, от чего и умер 26 декабря.