Иван Клула - Екатерина Медичи

Но едва начав это достойное похвалы реформирование, король вдруг впал в меланхолию. Его депрессия была настолько глубокой, что казалось, он близок к самоубийству. Екатерина же, наоборот, после поражения на Азорах, как-то воспряла духом. Отодвинув «миньонов» и воспользовавшись временным безволием короля, она предприняла энергичные [334] меры, чтобы закрепить позиции герцога Анжуйского в Нидерландах. Она направила ему рейтар, а потом, в сентябре, набрала настоящую армию из швейцарцев и французских солдат, всадников и пехотинцев, командовать которыми поставила Франсуа де Бурбона, герцога де Монпансье. Главнокомандующим французских армий был назначен маршал де Бирон. В пограничных провинциях королевские провиантмейстеры должны были любыми средствами помочь снабдить продовольствием эти войска. Результатом морского поражения Строцци стало, по крайней мере, то, что французы оказались вынуждены сбросить маску и признать, что речь идет не о личной ссоре одних только Екатерины Медичи и Филиппа II.

Королева поощряла борьбу с испанским королем на всех фронтах. Так, она попыталась уничтожить очень активную сеть испанских шпионов и головорезов, действовавшую в Нидерландах. В марте чуть было не удалось покушение на Вильгельма Оранского. В августе 1582 года в Брюгге был открыт настоящий заговор. Его вдохновитель, испанец, назвавшийся Сальседом, сделал опасные признания о двойной игре Генриха III. Такое разоблачение непременно поссорило бы короля и его брата. Для расследования этого дела королева направила своих советников Бельевра и Брюлара де Сильери: Сальседа привезли во Францию, быстро судили и казнили на Гревской площади. Позже Екатерина поняла, когда перехватили депешу Тассиса, представителя Филиппа II, что некий Мигуэль Ваэз, наперсник и советник дона Антонио на Азорах, был испанским шпионом: после поражения Строцци он разубедил своего повелителя продолжать борьбу и заставил принять решение об отступлении в Европу, оставив остров без гарнизона. Королева смогла схватить шпиона и еще одного подозрительного субъекта – Луиса де Кардона. Последний признался, что получил от короля испанского 300 экю за убийство дона Антонио: его задушили в тюрьме. Что касается Ваэза, который, несмотря на пытки, не произнес ни слова, то его высекли кнутом и совершенно искалеченного выдали Тассису, который перевез его в Испанию. [335]

Значительные силы Алессандро Фарнезе не давали возможности надеяться, что герцог Анжуйский одержит легкую победу. Герцогу не удалось получить ни субсидий, ни поддержки Генеральных штатов, которые прежде всего хотели иметь гарантию сохранить свои старые привилегии. Втайне принц решил к середине января овладеть большинством крупных городов Нидерландов. Сам он жил в Антверпене с небольшой свитой. 17 января 1583 года он выехал из города под предлогом, что собирается дать смотр своим войскам, стоявшим лагерем под крепостными стенами. Не успели часовые поднять крепостной мост, по которому только что прошел Анжу, солдаты принца, спрятавшиеся на подступах к воротам, проникли в город, а за ними остальная часть армии, которая тут же начала грабить дома. Жителей Антверпена спасло только их хладнокровие. Очень быстро была объявлена тревога, они перегородили улицы цепями и построили баррикады. Со всех сторон на головы нападавших летели камни и метательные снаряды: было много убитых и пленных. В тот же день подобные попытки были сделаны в Генте и Брюгге, но они точно так же провалились. Эта серия неудавшихся покушений воскресила воспоминание о Варфоломеевской ночи. Франсуа Анжуйский повсюду был объявлен изменником. Теперь французам было слишком тяжело удержать свои позиции.

Чтобы отвести злой рок и не потерять лицо, Екатерина выразила свое неодобрение. Она сообщила своим послам в Дании и Англии, что она сама и король узнали обо всем только «после того, как произошло несчастье». Королева направила барона де Мирамбо просить Вильгельма Оранского не лишать герцога Анжуйского своего доверия. Бельевр и Брюлар де Сильери договорились с Генеральными штатами подписать договор, что и было сделано в Дендермунде 18 марта 1583 года: герцог сохранял за собой Дюнкерк, но должен был вернуть все остальные захваченные города и обязаться уволить большую часть своих войск. В обмен на это ему были выданы его солдаты, взятые в плен в Антверпене. [336]

Несмотря на это, доверие было утеряно. Герцог не осмелился вернуться в Антверпен и передал командование над остатками своей армии маршалу де Бирону. Сам он отправился в Дюнкерк. Но вскоре Ла Мотт, правитель Гравелина, овладел городом, пока принц отправился на встречу со своей матерью в Шон. Оставалось лишь извлечь надлежащий урок из этой катастрофы. Злоключения принца отразились на его физическом самочувствии. Когда он был проездом в Аббевилле 4 июля, то казался «совершенно немощным и как бы перенесшим апоплексический удар, с таким трудом он передвигался». У Екатерины не было выбора. «Я призывала его, – писала она 22 июля Генриху III, – отказаться от своих затей, ставших причиной разгрома Франции… и оставаться возле меня, чтобы занять надлежащее ему место и жить в мире с соседями».

Помимо внешнеполитических проблем, у Екатерины возникли другие заботы: например, она занималась неприятными последствиями скандала, происшедшего между королем и его сестрой, королевой Наваррской.

Маргарите было двадцать девять лет, когда в 1582 году она вернулась ко двору, расставшись со своим мужем. Она была решительно настроена проводить свою жизнь в удовольствиях и не быть ни в чем стесненной. Маргарита не боялась королевских фаворитов, своего презрения к которым она не скрывала. Ее распутная жизнь в соединении с проявлениями нежности к герцогу Анжуйскому вызвала ненависть короля, которому не пришлось долго искать предлога, чтобы ее проявить.

После Флексского мира молодая королева познакомилась с обершталмейстером герцога Анжуйского, очень красивым мужчиной Арлеем де Шанваллоном, в которого безумно влюбилась. Она снова встретилась с этим вельможей при французском дворе. Их отношения были настолько близки, что прошел слух, что она ждет от него ребенка и даже что в начале августа его родила. Король, удалившийся в свой Мадридский замок, чтобы предаваться там благочестивым занятиям, был чрезвычайно возмущен, узнав об этом предполагаемом бесчестье. Он приказал сестре покинуть Париж [337] и отправиться к мужу. Вскоре она убралась вон из города со своими подругами – мадам де Дюрас и де Бетюн. Но король не успокоился. Он послал за ней вдогонку своих лучников под командованием капитана гвардейцев Ларшана, который настиг королеву у Палезо. Солдаты заставили ее снять маску, которую она надела, чтобы защитить лицо от дорожной пыли, желая удостовериться, что это именно она, обыскали ее носилки, как если бы там кого-нибудь искали: новорожденного ребенка или мужчину. Другие солдаты остановили ее подруг и камеристок, затем как пленниц отвезли их в аббатство Феррьер около Монтаржи. Король явился туда собственной персоной и учинил им допрос «о поведении указанной королевы Наваррской, его сестры, а также о ребенке, о котором ходили слухе при дворе, что она его зачала, когда только возвратилась ко двору». Не получив доказательств, он был вынужден их отпустить и позволить Маргарите продолжать свой путь в Пуату. Но даже официально подтвержденное таким образом отсутствие состава преступления не смогло затушить скандал.