Сергей Мильшин - Волхв

— Вот это да! — восхищенно выдавил Гор и поднес руку к затылку.

Белогост поставил посох перед собой и поднял глаза к небу. Совершив короткую очистительную молитву, он встрепенулся:

— Собирай вещи и прыгай на плот. Уходим.

Гор бросился к своему оружию.

— Может, и у них мечи заберем?

Белогост задумчиво покосился на недвижные тела дружинников:

— Ни к чему они нам. Да и тяжелое слишком, чтобы по лесам на горбе тягать. Давай торопись, пока они в себя не пришли.

Кинув на плотик так и не развязанные котомки, ведун и Гор заняли свои места на его шаткой поверхности. Плот дружинников тоже отвязали и зацепили его веревку за крайнее бревно своего. Ведун оттолкнулся вагой от берега, и течение подхватило их. Два плота, связанные между собой, тяжело выворачивали на середину реки. Прицеп тормозил движение, и ведун изо всех сил налегал на вагу, пока глубина позволяла достать дна. И тут ливануло. Крупные капли без предупреждения обрушились на реку, и она вся до ближайшего поворота покрылась мелкими фонтанчиками. И Белогост, и Гор промокли мгновенно. Парень закусил губу и плотнее закутался в мокрый плащ. Ведун, не замечая стекающих по лицу потоков воды, невозмутимо толкал вагой. Ближе к середине реки, где дно опустилось ниже, он перестал помогать шестом и устало опустился на бревна спиной к Гору. Парень откинул пропитанный водой волос вместе с брызгами назад и живо обернулся, словно только и ждал момента, когда ведун подсядет поближе.

— Светлый, а что это ты с ними сделал?

Белогост подтянул вагу и устроился поудобней, насколько это вообще возможно под проливным дождем:

— Вроде, не убил никого, не хотелось бы лишний грех на душу брать. Так, может, покалечил слегка. Скоро очухаются. Если здоровья хватит, конечно.

— А ловко ты их. Раз, раз и все. Как это называется?

— Русбой. Наше народное искусство. Дед тебя же учил, насколько я знаю?

— Учил, но я все равно не понял, как ты это сделал. Хотя, по нашему селу, я не последний боец. А что дружинники русбой не знают?

— Знали дружинники, потому и понадеялись, что легко со мной справятся.

— Ну, ты же их, как детей. Какие они бойцы?

— Нормальные бойцы. Просто не ожидали они от старика такой прыти. Удивил я их. В бою это главное — удивить, и не дать времени осмыслить чем.

— Ничего себе, удивил! А меня научишь?

— Научу, если жив буду.

— Когда начнешь учить? — Гор полностью развернулся на плоту, и он закачался.

— Тише, ты, перевернешь. Когда-когда? Шустрый какой. Выбраться отсюда сначала надо. Тут, что завтра будет, не знаешь. А ты хочешь, чтоб я срок назначил. Как только, так сразу. Понятно?

— Это понятно. Мне другое не понятно — откуда они взялись? Здесь в лесу что, всегда княжеские дружинники толпами шныряют?

Белогост усмехнулся:

— Я сам недавно об этом задумался. Никогда такого не было, чтобы они отрядами друг за дружкой ходили. Ну, один-то отряд, ясно, за нами охотится. А эти за кем? Сдается мне, что не одни мы княжьим людям дорогу перешли.

— Думаешь, кто-то еще по лесам от них бегает?

— Думаю, бегает. И удачно, раз они поймать не могут.

Плоты потихоньку начало сносить к противоположному берегу. Дождь зарядил плотный, а поскольку день приближался к вечеру, еще и холодный. В повисших густо-молочных сумерках берег мутно выпирал уже совсем рядом. Ведун поднялся на ноги и снова взял в руки вагу. У берега оказалось помельче, и он успешно толкнулся от дна, немного отодвинувшись от приблизившегося крутого лесного навеса. Деревья густо тянулись по берегу вдоль воды, ни одного пятачка, чтобы пристать, ведун, как ни старался, обнаружить не мог. Некоторые ели проплывали так близко, Гор мог коснуться тяжелых лап с стекающими по ним потоками воды рукой. Незаметно течение ускорилось. Тут сказалось преимущество сцепки — вода тянула плоты по прямой, не вертела, как обязательно бы произошло, будь плот один.

Снова вышли на середину реки. Быстрое течение несло плоты ровно, похоже, перекаты и мели остались позади, по крайней мере, Гору хотелось на это надеяться. По другому берегу пошли более пологие места. Низинки заросли белокопытником и сумрачной ивой, утопившей ветви в черной воде, покрытой пузырями — верный признак зарядившего надолго дождя. Очень хотелось есть. Но Гор не спешил напомнить ведуну о привале. Видел как тот и сам внимательно оглядывает берега в поисках удобного уголка для стоянки. Наконец им повезло. Небольшой безымянный ручеек, впадавший в Илыч, намыл у воды широкую галечную площадку. Белогост, едва завидев ее, толкнул плот к берегу.

Закрепили плоты, вытащив их подальше на камни. Ведун прошелся по берегу, поднялся, оскальзываясь, на крутой глинистый обрыв, усыпанный молодыми пихточками и елями, и махнул оттуда рукой Гору:

— Неси вещи сюда, здесь ночуем.

Парень навесил за спину лук с колчаном стрел и закинул за плечи обе котомки. Подъем дался непросто, глина разъезжалась под ногами, словно лед. Один раз он даже сорвался, помянув недобрым словом ведуна — помочь не мог. Но зато когда поднялся наверх, плохое настроение как рукой сняло — в глубине елей выглядывала крохотная керка с распахнутой дверью — волхв уже шурудил внутри. Только Гор бросил котомки на лавку, как Белогост, закладывающий сухие приготовленные поленья в печку, отправил его за водой. Парень, предвкушая сытный ужин в сухой теплой избушке, извлек из котомки ведуна котелок и поспешил к речке.

После полной миски овсяной каши Гору неудержимо захотелось спать. От одежды, развешанной по стенам, к низкому потолку охотничьей избушки поднимался пар. Печка раскалилась, и внутри было даже жарко. Оба сидели в одних кальсонах.

— Что, Светлый, спим?

— Ложись, ложись, вижу же — засыпаешь, — ведун выложил остатки каши в туесок и замочил котелок водой. — Давно уже отдыхать пора, а мы все сумерничаем.

Гор тут же упал на широкий топчан у стены, заваленный слежавшимся сеном. Но и эта подстилка показалась ему мягкой и доброй. Ведун, ссутулившись, остался сидеть перед печуркой, мерцающей бликами через приоткрытую дверцу. Уже засыпая, Гор усилием воли поднял голову:

— Деда, а ты что не ложишься?

Тот обернулся и выпрямился:

— Спи уже, я тоже сейчас лягу. Намаялся изрядно. Аж кости ломит с непривычки.

Гор опустил голову. Глаза закрылись сами собой.

На рассвете ведун поднял парня. Тот не сразу понял, что от него хочет незнакомый бородатый старик. Он отмахнулся от него и крепче зажмурил глаза. Но сон уже был нарушен. Гор все вспомнил мгновенно и еще с закрытыми глазами подскочил, как на пожар:

— Что-то случилось? — рука сама потянулась к мечу под лежак.

Старик по-доброму улыбнулся:

— Не беспокойся, ничего не случилось. Собираться пора. Дождь перестал, к нашему счастью. Пока туман на реке от чужих глаз скрывает, пойдем спокойно.