Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том I

— Не буду, не буду. Де Пюи — славный рыцарь, и в душе он всегда останется рыцарем. Но омерзительная резня после иерусалимского штурма сломала его. Его дальнейшие поступки продиктованы не здравым смыслом и не религиозным рвением, а этим сломом. Но мы создадим друзой Орден. Орден рыцарей, которых не сломить.

— А не слишком ли много мы на себя в этом случае возьмём?

— Давай возьмём ровно столько, сколько сможем унести. Ты проследи, от чего я отталкиваюсь и к чему прихожу. Крестоносцы порой ведут себя недостойно и не благородно, не по-рыцарски и не по-христиански. Ни нам, ни госпитальерам это не нравится. Ни мы, ни госпитальеры не можем переделать всё крестоносное войско так, чтобы оно нам нравилось. Даже добрые христиане среди крестоносцев, это порою психопаты, пьянеющие от крови, не говоря уже о том, что среди крестоносцев далеко не все — добрые христиане. Многие пришли сюда не для того, чтобы служить Христу, а для того, чтобы грабить. Нам это не изменить. Войско всегда будет состоять из людей очень разных. До такой степени разных, что, порою, стыдно к этому войску принадлежать. Но на этом наше согласие с госпитальерами заканчивается, потому что их путь — уйти из войска, а наш путь — создать свой отряд, не повреждённый обычным пороком воинов, утопающих в крови.

— Но как же мы его создадим?

— Скажи мне, мы с тобой никогда не будем убивать безоружных?

— Конечно, не будем.

— А неужели ты думаешь, что нас с тобой таких лишь двое на всю Палестину? Постепенно к нам присоединятся рыцари, родственные нам по духу. Это будет особая порода рыцарей. Если другие убивают безоружных, то наша главная задача, напротив — защищать безоружных. Если другие грабят — мы берём себе лишь скромное пропитание. И чтобы никто из нас ничего себе не брал, у нас, как у монахов, будет всё общее. Если другие берут себе женщин, как военную добычу — мы храним монашеское целомудрие. Скажи мне, что тут невозможного? Ведь такие рыцари есть, их надо только объединить под нашим чёрно-белым знаменем. На эту мысль меня натолкнул де Пюи. Его бурный протест против крестоносных бесчинств очень сильно на меня подействовал и заставил искать выход, но не такой, какой выбрал он.

— Да… Его рассказ о море крови в Соломоновом храме веял инфернальной жутью…

— Мы отмоем Соломонов храм! Отмоем молитвенными слезами и боевым потом. Этот храм не будет символом кровавого безумия. Мы сделаем его символом жертвенного христианского бескорыстия.

— Там сейчас дворец короля Балдуина, который, кажется, не очень-то тебя жалует.

— Да я не в обиде на короля. У него сто забот. Ему не разорваться. Мы всё будем делать сами, ни у кого не испрашивая помощи. Король будет только рад. Мы ещё поймём друг друга.

— Вот ещё загвоздка. Даже Орден иоанитов, идея которого куда более привычна и обычна, Церковь до сих пор не признала. Боевой монашеский Орден — тем более не признают.

— Да какое нам дело до признания? Мы никому ничего не будем доказывать и никакого признания не станем добиваться. Кто нам запретит защищать паломников? Кто нам запретит жить в целомудрии и нестяжании?

— Гуго, ты всё время говоришь «мы». А ты бы хотя бы спросил меня, нравятся ли мне твои идеи?

— Да, брат Роланд, прости, увлёкся.

— Я с тобой, брат Гуго.

Вскоре братья окончательно выздоровели и пришли попрощаться к Раймонду де Пюи.

— Нам совсем не обязательно прощаться, доблестные юноши. Денег у вас нет и, судя по всему — не предвидится. Вам будет трудно найти жильё в Иерусалиме. Вы можете продолжать жить в нашем госпитале. Мы не возьмём с вас денег. Я уже говорил с де Торном.

— Спасибо вам, благороднейший де Пюи, — очень прочувствованно сказал Гуго. — Простите за всё. Мы высоко чтим ваше христолюбие. Но у нас свой путь. Мы будем создавать свой Орден.

Гуго вкратце рассказал госпитальеру о своём замысле. Де Пюи выслушал его молча, потом ещё помолчал некоторое время и медленно, раздельно произнёс:

— Может быть, ваше начинание ожидает великое будущее. А может быть и нет. Не знаю. Ваш благородный порыв в чём-то близок моей душе. Хотя остаются весьма серьёзные сомнения. Я уже не в том возрасте, чтобы спешить с окончательными выводами. Впрочем, моё предложение остаётся в силе. Дело ваше не скорое. Поживите пока в нашем госпитале, а там видно будет.

Гуго и Роланд молча, но горячо обняли госпитальера. Они приняли его предложение, но сейчас им надо было идти. Де Пюи задумался, видимо, решая, стоит ли ему поделиться некоторой мыслью. Роланд вопросительно посмотрел на него и госпитальер решился:

— У меня тоже есть одна идея не из разряда обычных. Сынишка нашего араба Иоанна подрос. Он ревностный христианин, рвётся в бой, мечтает отдать жизнь за Христа. Крестоносцы не примут к себе араба и рыцарем ему не быть. Но, может быть, вы будете брать мальчонку с собой, в ваши рейды? Он прекрасно владеет приёмами восточного боя, великолепно знает местные условия, говорит по-нашему. Он может быть вам очень полезен.

— И как зовут этого доблестного арабского юношу? — Гуго уже внутренне согласился взять его с собой.

— В крещении — Иаков. Мы зовём его просто Жак.

Гуго и Роланд дружно расхохотались.

У источника они больше не устраивали засад. Разбойники, потрясённые бойней, которую учинили не весть откуда взявшиеся гиганты, встали там постоянным лагерем — силами, которые были пока явно не по плечу маленькому охранному отряду. Гуго уже не раз задавал себе вопрос: а с простыми ли разбойниками они имеют дело? Что-то уж очень хорошо был отлажен обмен информацией между, казалось бы, разрозненными бандитскими группами. Согласованность действий противника заставляла предположить существование единого руководства. Эти мысли подталкивали его к неким решениям, но он пока ещё не знал к каким.

Решения Гуго умел принимать мгновенно, казалось, почти не думая, но так лишь казалось. За этой скоропалительностью каждый раз стояла большая внутренняя работа. Вот и сейчас он небрежно обронил в разговоре с Роландом: «Засад больше не будет. Будут конвои». Он сказал это таким легкомысленным тоном, как будто брякнул первое, что пришло ему в голову. Роланд вопросительно посмотрел на товарища, а юный вождь охотно пояснил:

— Паломники двигаются, как правило, небольшими группами. Мы будем отправляться им на встречу, например, в Торон или в Карантин. Там мы скажем, что они должны остановиться и ждать другие группы, пока их не наберётся человек хотя бы сто. И вот этот их большой отряд мы будем конвоировать к Иерусалиму. В Карантине мы отберём среди паломников крепких мужчин, способных и готовых помогать нам в пути. Мы могли бы даже обзавестись небольшим арсеналом лёгкого оружия, хотя бы кинжалами, чтобы раздавать нашим паломникам.