Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том I

— Дмитрий, мне, признаться, в голову не приходило, что наш Орден — структура ООН.

— Это не совсем так. Точнее — совсем не так. Хотя кое-кому именно так и рекомендуется думать. ООН — очень удобное прикрытие для сверхнационального Ордена. У нас и паспорта ооновские. Храмовники не могут быть гражданами своих стран. Это противоречило бы самой идее Ордена. Формально мы интегрированы в ООН, поскольку нам очень часто требуется официальный статус. Чисто подпольное существование резко ограничило бы наши возможности. Но фактически мы не являемся их составной частью. Высшие руководители ООН даже не догадываются, кому дали прикрытие. Там есть только два человека, знающих, что Орден на самом деле — сверхнациональная боевая сила христианства. Наша природа, наши цели, наши идеология — диаметрально противоположны ооновским. Момент истины наступит в своё время. А в Гондэре как раз наше официальное представительство — видимая часть Ордена.

Они приземлились на маленькой вертолётной площадке рядом с ангаром недалеко от горной дороги. Над ангаром развевался флаг ООН. Даже в этом совершенно безлюдном месте храмовники не могли себе позволить открыто взметнуть в небо Босеан. Вскоре Дмитрий уже вывел из ангара представительский джип, который советскому офицеру никогда в жизни видеть не доводилось. В джипе Дмитрий не говорил ни слова, лишь заметив, что до Гондэра не многим больше ста миль. Они ехали молча, потом Дмитрий ни с того, ни с сего спросил:

— Тебе известно то единственное место на земле, где совершенно бессильна любая прослушка?

— Мессир, я не контрразведчик.

— А я, как старый чекист, могу поделиться профессиональным секретом: даже самое совершенное прослушивающее устройство не может сделать запись в вертолёте с включённым двигателем.

Андрей понял, почему в джипе они всю дорогу молчали. Впрочем, вскоре они уже въезжали в пространство очередного чуда Эфиопии. Их принял Гондэр.

— Поработаю немного экскурсоводом, — Дмитрий начал свой рассказ, — это дворец Фасилидаса. Его называют «Дом льва». Не правда ли — настоящий рыцарский замок?

— Действительно, неприступная твердыня. Да ещё на таком холме.

— Это царский холм. А сейчас проверим твоё знание Африки. Что здесь совершенно нетипично для этого континента?

— Дворец — трёхэтажный. Да, кстати, и в самом городе я видел дома от 2-х до 4-х этажей. Это совершенно не типично для одноэтажной Африки.

— В точку. Почему-то строители Гондэра решили позаимствовать европейский стиль, причём именно в тот период истории Эфиопии, когда отношения с европейцами стали максимально враждебны. А ещё?

— Четыре угловые башни твердыни Фасилидиса — круглые в плане. Впрочем, это, может быть не столь уж удивительно для Африки. Здесь даже крестьянские хижины — круглые в плане.

— Так и есть, только ты подумай: с чего бы это вдруг строители царского дворца стали подражать архитектуре крестьянских хижин? Средневековых властителей, особенно африканских, вообще-то трудно заподозрить в стремлении быть поближе к народу. Кому могли подражать царские зодчие? Напряги воображение.

— Понял! Храмы тамплиеров — круглые в плане! Храмовники подражали архитектуре храма Гроба Господня. А эфиопы подражали храмовникам?

— Или они им подражали, или они вместе строили дворец. Впрочем, круглый план построек сам по себе ещё ничего не доказывает. Мало ли бывает совпадений. Ты найдёшь тут нонсенсы покруче, но чтобы их оценить — надо знать историю Гондэра.

В XVI веке Эфиопия испытала на себе такой мусульманский натиск, перед каким не устояла бы ни одна страна в мире. В 1527 году правитель Харера Ахмед Грань объединил эмираты и бросил на Эфиопию несметные полчища. Большие территории страны были завоеваны, пала древняя столица Аксум. Император бежал. Но Эфиопия, отступая в горы, всё же выстояла. От полного разгрома династию негусов спасла горстка таинственных португальцев. Это отдельная история, а теперь — о том, что было дальше. В 1557 году на побережье высадились войска Османской империи. Перед османами тогда не мог устоять никто. От быстрого поражения Эфиопию спасли горы, но они не могли спасать её до бесконечности. Османы умели воевать в горах. Негусы лихорадочно искали выход из создавшегося положения, искали союзников. Как думаешь, много ли у них было вариантов?

— Всего один — католическая Западная Европа.

— Совершенно верно. Византия уже пала. И перед падением своим греки так же пытались заручиться поддержкой Запада. В надежде обрести военного союзника греки готовы были предать свою веру, полагая, что только Ватикан может объединить Европу в стремлении помочь византийцам. Но попытка унии с Католической Церковью не спасла Константинополь. Измена вере истинной никогда в истории не приносила хороших плодов. Отречься от Царя Небесного и вместо него получить в союзники папу Римского, это.

— Это неравноценно. И Эфиопия тоже пошла таким путём?

— Уже совсем было пошла, но вовремя одумалась. Император Эфиопии Сисиний вместе со своими приближёнными принял католицизм, объявив его государственной религией. В стране уже во всю орудовали католические ордена — доминиканцы, иезуиты. Активно насаждались новые, западно-римские порядки. В любой иной стране за этим сначала последовало бы разложение национальной духовной культуры, а затем — неизбежное завоевание османами, как расплата за превращение веры в разменную монету. Но это была не любая страна. Это была Эфиопия. Её народы дорожили своей религиозной самобытностью больше, чем жизнью. Эфиопы чтили своего императора-негуса как высшее существо, как помазанника Божьего и наследника славы Соломона. Но император, изменивший вере предков, превращался для них в узурпатора, в изменника. И тогда весь народ восстал против негуса-вероотступника, началась религиозная гражданская война. Проводники латинской веры, друзья Сисиния, конечно, не смогли оказать ему помощи. Император вынужден был отречься от престола в пользу сына Фасилидаса, который взошёл на трон, как защитник веры предков.

— Но ведь эфиопы — монофизиты, а не православные, так что их вряд ли стоит представлять защитниками веры истинной.

— Монофизиты гораздо ближе к православию, чем католики, но дело даже не в этом. Главное в том, что народы Эфиопии воевали за веру, а император Сисиний — за своё земное владычество. Искренняя готовность отдать жизнь за веру, пусть даже и не безупречную, конечно, взяла верх над ничтожеством шкурного властолюбия. Так вот в 1632 году Фасилидас созвал собор духовенства в малоизвестном селении Гондэр. На соборе был торжественно провозглашён возврат к вере предков и отвержение католицизма. Тогда же новый император решил принять беспрецедентные антикатолические меры. Все миссионеры-католики были высланы из страны. Те, что не пожелали подчиниться, были убиты. Страна стала полностью закрытой не только для миссионеров, но и вообще для иностранцев. Мало кто из белых людей теперь отваживался проникать в Эфиопию. Из тех, кто всё же прорвался сюда, назад никто не вернулся.