Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том I

Окрестности Труа наполнились небывалыми известиями. Все говорили только об одном: на соборе в Клермоне папа Урбан призвал всех христиан к крестовому походу. Никто толком не знал, что такое крестовый поход и как это вообще бывает. Никогда раньше не было крестовых походов. Люди более сведущие объясняли, что надлежит отправится в Святую Землю, чтобы защищать восточных христиан, которых истязают безбожные язычники. Всех этих язычников надо убить и освободить Гроб Господень.

«Вот оно, — подумал Гуго, — защищать христиан от жестоких язычников — это и есть мой путь». Правда убивать ему никого не хотелось, но он решил, что с этим потом разберётся. Может быть, ещё удастся уговорить язычников оставить свои жестокости. Душа Гуго тот час устремилась в Святую Землю, которую он представлял себе, как некое земное подобие Царствия Небесного. Никто, правда, не знал, где эта земля находится, может быть, путь туда исполнен величайших страданий. Подумав об этом, Гуго обрадовался так, как будто уже стоял на пороге исполнения своей мечты. Это было то, что надо: защищая христиан, он выпьет чашу страданий, и тогда Господь возьмёт его к себе, в Царство Небесное.

Ему лишь недавно исполнилось 11 лет, но он уже не мало потренировался в бое на мечах и в скачках на коне. Боевые науки ему недавно начал преподавать отцовский оруженосец Жак — сильный воин лет тридцати с вечно взъерошенными волосами и лицом, покрытым шрамами. Несмотря на свирепую внешность, Жак был очень добрым и набожным. Ещё он был очень простодушным и доверчивым, всегда готовым любую небылицу принять за чистую монету. Гуго относился к нему немного покровительственно, строго запретив Жаку верить в кухаркины байки про то, что на краю земли живут люди с пёсьими головами.

— Но про людей с пёсьими головами многие рассказывают, — недоумевал обескураженный Жак.

— Всё это враки. Наш Господь — Творец прекрасного и не мог создать такое уродство, — сурово отрезал маленький Гуго, регулярно наставляемый учёнейшим отцом Гвибертом. — На краю земли на самом деле живут восточные христиане, которых нам с тобой, Жак, надлежит защищать от злых язычников.

— А они, эти язычники, может и есть с пёсьими головами.

— Говорю же тебе — нет! Господь всех людей создал одинаковыми. Язычники, правда, лицом черны, но не по природе, а потому что злые. Злы же они, потому что в Христа не верят. Завтра я поговорю с отцом, чтобы он отпустил нас в крестовый поход. Так что готовься.

Жак только сокрушённо покачал головой.

Неполучившийся разговор с отцом стал для Гуго настоящей трагедией. Гуго знал, что отец его — очень добрый человек, а его мрачная немногословность — это только внешнее. Но на сей раз владетель Пейна превзошёл в немногословности и мрачности самого себя:

— Выбрось из головы эти бредни. Чтобы стать рыцарем, тебе надо ещё многому научится. Потом ты женишься и станешь моим достойным наследником. Если это отец Гвиберт забивает тебе голову ерундой про крестовый поход, тогда он больше не переступит порог Пейна.

— Отец Гвиберт здесь не при чём. Так хочет Бог. А ты, наверное, сам отправишься в крестовый поход?

— Как бы не так. Я отправлюсь неизвестно куда, а эти гиены — наши соседи — по клочку раздерут моё владение, которое я всю жизнь от них защищал. Я делал это для тебя, Гуго. Ты должен стать сильным сеньором. А Богу молиться ты можешь в нашем храме.

Гуго знал, что каждое слово отца — последнее. Спорить с ним не имело смысла. Он не возвращался больше к этому разговору, но твёрдо сказал сам себе, что, когда подрастёт и примет рыцарское посвящение — отправится в крестовый поход, не смотря ни на что, и никакие запреты его не остановят. Он готовился к походу, полностью отказавшись от праздных детских развлечений. Всю его жизнь наполнили два занятия: молитвы в храме до полного изнеможения и боевые упражнения с Жаком — так же до полной потери сил.

Гуго не стал ни мрачным, ни замкнутым, но в его улыбке появилась такая серьёзность, что отец начал тревожится. Лицо его сына слишком быстро и неожиданно стало лицом совершенно взрослого человека — волевого, решительного, упорного. Старый рыцарь не стал обсуждать с сыном эту перемену, потому что ему не в чем было упрекнуть наследника. Гуго оставался таким же послушным и почтительным с отцом, таким же вежливым и обходительным со всеми окружающими, а владению мечом обучался с таким упорством, что, кажется, его ждало будущее великого рыцаря. Равнодушие к детским забавам настораживало, но в этом было бы глупо его упрекать. Может быть Гуго, повзрослев, завоюет для себя целое графство? Хозяин Пейна успокоился.

А кругом, казалось, сам воздух пропитался приготовлениями к крестовому походу, за которыми Гуго наблюдал с замирающим сердцем, тоскуя, что всё это — не для него. И всё-таки он был соучастником великого чуда перемены в сердцах человеческих. Люди вокруг стали совершенно другими. Ни один священник не имел необходимости воодушевлять народ к походу, хотя ещё совсем недавно все, что связано с верой вызывало у этих людей весьма немного энтузиазма. Люди, которые ради богослужения не всегда были готовы пожертвовать хотя бы воскресным утром, охотно предавались подготовке к предприятию, ради которого надо было пожертвовать всем, может даже и самой жизнью. Они собирались в дорогу, чтобы ниспровергнуть врагов Христовых с такой радостью, какую не всегда обнаруживали, собираясь на гулянку с обильными возлияниями. Все умы занимал только Христос. Впервые можно было наблюдать, что народ стал единым, различия между богатыми и бедными, казалось, совершенно исчезли, их сердца пылали одним и тем же пламенем. Люди, по-видимому, не имеющие никаких средств, всё же находили деньги на приготовление к походу. Другие легко расставались с богатством, накопленным долгим временем и с радостью за бесценок продавали всё своё имущество.

Цены совершенно переменились. Всё, что было необходимо для дороги стало теперь очень дорого, а то, что нельзя было взять с собой стало дешёвым, как никогда. В прежние времена ни темницы, ни пытки не могли принудить расстаться с имуществом, которое теперь отдавали за безделицу. Каждый считал своим долгом продать лучшую часть имущества за ничтожную цену, как будто находился в жестоком рабстве, и речь шла о скорейшем выкупе.

В поход собирались не только крепкие мужчины, способные владеть оружием, но и старцы, и даже девушки. На все недоумения они отвечали, что жаждут лишь мученичества и хотят одного — пасть под ударами мечей. Однажды на улице Гуго слышал, как два крепких молодых человека, по-видимому, чьи-то оруженосцы, уговаривали двух миловидных девушек (наверное, это были их невесты) остаться дома, на что одна из девиц твёрдо им заявила: «Вы вступите в бой, а нам да будет позволено послужить Христу своими страданиями».