Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том II

Средневековые христиане, напротив, если за что и уважали ассассинов, так это за твёрдость религиозных убеждений. К примеру, Гийом Тирский писал: «В течение 400 лет они (ассассины) столь ревностно придерживались веры сарацин и их обычаев, что по сравнению с ними все остальные кажутся отступниками, они же исполняют предписания этой веры во всём». Простим тирскому хронисту то, что он ошибочно приравнивает измаилизм к «сарацинской вере», то есть традиционному исламу. Главное Гийом подметил верно — ассассины были гораздо более ревностны в религии по сравнению с традиционными мусульманами, и это вызывает его уважение. Крестоносные хронисты не могли видеть ничего пугающего в том, что ассассины с лёгкостью умирают во имя веры. Разве не так же легко отдавали жизнь за Христа тамплиеры? Но их пугало другое: ассассины умирали не ради Бога, а ради старца. Вот это-то переключение религиозного чувства с Бога на человека и представлялось чудовищным. Ассассины смотрели на своего предводителя, как на бога, а это уже настоящее язычество, весьма далёкое не только от христианства, но и от ислама. Такие язычники ужасны потому, что от них можно ждать чего угодно. Крестоносцам были известны предписания ислама, но они не могли знать, что завтра ударит в голову Горному Старцу.

Поначалу европейское сознание восприняло преданность ассассинов Старцу Горы с некоторым даже восхищением. Трубадуры обещали своим возлюбленным хранить такую же верность, как и ассассины своему таинственному учителю. Но это означало лишь то, что христианское сознание Европы начинало понемногу разлагаться и оязычиваться. Культ прекрасной дамы и культ Горного Старца имеют общие черты. И трубадуры, и ассассины выражали стремление умереть ради самого главного в их жизни человека, забывая о том, что их жизнь принадлежит Богу и никому нельзя воздавать почести, которых достоин лишь Бог.

Но жеманное и манерное отношение трубадуров к ассассинам не могло возобладать в европейском сознании, потому что ужас перед живым язычеством был куда сильнее, чем склонность к поэтическим излишествам. На смену поэзии быстро пришло мифотворчество. Европа, заворожённая инфернальным кошмаром, который по большей части сама же и создала в своём воображении, все беды своего мира стала списывать на ассассинов. Вдруг неожиданно выяснилось, что «крестовый поход детей» — странное стихийное движение, погубившее множество юных европейцев — проделка Горного Старца. В 1212 году Винсент из Бове на полном серьёзе утверждал, что Горный Старец держал в плену двух пилигримов и не отпускал до тех пор, пока они не поклялись привести к нему детей из французского королевства. Воистину, кошмару не ведомы логика и здравый смысл.

Вскоре вошло в большую моду списывать на ассассинов чуть ли не все политические убийства, имевшие быть в Европе. 15 сентября 1231 года некто убил герцога Людовика Баварского. Как сказано в анналах Марбаха, «сделал это некий человек, из числа тех, кого посылает Горный Старец. Убийцу подвергли пыткам, чтобы он сознался, по чьему приказу действовал, но даже пытками не смогли ничего добиться». Очевидно, что не было ни одного доказательства причастности к этому убийству ассассинов, однако Кельнские анналы так же утверждают: «Этот самый Горный Старец, союзник императора, решил отомстить за многие несправедливости, которые герцог совершил по отношению к императору». Горный Старец, конечно, не был союзником императора Фридриха II, это чистый фантазм, а о существовании Людовика Баварского предводитель ассассинов вряд ли хотя бы слышал. Но грешить на ассассинов было так удобно и модно, что и сам Фридрих II решил задействовать этот миф в своих политических раскладах. В мае 1236 года Фридрих выдвинул обвинение против герцога Австрийского: «Замышляя против нашей души злодейство, он отправил своих посланцев к Горному Старцу, пообещав тому несметную плату, если тот расправится с нашим величеством». Про доказательства, как и всегда в таких случаях, лучше не спрашивать.

На ассассинов начали списывать не только реально имевшие место убийства и покушения, но и охотно выдумывали покушения, которых на самом деле никогда не было. Гийом из Нанжи писал в «Житии» Людовика Святого: «Старец Горы, обманутый дьяволом, начал замышлять убийство короля Франции Людовика. Этот злой и коварный царь жил на границе Антиохии и Дамаска в хорошо укреплённой крепости на горной вершине. Его страшились христиане и сарацины, жившие по соседству и даже вдалеке, ибо он не раз посылал людей, хладнокровно убивавших правителей. Итак, он послал во Францию эмиссаров, повелев им любым способом уничтожить Людовика». Далее Гийом из Нанжи рассказывает о том, что Горный Старец изменил своё решение и послал других эмиссаров — отменить приказ об убийстве короля. Посланные вслед схватили первых и выдали королю. Людовик осыпал и тех и других подарками и отправил Старцу Горы королевские дары в знак мира и дружбы.

Людовик Святой действительно имел контакты с ассассинами, но не во Франции, а в Святой Земле, а эта история — чистый вымысел. В наше время из таких вымыслов делают боевики, раньше их включали в хроники и жития. Но не думайте, что многое изменилось. Современные обыватели так же воспринимают боевики, как вполне адекватное отражение реальности, самые нелепые «страсти-мордасти» принимая за чистую монету. И сейчас, как в средневековье, обыватели любят, чтобы их пугали.

Даже реальные акции ассассинов обрастали такими мелодраматическими вымыслами, что авторы современных мыльных опер могут лопнуть от зависти. В 1192 году два ассассина, одетые в сутаны христианских монахов, убили маркграфа Конрада Монфератского, да и было за что — незадолго до этого Конрад захватил ассассинский корабль с грузом и казнил всю команду. Бессмысленная казнь команды была явным перебором даже по меркам самой ожесточённой войны, и вот ассассины прикончили Конрада прямо в день его свадьбы, причём весьма изощрённо и театрально. Это исторический факт, но вот какую байку читаем в «Хронике казначея Бернарда»: «Когда повелитель ассассинов узнал, что маркиз ограбил его людей. он приказал двум своим людям поехать в Тир и убить маркиза. Они отправились в Тир, прибыли туда и приняли крещение. Одного воспринял от купели маркиз, а другого находившийся тогда в Тире Балиан, муж королевы Марии». Нелепо думать, что маркиз, известный своим высокомерием, стал бы крёстным отцом какого-то бродяги, к тому же, если исходить из обстоятельств убийства, ассассинам не было никакой надобности принимать крещение, чтобы совершить своё дело. Действительно, куда проще было переодеться монахами, как и пишет о том другой хронист. Но сколько изощрённой фантазии, сколько демонического цинизма приписывается здесь ассассинам: сначала сделать Конрада своим крёстным отцом и только после этого прикончить его.