Джейк Хайт - Осада

— Пригнись! — рявкнул Иса; над лодкой свистнули новые стрелы.

Несколькими мощными гребками он отогнал лодку от берега, и течение подхватило ее, понесло. Тогда Иса оставил весла и тоже лег на дно. Через пару минут стрел не стало, и все опасливо распрямились — лежать на дне лодки было очень неудобно. Иса снова взялся за весла, а женщины уселись ближе к носу.

— Ты ранена! — воскликнула Ситт-хатун, увидев, что одежда Анны пропиталась кровью.

— Госпожа, это не моя кровь.

— Ах, это человека в черном… ты же его убила. Где ты научилась так драться?

Анна пожала плечами.

— Родители умерли, когда я была маленькой. Пришлось привыкнуть стоять за себя.

Весенней ночью на реке было зябко, и женщины прижались друг к дружке на носу лодки, глядя на уплывавший султанский дворец — белокаменные стены, освещенные сотнями факелов.

— Когда снова ступим за эти стены, мы будем победителями, а Гульбехар содрогнется от страха, — негромко пообещала Ситт-хатун.

Они проплыли по реке еще несколько минут, после чего Иса принялся грести к берегу. Он причалил к небольшим мосткам в речном порту Эдирне. Когда все вышли, отпихнул лодку — пусть плывет по течению.

— Пойдемте, у нас мало времени, — бросил он женщинам и повел их по темным узким улочкам города. Шли они недолго и вскоре очутились перед безукоризненно белым зданием в купеческом квартале. Иса отомкнул ворота, провел женщин через дворик в дом, в круглую гостиную, откуда расходилось несколько коридоров. Посреди комнаты стоял низкий столик, уставленный зажженными свечами, едой и питьем. На подушках у стола сидел Халиль, одетый в расшитый золотом атласный халат. Ситт-хатун впервые увидела великого визиря — сухощавого, высокого, с длинными тонкими пальцами, наверняка никогда не державшими рукояти меча в бою. Худое, тонкое лицо, гладкая оливковая кожа — а ведь Халилю было уже сорок восемь. Аккуратно подстриженные усы загибались книзу, смыкаясь с крошечной бородкой, где уже проступала седина. Симпатичный мужчина, если бы не длинный неровный шрам от правого виска к подбородку и крайне неприятные глаза: большие, бледно-серые, холодные, неестественно спокойные, неподвижные, словно мертвые.

Халиль поднялся навстречу Ситт-хатун и поклонился.

— Добро пожаловать, султанша! — Тонкие губы его растянулись, обнажив ряд острых зубов — будто волк изготовился к прыжку. — Я рад, что вам удалось выбраться в целости и сохранности. Ваша служанка может отдохнуть там. — Он указал на боковой коридор.

Анна сжала госпоже руку и ушла.

— Иса, можешь идти, — сказал визирь, и азиат спокойно удалился.

Халиль знаком велел Ситт-хатун присесть у стола.

— Подкрепитесь? Наверное, вы голодны после ночных приключений?

Та покачала головой. Перенервничала, желудок не принимал пищи.

— Тем лучше. У нас мало времени. Убийцы ищут вас, вам лучше исчезнуть из города до рассвета. Пойдемте со мной.

Халиль взял свечу и повел Ситт-хатун по коридору к маленькой комнатке, почти полностью занятой огромной кроватью под балдахином. Он поставил свечу на столике у кровати, развязал пояс, позволив халату соскользнуть на пол. Халиль остался совершенно нагим — смешным и тощим. Он подал ей знак раздеваться, но Ситт-хатун не шевельнулась.

— Разве вам не понятны условия нашего соглашения? — спросил визирь.

— Понятны, — ответила она, мысленно выбранив себя за брезгливость.

Никакая жертва не слишком велика, если она приведет ребенка Ситт-хатун к трону. Тогда она поступит с Гульбехар, как пожелает.

Повторяя это про себя, Ситт-хатун повернулась спиной к визирю и аккуратно разделась. Нагая, подошла к Халилю и задула свечу. В комнате воцарился мрак.

Она едва справилась с дрожью отвращения, когда ощутила холодную ладонь Халиля на плече.

— Делайте что должно, — прошептала в темноту Ситт-хатун.

Маниса

Ситт-хатун прибыла в Манису после заката восьмого дня, считая от ночи с Халилем. Визирь доверил султаншу и служанку греку-евнуху по имени Эрзинджан, доставившему их на торговый корабль, который спустился по реке Марице в Эгейское море и взял курс на Малую Азию. Погода благоприятствовала, но путешествие все равно получилось тревожным. Ситт-хатун иллюзий не строила. Сама она от убийц не спрячется и не убежит, и если Мехмед не даст ей защиты в Манисе, те непременно отыщут ее — конечно, если их не опередит сам Мехмед. Он не любит жену. А как на него подействуют известия об измене Гульбехар, предсказать нелегко. Он может разгневаться. В конце концов, покинув гарем, Ситт-хатун лишилась и прав, и защиты. Единственная ее надежда — кумру кальп, зашитый в полу шелкового кафтана. Ситт-хатун молилась Аллаху, чтобы этого доказательства хватило.

Закрывшись чадрой, чтобы избежать посторонних глаз, госпожа и служанка пришли по выжженным солнцем улицам Манисы к султанскому дворцу. Ситт-хатун провела Анну к маленькой боковой двери, сквозь которую в гарем входили слуги. Подошла к стражнику и потребовала:

— Проведи нас к управительнице гарема. Мы желаем служить султану.

Стражник внимательно осмотрел обеих.

— Я хочу видеть ваши лица, — ответил он наконец.

— Мы не можем показывать наши лица мужчинам. Только управительнице.

— Ладно, — проворчал стражник. — Ждите здесь.

Ситт-хатун и Анна стояли у дворцовой стены, в полоске все съеживающейся тени. Солнце ползло по небосводу, тень сжималась, пока не исчезла вовсе. Тогда в конце концов явилась управительница — женщина зрелая, но, несмотря на морщинки в уголках глаз и проблески седины в длинных черных волосах, на редкость красивая. В обязанности управительницы гарема входило искать и натаскивать женщин, должных прислуживать султану.

— Эти? — спросила она у стражника.

Тот кивнул.

— Ступайте за мной.

Коротким коридором они прошли в круглую комнатку, где управительница повернулась и принялась рассматривать обеих женщин.

— Пока не взгляну на вас хорошенько, дальше вы не попадете, — сказала она. — Снимите паранджи.

Ситт-хатун открыла лицо, и управительница охнула.

— Госпожа? Что вы здесь делаете?

— Тише! — приказала Ситт-хатун, снова закрывая лицо. — Я не желаю, чтобы о моем присутствии знал кто-либо помимо султана Мехмеда. Ты сама скажешь ему, что я прибыла. Но сперва приготовь ванну для меня и служанки в отдельной комнате. И принеси свежую одежду — я желаю предстать красивой перед господином.

Управительница исчезла, вскоре вернулась и отвела женщин в большую комнату с бассейном, заполненным парящей водой. Ситт-хатун разделась и погрузилась в воду, Анна принялась осторожно смывать грязь и пот долгого путешествия. После султанша оделась в тончайший халат из золотистого шелка, готовый, казалось, упасть от одной мысли его коснуться, и шелковое же покрывало для сокрытия лица. Но когда управительница привела Ситт-хатун в кабинет Мехмеда, тот даже не взглянул на жену, не оторвался от книги.