Павел Поляков - Смерть Тихого Дона. Роман в 4-х частях

- Думаю, за золотой этот хватит тебе, внучек, опохмелиться.

И приводит этим бабушку в ужас:

- Ну, как можешь ты такие слова дитю говорить.

- А што у вас - казак растет али красна девица? К водке, к ней сыздетства привыкать надо.

Получив и на этот раз пять рублей и отдав их маме, чтобы бросила она деньги в копилку, садится Семен за общий стол. Приезду дяди Вани все рады, любезно встречают церемонно, боком, кланяющегося Савелия Степановича, разговор закипает сразу же, и мама никак не успевает разливать чай, предварительно аккуратно споласкивая каждый стакан или чашку в стоящей рядом полоскательнице. Закуски исчезают быстро, так же быстро понижается уровень напитков в бутылках и графинах. Дедушка сегодня в ударе:

- За здоровье изучающих премудрости наук и за тех, кто науки и преподает!

Дедушка пьет с удовольствием, Савелий Степанович крайне польщен.

- За странствующих и путешествующих! - отец пьет здоровье дяди Вани.

Потянулся было дедушка снова к рюмке, да облила его сибирским, холодным взглядом бабушка:

- А ты, поди, за недугующих и страждуюших теперь? Море вы под прибаутки выпить можете.

- А ты, Наталья, страшные слова не говори, так, Боже упаси, и пролить можно. Ведь я за бабушки нашей здоровье выпить хотел!

- Ох и хитрющая ты лиса, - бабушка улыбается и не замечает, что и ей пододвинул дедушка полную рюмку.

- З-здор-ровье д-дам! - кричит вдруг по-петушиному, сорвавшимся голосом Савелий Степанович!

Бабушка чокается с ним и выпивает глоточек:

- Ишь ты, тоже с казаками норовишь?

С недоверием относится она ко всем, кто носит штатский костюм. Все, кто царю служит, все они мундиры носят, или иначе как, по форме, одеты. Сам царь им мундиры давал, и всех их знает, всё это люди порядочные. А эти вот, в пиджачках, штрюцкие эти, либо купцы-аршинники, либо бунтари, либо, Господи прости, мошенники или обманаты. Недаром им и званий настоящих не дано. Есть, верно, инженеры, ну они не так царем отмечены, есть и адвокаты, но то брехунцы, за деньги кого хочешь оправдают, последняго жулика оборонять берутся. Должно - и сами жулики. О Савелии Степановиче думает она несколько лучше, знает, что отец его природный казак, а мать хозяйка хорошая... Да вот сын-то, говорят, вроде как с социалистами снюхивается. По-настоящему, и брать-то его не следовало, да нужда, ну где тут, в степи, кого другого сыщешь? Общий разговор переходит на библиотеку, Савелий Степанович от нее в восторге:

- У-ддивительную б-библиотеку вы приобрели. Б-бездна знаний в ней. Я хотел вас попросить, Герцена... «Искру», хоть з-знаете, они з-запрещены...

Бабушка вспыхивает, как зажженная спичка:

- Это што ишо вы там понакупили. Што вы мне из внука мово царю врага сделать хотите? Вот свелю я Миките да Матвею, враз они все книжки энти в Рассыпную Балку повыкидают.

Но тон дедушки всё же не оставляет сомнений, что хозяин в курене - он:

- Стой-стой, погоди, не лотоши, Наталья. Всё я сам догляжу. А царю твому я служил, а не ты. А вы, Савелий Степанович, не беспокойтесь, что надо отберем, как полагается.

Отец поворачивается к учителю:

- Так-так. Герцена вам почитать приспичило.

- К-как же, ведь м-мировой это ум. Идеи его, его проповедь, всё, что он пишет, будут, безусловно, р-рано или поздно в России осущ...

Волосы на голове дяди Вани поднимаются дыбом:

- Это как же осуществлено будет, по примеру клиновских мужиков, что-ли?

- А ч-что же вы думаете - только поркой, а не реформами жить? Надоест мужику бесправие и голод, и вот, по п-примеру из Достоевского, «идут мужики, несут топоры»...

- Топоры несут? Вы что же, новую пугачевщину хотите?

- Н-ну, п-причем же тут п-пугачевщина...

Бабушка решительно перебивает учителя:

- Вот что я тебе скажу, хоть супруг мой бабьим умом моим и не доволен, ты в моем курене никаких твоих идеев не распространяй. Подрядили мы тебя внука нашего уму учить, а не разбойника из него делать. Понял ай нет? В порядочном дому находисси, а коль этого не понимаешь, то и делать тибе у нас нечего.

Учитель смотрит потерянно на деда, не зная, что же ему делать - сидеть и дальше или встать и уйти. И дедушка всё решает по-своему:

- Стой, стой, Наталья, не серчай. В нашем курене каждый думки свои сказать может. К этому мы, казаки, спокон веков привыкшие - вольными говорили, вольных слухали. А потому - понадеемся, что пронесет Господь беду, боюсь я - неминучую.

Мама вторит дедушке совершенно спокойно:

- Думаю, что заинтересуют вас и те книги, которые сын мой как особый подарок получил, Геродот, «География Российская» Попова...

- Да-да, слыхал, слыхал, читать не привелось...

Дядя Ваня нацеливается вилкой в тарелку с маринованными грибками, говорит, будто сам с собой:

- Ишь-ты, читать ему не привелось. Выходит, предки его для него без внимания...

Бабушка сердиться перестала, и торопится примирить спорящих.

- Лучше бы што вот внуку про старое да былое рассказал.

Дедушка будто ждал этого:

- Ишь ты, про старое. А вот ты мне сама лучше ответь - с каких пор казаки на свете живут?

- Как с каких пор? Да спокон веку.

- А доказать ты можешь?

- А чего-ж тут доказывать - как зачал Дон течь, так и живут на нем казаки.

- Ха, а по-настоящему доказать не можешь. А хочешь я тебе по Святому Писанию докажу? Вот ответь ты мне, кто при гробе Господнем на страже стоял, когда Его с креста в пещеру положили? Какая стража и кто ей командывал?

Мама улыбается:

- Сотник.

- Сотник? А теперь скажите вы мне, обе Наталии - в какой армии на всем свете чин сотника имеется, окромя казачьей? Только у казаков! Вот и выходит, что служили тогда казаки римским цезарям-августам не хуже, как вот теперь царю служат. Вот и поставили их, как самых надежных, к гробу Господню в охранение. Взвод целый.

Все за столом заливаются смехом, бабушка смотрит растерянно:

- Ты што, Алексей, всурьез?

- Ну, конешно! И коли уж ты первой заговорила, ответь мне на еще один вопрос - в какой иной армии всего света белого охраняемый из-под стражи незаметно уйти может?

- Да что ты такое городишь. Бога побойся, - бабушка крестится на иконы, - опять перебрал?

- И вовсе не перебрал. А ты опять ответить не можешь. Вот и скажу я тебе - только у нас, у казаков, такое случиться могло. А почему, да потому, что не иначе как целый тот взвод из римских тех виноградников вина перепился. И поснули они с сотником ихним. А Христос-то воскрес, увидал, што станишники спят, да и был таков. Вот оно тебе и еще одно доказательство, что никто иной гроба Господня охранять не мог, кроме казаков. А это значит, что еще тогда деды наши храбро воевали.

Тон бабушки полон отчаяния и укора:

- И как тебе не грех, старый ты человек, такие слова про Бога нашего говорить!

- Во, видали ее, да хоть одно слово сказал я про Бога. Всего-то и сказано было, что спокон веков любители были казаки винца выпить.