Томас Фланаган - Год французов

Шон Мак-Кенна пробирался по многолюдной от солдат крепостной улице, предусмотрительно держась ближе к домам и лавкам. Ему никто не докучал, хотя несколько раз случайно толкнули. Человек он был тихий, невысокий и грузный. Шел он без шапки, и лысина блестела в закатных лучах солнца. Все лавки закрыты, на некоторых красовались ставни. Жаль, что он в своей не поставил, в убытке б не остался. Горожане, как католики, так и протестанты, словно улитки, попрятались по своим домам, отдав улицы в распоряжение солдат. Сегодня базарный день, но меж солдат не сыскать ни погонщика, ни торговца, ни единой чернобокой коровы.

Наконец он дома, в безопасности. Мак-Кенна поднялся на второй этаж — там ждали жена Брид и малыш Тимоти, — объявил, что добрался цел и невредим и скоро будет к чаю. Последнее он произнес с особым удовольствием: всякий раз он вспоминал, что живет в достатке. Потом вышел в лавку, отодвинул несколько штук сукна, достал тяжелую приходную книгу и уселся на высокий табурет. Обмакнул перо в чернила, перечитал последнюю, недельной давности, запись в книге, задумчиво уставился в пространство, собираясь с мыслями, и принялся писать по-ирландски.

Августа 25-го. За всю историю Мейо, наверное, не бывало столько солдат на улицах Каслбара. Хотя в прошлом край наш знавал и кровавые битвы, особенно во времена Елизаветы, да в годы восстания О’Доннела. Но, думается мне, несмотря на словообилие хроники и велеречивость поэтов, битвы эти были невелики по размаху. Теперь же армия в наших краях не меньше тех, что воюют на материке. Солдаты повсюду: и в городе (в переполненных казармах), и окрест, на зеленых лугах, разбросаны их большие лагеря. При них и кавалерия, и даже пушки, способные уничтожить сразу множество людей. Поневоле задумаешься: значит, великим державам вроде Англии или Франции ничего не стоит поставить под ружье многотысячное войско и отправить хоть на край света пушки, лошадей и рослых, крепких солдат, которым наплевать на всех, кроме себя. Увы, это касается даже самых темных людей, тяжкий удел которых всю жизнь гнуть спину. Всех в Каслбаре обуял великий страх, когда по голуэйской дороге в город нескончаемым потоком хлынули солдаты, предназначенные, казалось, лишь нести смерть и разруху; о нашей судьбе они и не задумывались; теперь всем очевидно, зачем прислали их в наш край: готовиться к битве с французами и нашими земляками-ирландцами. Те, объединившись на севере, одержали крупную победу, захватив Баллину. Впрочем, вряд ли уместно называть «крупным» какое-либо событие в этом городишке.

Удивляюсь сам себе: как удается мне заносить в дневник записи о событиях столь необычайных так бесстрастно, словно речь идет о погоде, о прибавлении семейства соседа или, напротив, о его смерти.

Уже лет сто, если не больше, слагают поэты стихи о том, что пришлет Франция армию нам во избавление, да только сомневаюсь, чтобы кто в душе верил в это. Я, например, никоим образом не верил: какая Франции от нас польза? Разве что пополнит свою армию нашими парнями да пошлет их на гибель вместо своих сынов? И коль скоро они и впрямь прислали войска, так непременно из корысти, а не из добрых побуждений и не из любезности к нашим поэтам.

Господи, да что ж такое Гэльская армия, о которой сейчас только и разговоров? Вчера вечером в таверне кузнец Кон Хорган похвалялся: дескать, поднялась Гэльская армия, сметет всех и вся на своем пути, а французишки, мол, просто так, их дело десятое, в обозе сидеть да улиток жрать. Откуда она взялась, эта Гэльская армия? И где столько лет таилась? На поверку же это банда Избранников да ярмарочных задир-драчунов, они и сейчас воображают, что восстание — это большая разудалая ярмарочная потасовка. Однако здесь, в Каслбаре, солдаты — и пешие, и конные, и пушкари — думают совсем иначе. Я не высказал этого Хоргану, он очень вспыльчив, а кулаки у него что два булыжника, да к тому же он был пьян в стельку. Впрочем, мнение мое разделит всякий здравомыслящий человек. Хоргана прямо распирало от похвальбы, словно он только что в одиночку расправился с отрядом ополченцев; похоже, настроение его разделяли и собутыльники. Они хлопали его по спине и то и дело требовали еще виски. Похвальба похвальбой, а Баллина, эта жалкая деревушка, все же в руках повстанцев.

Вскорости мы и сами сможем разобраться, что к чему, ибо здесь, в Каслбаре, и разыграется решающая битва. Иначе зачем было бы англичанам стягивать сюда войска из Голуэя? Как бы мне хотелось оказаться сейчас далеко-далеко отсюда вместе с моей Брид и Тимоти. Эх, не выбрал я за двенадцать лет времени, чтобы сходить к Генри Роджеру, плотнику-протестанту, он бы за десять шиллингов смастерил ставни и для окна в лавке, и двух — в жилых комнатах. А то мог бы я по сей день, будь на то моя воля, сидеть в родном Корке, культурном городе, где высоко ставят воспитание и образованность и слыхом не слыхивать о пушках, грубой солдатне, для них весь город точно большая таверна. Но не случись мне учительствовать в этом богом забытом месте, у меня никогда бы не было такой доходной лавки, моей любимой Брид, не было бы сынишки Тимоти, а в нем — истинное счастье для нас с женой.

До меня дошли слухи, что битва при Каслбаре вызвала большой интерес и не меньшее любопытство не только у нас в стране или в Англии, но и на материке, где об этом ходят невероятные толки. Несомненно, событие это чрезвычайное, хотя мне судить весьма затруднительно, что вскорости будет явствовать из рассказа. Меня навещали очень обходительные английские офицеры и просили рассказать о битве. Этого я и буду придерживаться в своем повествовании, хотя не следует забывать, что вся моя военная служба длилась около месяца и пробелы в военных знаниях у меня велики. Будь это лисий гон, я описал бы его подробно и с рвением, хотя он и чем-то сродни сражению, но последнее представляется мне совершенно хаотичным передвижением войск по лугам и полям; командирам, думаю, военные действия видятся по-иному.

Баллинская кампания кажется мне сейчас лихим, но неподготовленным набегом; славы повстанческой армии он не принес, хотя следует отдать должное Эмберу: он хитро придумал повести войска по заброшенной россеркской дороге. Баллина — город, столь значимый для меня, потому что я здесь родился и вырос, — оказалась для повстанцев лишь перевалочным пунктом с плохой обороной. Слава, равно как и опасность, поджидали в Каслбаре, куда генерал Хатчинсон стянул войска со всей провинции Коннахт, едва узнал о высадке французов. Армия собралась изрядная, и, хотя частично состояла из ирландских ополченцев, костяк ее составляли английские солдаты. Поэтому и Сарризэн, и Фонтэн весьма красноречиво и, по-моему, убедительно доказывали, что любой ценой нужно избежать этой битвы. Пока не прибыла вторая эскадра с подмогой, следует укреплять и оборонять позиции на побережье и вдоль реки, предлагали они. Или, если уж идти дальше, то на восток, к Донегалу, хотя и там мы столкнемся с войсками генерала Тренча в графстве Слайго. Но Эмбер и слышать ничего не хотел, лишь нетерпеливо мотал головой и барабанил пухлыми пальцами по скатерти: сейчас, немедля, мы должны ударить по Каслбару и выбить оттуда англичан, тогда вся провинция в наших руках. Верно, враг превосходит нас в численности, но положение усугубится, дай мы время англичанам подтянуть подкрепления с юга. Должен признать, и этот довод я счел убедительным. В любой войне, и в этой в частности, полководец то и дело стоит перед нелегким выбором. Но мне кажется, двигали Эмбером и другие побуждения. Он жаждал победы, чтобы ошеломить всю Ирландию и, главное, Париж. Сарризэн почти так ему прямо и сказал. Бедный Сарризэн, несладко ему на вторых ролях при генерале, который не посвящает его в свои истинные планы. Огорчен был и Бартолемью Тилинг: он давно опасался, как бы ирландские повстанцы не оказались пешками в игре французов. В этом он проявлял особую щепетильность, хотя удавалось это не всегда — сам он носил чин полковника французской армии. Все же Тилинг поддержал Эмбера — необходимо идти на Каслбар немедля, не считаясь ни с каким риском. От начала кампании и до ее конца Эмбер и Тилинг были единодушны почти во всем, а Сарризэн и Фонтэн неизменно выражали несогласие, правда, все приказы выполняли безукоризненно.