Клара Фехер - Море

И Йожеф Шпитц сделал шаг вперед.

Вдруг толпа застыла. Перекрывая общий шум, послышались вопли, мольба о помощи. Стоявшие впереди старались вырваться из очереди. У самого входа в посольство вооруженные нилашисты оцепили толпу и куда-то потащили тех несчастных, которые стояли в двух метрах, а может, и того меньше от врат рая. Молоденький нилашист ударил тринадцатилетнюю девочку прикладом в грудь, следуя его примеру, остальные тоже бросились избивать перепуганных людей палками, дубинками, прикладами.

Прошло несколько секунд, пока приземистый, неповоротливый Шпитц понял, что случилось. Он повернулся и, не оглядываясь, побежал по Банковской улице к проспекту Вильгельма. Он даже не замечал, по каким улицам бежал, как вдруг оказался перед квартирой Марьяи. Шпитц позвонил и стал ждать. Ждал пять минут, ждал десять, полчаса, все еще не веря, что Марьяи мог уйти из дома, что ему больше никогда не попасть на склад. Только теперь Шпитц почувствовал, как он проголодался и устал.

Не зная, что ему делать, он в отчаянии продолжал стоять перед дверью. А вдруг Марьяи ушел в театр? А что, если он не придет? Странно, ему и в голову не приходило, что сейчас есть еще люди, которые ходят в театр…

Вот он стоит в коридоре чужого дома и некуда ему идти. Был и у него свой дом, теперь его нет, были родственники, друзья, знакомые, теперь их тоже нет. Нет ничего и никого на всем земном шаре.

Сам того не замечая, Шпитц побрел назад к Бульварному кольцу Карой, к складу. Как лунатик, взобрался по лестнице наверх. Дверь была заперта на замки. Он сел на верхнюю ступеньку и громко заплакал. Ему вспомнилась мать, погребенная на байском кладбище и обещавшая сегодня ночью защитить их. Надо было лучше относиться к матери, ко всем людям. Может быть, это бог его наказал, может быть, это бог послал ему смерть? Можно ли, позволительно ли противиться богу?

Он сидел на каменной ступени бесконечно долго.

Какой-то черноусый мужчина с повязкой «Начальник ПВО» на рукаве потормошил его за плечо.

— Кто вы? Что вы здесь делаете? — спросил он, окидывая Шпитца колючим взглядом.

— Хочу попасть туда, — ответил Шпитц и показал на склад.

— Туда?

— Там прячется моя семья.

— Вы с ума сошли!

— Нет, — медленно произнес Шпитц тихим голосом. — Там прячутся все.

— Дворник! Эй, дворник, немедленно принесите ключи от склада госпожи Кинчеш, — крикнул мужчина с галереи прямо на улицу, — и немедленно позовите патрулей.

Шпитц с каким-то глупым безразличием продолжал сидеть. Он ничего не сказал, не запротестовал, когда его окружили вооруженные нилашисты и повели на склад. Госпожа Шпитц, услышав стук замков, подумала, что это пришли муж и Марьяи. Но, увидев нилашистов, вскрикнула и бросилась на пол.

— Сколько вас здесь? — спросил начальник ПВО.

— Семеро.

— Один, два, три… семь, — сосчитал начальник ПВО сбежавшихся на визг и крики. — Как вы сюда попали?

Шпитц, прижавшись к стене, задыхаясь, рассказал все. Один из нилашистов пнул ногой запертые двери конторы.

— А от этих где ключ?

К нему подошел дворник.

— Там наверняка никого нет. Пустое помещение конторы всегда на замке. Товары отсюда давно вывезли.

— Ну, ты тоже хорош гусь, вот, значит, как следишь за порядком, мы еще и у тебя проверим, — степенно произнес нилашист, больше не интересуясь конторой.

— Ну, пошли.

Чаба Комор обеими руками вцепился в дверь.

— Не пойду.

Молоденький нилашист — пожалуй, не старше самого Чабы — ударил его по рукам.

Чаба, как зверек, бросился на нилашиста и ударил его ногой в берцовую кость. Второй нилашист, пожилой мужчина в черной форме, выхватил пистолет и в упор дважды выстрелил в мальчика. Госпожа Комор, обезумев от ужаса, вскрикнула и повалилась на упавшего сына. Очкастый, худой Иван Комор с размаху ударил кулаком начальника ПВО.

Теперь уже все четыре нилашиста, начальник ПВО и дворник сообща накинулись на стонущих, вопящих людей, которые защищались от них зубами и ногтями. Сюда сбежались жильцы дома. Последовал еще один выстрел, затем вооруженный нилашистский патруль, окружив группу людей с желтыми звездами, двинулся вперед. Несчастные тащили за собой два бездыханных окровавленных тела.

Дворник вышел последним и запер дверь. Затем еще раз тщательно осмотрел замки и убедился, что они надежно заперты.

Агнеш уже много дней лежала без движения. Обессиленная, она почти все время пребывала в беспамятстве. Если иногда на несколько минут и приходила в себя, то начинала удивляться:

«Хм, какие странные сны мне снились, будто здесь были люди…»

Теперь каждое движение стоило ей мучительного труда. Выйти в туалетную, открыть водопроводный кран, немножко обмыть лицо, затем, после длинного пути, на который, казалось, уходили часы, снова вернуться в контору, запереть изнутри дверь на ключ, поправить в темноте одеяло. Временами ее знобило, лихорадило так, что стучали зубы, ей становилось то холодно, то жарко. Окна и полки вихрем начинали кружиться. Ей хотелось за что-нибудь ухватиться. Пол вместе с постелью стремительно куда-то проваливался, и она тоже падала головой вниз… Когда же наступит конец этому страшному падению?

Часы ее остановились. Питьевая вода, запасенная в банке из-под томатов, кончилась. Приходя в себя на какие-то пятнадцать-двадцать минут, Агнеш в недоумении пыталась вспомнить, где она находится, и удивлялась, что над домом гудят самолеты и от взрывов содрогаются стены. Она не боялась, ей уже не хотелось жить, надежды иссякли, страдания прошли. Лишь глаза по-прежнему устремляла на свет, проникавший сквозь окно, да подолгу засматривалась на костяную руку на потолке.

Иногда из отделения красителей до нее доносились голоса, но ей все казалось, что это сон. Слышала целые фразы и тут же забывала их, смешивала, дополняла своими собственными.

Однажды Агнеш проснулась от грохота замков.

— Эта заперта, — услышала она чей-то голос, — Может, ключ где-нибудь спрятан?

— Зачем тебе понадобилась эта каморка?

— Просто так, надо же что-то делать? Не могу больше выносить безделье. Можно с ума сойти.

Ночью послышался мужской шепот: «Ешь быстрее, пока спят».

Затем снова стало тихо.

Агнеш вот уже больше недели ничего не ела. Пульс то замирал, то бился учащенно.

В этот день она тоже многие часы подряд лежала неподвижно. Как только она проснулась, ею овладело неопределенное желание встать, подойти к полке, отыскать спрятанную там банку и, если есть в ней хоть капля воды, утолить жажду. Затем она решила еще раз обыскать ящики письменного стола, полки, может, удастся найти что-нибудь съестное.

Где-то должна быть еда, в этом она совершенно уверена, бог ведь не даст ей погибнуть от голода? Может быть, она не обследовала должным образом склад, может быть, есть еще где-нибудь таргоня.