Еремей Парнов - Собрание сочинений: В 10 т. Т. 10: Атлас Гурагона; Бронзовая улыбка; Корона Гималаев

Ничего подобного европейская медицина не знает! Тибетские врачи легко излечивают самые трудные болезни, но они совершенно бессильны против чахотки или эпидемии холеры…

Цэрен обошел Поталу кругом, мысленно делая некоторые поправки к составленному ранее Цыбиковым чертежу. Стало уже совсем темно, и в кумирнях затеплились лампадки с топленым коровьим маслом. Крохотными красными точками зажглись курительные свечи. Цэрен вышел на дорогу и бодро зашагал к Лхасе. В городе спать ложатся довольно рано, а прогулка по пустынным улицам далеко не безопасна. Им тоже пришлось привыкнуть к такому образу жизни. Тем более что в городе нет никаких увеселительных заведений. Есть, правда, один театр, точнее, принадлежащая китайцам открытая сцена и несколько китайских же ресторанов. В них подают чай, свинину и китайские лепешки. Горячительных напитков нет, но допускается игра в китайские карты. Сладковатой и дурманящей рисовой водкой — ханджой торгуют в одном кабачке, запрятанном на окраине Лхасы. Местную водку — ара можно получить на любом постоялом дворе.

Город буквально изрезан множеством канав; по некоторым из них течет вода, другие давно высохли, но большая часть предназначена для нечистот. Там, где канава пересекается улицей или дорогой, устроены каменные и деревянные мостики. Один из них, называемый Ютогсамба («бирюзовый мост»), поставлен на главной дороге — от ворот храма Чжу к Потале. Он представляет собой широкую галерею, покрытую зеленой глазурованной черепицей. Тибетцы очень гордятся этим мостом и причисляют его к чудесам своей столицы. Сразу же за мостом и дворец Шадда, куда Цэрен должен прийти с восходом луны.

Осталось совсем немного. Цэрен прибавил шагу. И тут взошла луна. Пепельный свет ее выбелил улицы и проявил густые тени. Но едва Цэрен вошел в темноту мостовой галереи, как кто-то набросил ему на голову мешок…

У пришедшего с юга нет имени. Вернее, еще не настал тот день, когда он сможет открыть свое настоящее имя. Р. Н. — вот и все, что он пока может сказать о себе. Он родился в 1849 году на северо-западе Индии, в Порбандаре, белом городе, на берегу Оманского залива. Его соплеменники — люди горячей крови, нетерпеливые и предприимчивые. Они ведут торговлю от Адена до Занзибара, и беспокойство путешественников передается здесь от отца к сыну. Порбандарцы привыкли уважать чужие законы и готовы в каждом чужеземце приветствовать друга. Но они знают, что нет в мире лучшего места, чем белый их город, и потому всегда стремятся вернуться домой. Так и живут они в постоянном стремлении и беспокойстве. Влажный муссон напоминает им о далеких цветущих странах, а тихий пассат зовет вернуться назад. Поэтому они быстры в делах и решениях, экспансивны и немного вспыльчивы.

Он родился брахманом. Из его семьи вышло много знаменитых людей. Его родители были ревностными приверженцами индуизма, великим принципом которого является ахимса. Этот древнейший принцип индусской религии лег в основу многих религий: джайнизма, буддизма и древнего культа бога Вишну. Смысл его предельно ясен: «Не делай зла. Не вреди никакой жизни. Воздержись от насилия». Любовь к ближнему гораздо более короткий путь к Богу, чем мудрость и разум. Вот почему его родители не придавали никакой цены деньгам. Все их состояние было растрачено на благотворительность. Жили они очень скромно. Сколько он помнит свою мать, она либо раздавала милостыню, либо ухаживала за больными. В промежутках между этими занятиями она постилась.

Когда после дневных трудов все собирались вместе, отец усаживался под лампой и вслух читал стихи из «Рамаяны». Он часто жаловался, что недостаточно силен в санскрите. В этом он видел основной недостаток полученного им английского воспитания, лишившего его сокровищ родного языка. Но он хорошо знал индусские священные книги веды и упанишады, хотя читал их лишь в переводе.

Р. Н. не испытывал благоговейного трепета перед заветами старины. Более того, иногда позволял себе кощунственные высказывания, которые родители выслушивали с тихим и молчаливым укором. Они следовали принципу, что веру нельзя постичь разумом, а можно лишь обрести внутри себя.

Уже учась в школе, он считал себя атеистом и бравировал этим. Однажды вместе с товарищами дошел в своем нечестии до самого страшного для индуса кощунства. Собравшись тайком в загородном доме одного из соучеников, мальчишки отведали говядины… Р. Н. тогда чуть не умер от ужаса и отвращения.

С тех пор он перестал бравировать атеизмом, но и древние боги не стали ему ближе. Потом он научился отличать этическое начало от культа, сокровища духовной культуры от слепого суеверия. Но главное, он научился уважать чужую веру.

В восемь лет он был помолвлен, а в тринадцать уже женат. Махатма Ганди, которого родители женили в еще более раннем возрасте, впоследствии боролся против ранних браков, считая их гибельными для нации. Лишь в очень редких случаях подобный союз на всю жизнь, начало которому положила еще детская дружба, может дать чудесное душевное единство.

По примеру многих своих товарищей Р. Н. захотел продолжать свое образование в Англии. Мать согласилась на его отъезд лишь при условии, что он даст три великих обета, обязывающих воздерживаться от вина, мяса и физической любви.

Но Лондон разочаровал его. Все здесь мешало работе и сосредоточенности. Шум, обилие людей и экипажей, жестокий лондонский туман и суетные развлечения сверстников. Знакомство с Библией не принесло ничего, кроме скуки. Он оставил ее, едва дойдя до «Исхода». Индуистская мистика выглядела куда изощренней и тоньше, гораздо более достойной внимания мыслящего человека. Зато именно здесь, на чужбине, ему открылась дикая красота «Бхагавад Гиты». Он был очарован этой грозной поэмой, дышащей звездным светом и ароматом молний. Она возвратила ему удивительное чувство родины. Он не стал верить в Браму или Шиву, но какая-то неуловимая связь с душой Индии, ее древней этикой была установлена. И с каждым днем эта властительная связь крепла.