Алексей Десняк - Десну перешли батальоны

После военных занятий, в хате, отведенной новоприбывшим, обедали боровичане и еще два молодых парня. Новые знакомые рассказывали, как попали в полк к Щорсу. Они были из сожженного немцами и гайдамаками села Сядрина Корюковского уезда и пришли к богунцам, чтоб с ними вместе прогнать ненавистного немца. В хату вошел еще один незнакомый человек. Он был огромного роста, широколицый, с пышной черной бородой и быстрыми, хитрыми глазами. Поставил в угол винтовку, бросил на скамью пулеметную ленту, снял шапку и поздоровался.

— Здорово, землячки! Обедаете?

— Присаживайся к столу. Откуда будешь? — подвинулся Ананий.

— Как видишь: русский! — и сел на скамью.

— Из каких же краев, интересно? — повторил вопрос Павло.

— С Дона… Казак Митрофан Филонов, — и разгладил бороду. Он держался подчеркнуто уверенно и независимо. — Воевать пришли? — неожиданно спросил он.

— Да уж не гулять! — отрезал Ананий.

Все замолчали. Казак исподлобья посмотрел на богун-цев. Его глаза быстро перебегали с одного лица на другое, на губах играла самоуверенная усмешка. Неожиданно он вытащил из кармана бутылку и помахал ею перед лицом Анания.

— К вашей закуске — да моя выпивка!

Все переглянулись. На фронте пить водку не разрешалось. Щорс сурово преследовал тех, кто пьянствовал и других к этому подстрекал.

— Смелый ты! — покачал головой Песковой, не отрывая глаз от бутылки.

— На то и казак, а не баба! Хозяйка, давай чашки.

Старушка-хозяйка поставила перед ними посуду. Привычным движением Филонов выбил пробку и разлил водку по чашкам. Павло, Бояр и Бровченко вышли из-за стола.

— Не пьете? Нам больше будет! — с издевкой усмехнулся казак.

— Хлопцы, советуем и вам не пить, — предостерег Клесун.

— Павло, я только одну каплю, чтоб изо рта не пахло. Забыл, уже какая она на вкус. Знаешь, война! — Ананий поспешно поднес чашку к губам, хлебнул, причмокнул и сразу всю выпил. Начало было положено. Никто ни капли не оставил в своей чашке. Логвин жадными глазами смотрел на пустую бутылку. Филонов перехватил этот взгляд, вытащил из-под полы вторую бутылку и, перегнувшись через стол, снова разлил по чашкам.

— Пей, хлопцы! Филонов с одной не ходит!

Выпили. Давно не пивший Песковой сразу захмелел, полез к Филонову с объятиями. Ананий виновато улыбался и просил Павла не рассказывать Надводнюку.

— Разру-гает… А может, и не разнесет?.. Есть у него сердце! А Щорса — боюсь… Понимаешь, глаза такие, что в душу залазят! Смотрит на тебя и все видит!.. О Петре Варфоломеевиче сразу сказал: «Вы офицер!» Все видит. Люблю таких!

— Кто офицер? — наклонился к Ананию Филонов.

Ананий указал на Бровченко. Казак поднял глаза на Петра Варфоломеевича, медленно встал и подошел к нему.

— Куда вас назначили?

— Во вторую роту.

— Ротным?

— Рядовым.

— Ха-ха-ха! — захохотал казак. — Рядовым? Я так и знал!

Бровченко вспыхнул. Чересчур уже грубо и оскорбительно хохотал этот великан.

— Вы пьяны! — крикнул Бровченко. — Нужно доложить командиру!

— Ну-ну, не кричите! Я ваших Щорсов не боюсь! Сотни таких видел!.. Я с Дона! — пригрозил казак. Потом сразу тихим, вкрадчивым голосом зашептал: — Над вами издеваются. Разве вы не видите? Офицера сделали рядовым! — и многозначительно поднял палец. Вам не верят! Слышите: не верят вам!.. Вы пришли кровь свою проливать, а они вам не верят!.. Какой-то мужик, неуч, будет вас, офицера, гонять, как мальчишку. Я их знаю, давно здесь!.. — Филонов быстрым взглядом окинул хату и, как бы забыв о Бровченко, подбежал к Логвину. — Ты босой, из лаптей пальцы вылазят! Думаешь, тебе сапоги дадут? Фигу с маком! Говорят: нету, а сами в кожаных пальто ходят. Вот какие комиссары!

Песковой, а за ним и остальные стали осматривать свои рваные лапти.

— А уж осень подходит, — громко вздохнул один из сядринцев.

— Вот-вот! — поддержал Филонов. — Нужно теперь запасаться! Насобирал Щорс тысячи две босых и голых и думает воевать. Босым черта с два повоюешь! Хлопцам обувь дай, а тогда и воюй.

— А может, ее и нет. Мы — народная армия. Для нас складов не строили! — вмешался Павло.

— Ни черта ты не знаешь! Видел я. Есть сапоги, да нам их не дают!

— Как это так?

— Хотите обуться?.. Идем со мной! Везде есть сапоги, только возьми да надень. Идем! — он схватил винтовку, патроны и направился к дверям. Сядринцы двинулись вслед. За ними Дорош и Логвин. Ананий еще раз посмотрел на свои стоптанные ботинки и тоже пошел.

— Стой! Куда ведешь? Грабить? Слышал, что говорил Щорс о таких? — Павло преградил богунцам дорогу.

— Хочешь босым воевать, так воюй, сколько влезет, а у нас ноги мерзнут! Идем, землячки!.. Я бы на вашем месте сказал: дайте роту или идите к чертовой матери! Ей-богу! — подмигнул казак Петру Варфоломеевичу и исчез за дверью. За ним побежали остальные. Григорий и Павло уговаривали хлопцев вернуться, но те их не слушали. Ананий оттолкнул обоих и тяжелой поступью пошел догонять Филонова.

Занятия командиров в штабе прервал резкий женский крик, раздавшийся возле порога. Какая-то женщина хотела пройти в штабное помещение, но часовой ее не пропускал.

— Пусти, по-хорошему прошу тебя! Я к самому Щорсу иду!.. Грабить, богунцы, начинаете? Какие из вас, к черту, защитники бедных? — кричала она под окнами.

Щорс, стоя у карты Черниговской губернии, объяснял командирам расположение неприятельских сил. Услыхав крик, поднял густые брови, сразу покраснел, рванулся из комнаты. Командиры вскочили с мест и бросились к выходу. Надводнюк протолкался к Щорсу, стоявшему на крыльце. Перед Щорсом размахивала кулаками уже пожилая, простоволосая, заплаканная женщина.

— Это грабеж, насилие! Подумаешь, богачку нашли! Сапоги им давай!.. А свои рты чем кормить буду, а?

Щорс сошел на нижнюю ступеньку.

— Объясните, тетка, толком, какой грабеж? Кто вас обидел?

— А вы и не знаете? Богунцы ваши!

Щорс вздрогнул, на виске резко задрожали жилы.

— Богунцы никого не грабят, — сказал он тихо. — Вы выдумываете!

— Вот и пожаловалась!.. — всплеснула руками женщина. — Нашла защиту. Да ведь теперь немцы не придут же сюда грабить! Никого здесь нет, кроме богунцев!

— Кто же был у вас?

— Вот так они мне и сказали свои фамилии! Два здоровенных мужика! Один в чемерке, с черной бородой, другой в обыкновенном пальтишке и в лаптях. И еще трое! Ото всех водкой несет за три версты! Вот и ищите теперь, а сапог три пары забрали!

Надводнюк сбежал с крыльца.

— Тетка, может быть, слышали, как звать того, в лаптях?

— Отчего не слышала? Слышала. Ананием его звали!

Надводнюк отшатнулся, посмотрел на Щорса, покраснел и опустил голову.

— Твой? — спросил Щорс.

— Мой…

— Идем! — Щорс быстро зашагал по улице. Едва поспевая за ним, шли командиры и пострадавшая. Надводнюку стыдно было смотреть Щорсу в глаза. Ананий, на которого можно было положиться, осрамил себя, его, Надводнюка, весь свой взвод и всех богунцев. Надводнюка мучил вопрос: где они добыли водку? Кто этот бородатый в чемерке? В его взводе таких нет. Предчувствуя беду, Надводнюк догнал Щорса и повел его в ту хату, где был расквартирован взвод.