Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

Слово англичанина падали резко, тяжело, весомо.

— …Пока ваше высочество будет проявлять надлежащее внимание к нуждам и потребностям своего великого соседа, можно не опасаться за его судьбу и грядущее его страны. Мы учитываем некоторую нехватку политического опыта у вашего высочества. Поэтому лорд Литтон не сомневается, что вы признаете разумной мерой размещение британских миссий в крупных афганских городах, прежде всего — в столице, а также в пограничных областях. Эти миссии со всей благожелательностью окажут помощь местным правителям в решении важнейших дел.

Когда этот затянувшийся монолог пришел к концу, эмир заметил, что его народ еще не очень хорошо воспитан.

— Афганцы не всегда понимают благородные стремления инглизи, — пробормотал он. — Если во многих городах появятся чужеземные миссии — да будет милость Аллаха над ними! — как мы обеспечим их безопасность?

— Мы это обсудим позднее, — Каваньяри не стал вступать в дискуссию на ранней стадии переговоров. — Я надеюсь, ваше высочество понимает, что по закону победителя Британская империя вправе оставить за собой все земли, занятые ее доблестными войсками. Мы проявим присущее великой нации миролюбие и ограничимся удержанием лишь областей, необходимых для обороны наших индийских владений и обеспечения дружественных отношений с высоким Афганским государством. Но лишь при условии пребывания во главе этой страны мудрого правителя, сознающего жизненную важность тесных связей с опытными английскими политическими деятелями и насущную потребность прислушиваться к их советам…

Каваньяри с нетерпением ждал ответа Якуб-хана. Тот горячо запротестовал против планов отторжения афганских земель, но никак не реагировал на основную мысль англичанина. «Не понял, что ли? Или хочет отмолчаться?» — мелькнуло в голове у майора. Вслух же он произнес, что территориальные проблемы стороны смогут в дальнейшем обсудить достаточно подробно. Все будет определяться степенью желания Афганистана крепить дружбу с Англией, еще раз подчеркнул он.

И снова Мухаммад Якуб-хан пробормотал что-то не очень вразумительное. «Да, голубчик, тебя еще надо воспитывать и воспитывать», — подумал представитель вице-короля Индии. Он встал.

— Я был счастлив познакомиться с вашим высочеством и рад, что нашу беседу отличал дух взаимопонимания. Именно в этом залог хороших связей между двумя высокими государствами, — подвел итоги свидания Каваньяри.

Подобие усмешки мелькнуло на безжизненном лице эмира:

— Будет ли тень прямой, если ствол кривой! — Поговорка звучала весьма двусмысленно. — Впрочем, — спохватился афганский правитель, — все в руках Аллаха!..

Они обменялись рукопожатием и двинулись из дома. На улице вестовой подвел майору коня, но тот, отстранив его движением руки, направился с эмиром к терпеливо ждавшей свите. Знак внимания? Нет, Каваньяри вовсе не собирался оказывать его кабульскому повелителю; он хотел всего лишь отыскать афганца со жгучим взглядом…

Это оказалось несложным. Афганец смотрел на него в упор, и взор его дышал враждебностью. Тысяча чертей! Да ведь перед ним приятель из Али-Масджида! Файз Мухаммад! Майор забыл о тщательно соблюдаемой им британской выдержке и дал волю итало-ирландскому темпераменту. Бесцеремонно вклинившись в гущу почтительно расступившихся перед ним вельмож, он приблизился к бывшему коменданту горного форта.

— Какая встреча, сардар… Вас сразу и не узнать… Где мундир и что означает эта куртка? — с иронией спросил Каваньяри.

Файз Мухаммад нехотя промолвил:

— Могли ли дедовские мултуки тягаться с дальнобойными пушками? Али-Масджид в ваших руках. Зачем же мне мундир?

Ответ афганца вернул Каваньяри хорошее расположение духа. Он даже решил оказать внимание человеку, спасшему его если не от смерти, как тот утверждал, то наверняка от тяжелого отравления.

— Я постараюсь быть более гостеприимным хозяином, чем вы, кефтан. Не сочтете ли возможным посетить мою гандамакскую квартиру? Это недалеко. Вспомним ручей у мельницы… Наше свидание состоялось всего полгода назад, а кажется, что с тех пор прошла целая вечность.

— Хвара шэ, хорошо! — лаконично произнес на пушту Файз Мухаммад и повторил по-персидски, — хэйли хуб, очень хорошо!

Церемонно раскланявшись с Якуб-ханом и его свитой, майор сел в седло, подождал, пока Файз Мухаммад отвязал от дерева своего коня, и вместе с ним и Дженкинсом двинулся к небольшому домику на пешаварской дороге…

У дверей стоял часовой. Внутри дома находились неведомо как сюда попавшие коричневый стол и несколько легких плетеных стульев.

— Прошу располагаться в моей походной резиденции! Вы, вероятно, продрогли, дожидаясь нас. — Каваньяри вспомнил сцену их расставания у форта, когда комендант позволил себе не очень лестный выпад против него, вспомнил неприязненный взгляд Файз Мухаммада и подумал, что неплохо было бы расположить его в свою пользу. — Сейчас нам подадут что-нибудь согревающее. Что вы предпочитаете — виски, джин, хорошее французское вино? У меня отличный повар. Не пройдет и десяти минут, как мы получим великолепные бифштексы. С кровью…

— На! На! — афганец сделал отрицательный жест.

— Как нет? Совсем нет? — изумился Каваньяри. — Я хорошо изучил Восток — от куска хлеба тут отказываются лишь за столом недруга, в доме человека, которому хотят мстить… Переведите, Дженкинс, что утром он привлек мое внимание в этой большой пестрой толпе неприветливым, назовем так, взором. В Азии говорят: «Друга узнаешь по лицу, врага — по глазам». Мы с эмиром нашли общий язык, война кончилась, отчего же и нам с вами не подружиться?

— Не утруждайте себя, миджар Камнари, — резко ответил Файз Мухаммад, выведенный из равновесия цинизмом майора. — Мне хорошо известна ваша деятельность в Пешаваре, направленная против нашего народа.

Каваньяри переменился в лице. Разговор явно приобретал нежелательную остроту, но он сделал еще одну попытку перевести его в более спокойное русло:

— Мы — слуги своих правителей. Я уже говорил об этом у Али-Масджида. Была война — мы сражались. Теперь наши страны будут дружить, и я предлагаю вам свою руку. Его высочество эмир прислушивается к нашим советам. Мы можем обеспечить такому доблестному воину высокий пост.

— Благодарю за честь, но дружбе между нами не бывать! — воскликнул Файз Мухаммад. — И эмиру, который прислушивается к вашим советам, я тоже не слуга!

— Отчего же такая непримиримость? — майор уже начал нервничать.

— Вам непонятно?! В Гандамаке, городе на афганской земле, хозяйничает инглизи, миджар Камнари, предлагающий мне, афганцу, праздничный обед: виски, вино, бифштексы с кровью… Не с афганской ли?!