Вадим Нестеров - Люди, принесшие холод. Книга 1

Все это наш герой, конечно, знал. Он прекрасно понимал, что ехать куда-нибудь в Азию без подарков — это ехать впустую, и потому запасся изрядно. Испорченный жизнью среди русских Тевкелев, правда, немного удивился, что бакшиш требуют с него, тогда как во всем мире подарки, как минимум, уравновешиваются тем, что посольства ставят «на кормление», здесь же о довольствии никто и слова не сказал. Однако виду не подал, и одарил своих гостей сообразно чину: Нуралы получил «4 аршина сукна краснова по 2 рубли по 60 копеек аршин, лисицу черно-бурою в 4 р. 85 к., а старшинам 7 человеком: первому — 4 аршина сукна красного по 2 рубли аршин, двум — по 4 аршина сукна красного по 1 рублю и по 60 копеек аршин; четырем — по 4 аршина сукна ж краснова по 1 рублю аршин» — зафиксировал в своем дневнике рачительный Тевкелев.

Но этим дело не кончилось. Нуралы, как выяснилось, давно положил взгляд на тевкелевское седло, оправленное серебром («ценою в 15 рублев») и серебряную же узду («6 рублев»), которые без обиняков и попросил у гостя. Татарин зубами скрипнул, и отдал. Но когда облагодетельствованные семь главных старшин завели речь о том, что надо бы еще обязательно одарить и остальных старшин, не допущенных к столу, общим числом 22 человека — тут уже Тевкелев не выдержал, и заявил, что нигде в мире нет такого обычая, чтобы послу одаривать всех, кто его встретил. На что гости «бес стыда» продолжали настаивать на продолжении аттракциона неслыханной щедрости, заявив, что пусть такого обычая во всем свете и не находится, но у них он есть. На это сказать было уже нечего. И гость, понимая, что испортить со всеми отношения накануне встречи с ханом — не лучший способ начать переговоры, плюнул и еще раз ощутимо тряхнул мошной.

И это было только начало.

Знаменитый Марк Твен когда-то в романе «Простаки за границей» описал ближневосточный бакшиш так: «Они цеплялись за хвосты лошадей, повисали на гривах, на стременах, презирая опасность, лезли под самые копыта, и дикий языческий хор оглушительно вопил: «Какпоживай, бакшиш! Какпоживай, бакшиш! Какпоживай, бакшиш! бакшиш! бакшиш!» Никогда еще на меня не обрушивалась такая буря». Боюсь, что Тевкелеву арабы показались бы сущими детьми по сравнению с казахами. Что за любительщина, что за нездоровая арабская суета? Нет, несчастного российского посла раздевали и разували умело, методично и очень профессионально, скупыми и точными движениями хирурга. Лишь один раз случилась осечка, и Тевкелев в этой вековечной игре в бакшиш получил хоть что-то ощутимо-материальное. И то в результате дело кончилось скандалом. Вот как этот случай описывает сам Тевкелев, по обычаю того времени упоминая о себе в третьем лице.

«Ввечеру привел один касаченин переводчику Тевкелеву барана, за которого просил, чтоб был подарок, что у них такое обыкновение есть. А как слышно, буде оного по их обычаю не принят, то за оное будут иметь злобу и непристойное понесут нарекание. За что он, Тевкелев, тому кайсаку приказал дать одну кожу красную, и оной киргиз-кайсачин не токмо не хотел принять, но с великим лаем бросил, а потом велел он, Тевкелев, еще выдать одну выдру. И от того время, хотя уже и имел себе всякое нарекание, однако не принимал».

Тут, наверное, опять надо сделать паузу и объяснить одну достаточно тонкую вещь. По прочтении этого отрывка у некоторых читателей, особенно никогда не живших в Азии, может сложиться несколько превратное впечатление о казахах. Но надо понимать вот что. Да, мало что раздражает европейца сильнее, чем бакшиш, и нет числа людям, давно решившим раз и навсегда, что Азия на 99 % населена многомиллионной бандой нахальных вымогателей. Здесь мы все-таки имеем дело с тем, что ученые обычно именуют «несовпадением культурных кодов». Потому что, с точки зрения азиата, бакшиш выглядит немного по-другому.

Весь смысл и вся сила бакшиша — именно в его всеобщности, в «тотальной коррумпированности общества». В эту игру должны играть все, только так в ней появляется рациональность. Азиатские общества — всегда и во все времена очень бедные, и пресловутый медный грош для подавляющего большинства — истинный подарок судьбы. А бакшиш дает этим потомственным нищим хоть какой-то шанс пусть ненадолго, пусть хотя бы на пару часов — но стать богатым. Бакшиш — это своеобразный круговорот ценностей в природе. Сегодня я с тебя бакшиш возьму, завтра ты с меня — в итоге все остались при своих, но и у тебя, и у меня был свой день счастья. А возможность получить бакшиш действительно есть у любого, даже самого мелкого и незначительного человека. Самый простой пример: получить «суинши» — так казахи называют подарок за радостную весть. Всего-то и надо — прибежать с новостью первым.

Поэтому вся Азия играет в «бакшиш» самозабвенно и с огромным удовольствием, причем умение выцыганить побольше не только не осуждается, но только добавляет вымогателю авторитета — как умение точно пинать мячик в футболе или безошибочно запоминать расклады в картах. Умеет человек играть, профессионал, что еще скажешь? Респект ему и уважение.

А теперь сами рассудите, кем в глазах азиата выглядит европеец, трясущийся за каждый грош и упорно не желающий играть в такую интересную игру? Именно — противным скучным скрягой, который не только не желает сам получать удовольствие, но и портит жизнь другим людям. Ну и не сволочь ли он после этого?

Однако, пока мы рассуждали об особенностях азиатского менталитета, наш герой, изрядно ощипанный, но непобежденный, уже добрался до стоянки Абулхаир-хана.

Шутки кончились. Началось дело.

Прежде чем я перейду к главному, рассказу о том, как встретила Тевкелева Казахская орда, мне хотелось бы сказать несколько слов на отвлеченную, казалось бы, тему.

В эпизоде с посольством Тевкелева мы имеем уникальную для истории XVIII века возможность увидеть не восстановленный историками сухой перечень событий, а живых людей. Дело в том, что когда Тень Тевкелев выезжал в Степь — даже на закате жизни, в больших чинах и большой власти — он всегда вел дневник, причем очень подробный. И вы даже не представляете — насколько ценный подарок историкам он этим делал.

Открою небольшой секрет: больше всего работа историка напоминает реставрацию. Процентов на восемьдесят историк — это реставратор. Восстанавливатель. Вся наша работа — это искать всюду крошки и кусочки информации. Брать по капле из чьих-то мимолетных заметок, сухих официальных отчетов, безудержного вранья, жалостливых объяснительных, грозных начальственных окриков, пересказов давних полузабых баек, искренних и оттого особенно лживых мемуаров, этих излияний слабеющего ума и прочая, прочая, прочая… Набирать эту гору мусора, держать в уме весь этот ворох, львиная доля которого не пригодится никогда, и каждый божий день катать эти кусочки в голове. Раскладывать этот бесконечный пасьянс, сопоставляя один обломочек с другим, и собирать, собирать, собирать из этого сора не имеющую границ мозаику.