Александр Юрченко - Фёдор Курицын. Повесть о Дракуле

– Однажды объявил Дракула по всей земле своей, пусть придут к нему все, кто стар или немощен, или болен чем, или беден. И собралось к нему бесчисленное множество нищих и бродяг, ожидая от него щедрой милостыни. Он же велел собрать всех их в построенных для них хоромах и велел принести им как можно больше еды и вина – они же пировали вовсю и веселились. Дракула же сам к ним пришёл и спросил: «Чего ещё хотите?» Они же все отвечали: «Это ведомо Богу, государь, и тебе: на что тебя Бог наставит». Он же спросил их: «А хотите, чтобы сделал вас счастливыми на этом свете, и не в чём не будете нуждаться?» Они же, ожидая от него великих благодеяний, закричали разом: «Хотим, государь!» А Дракула приказал запереть хоромы и поджечь их, и сгорели все те люди. И сказал Дракула боярам своим: «Знайте, почему я сделал так: во-первых, пусть не докучают людям и не будет нищих в моей земле, а будут все богаты; во-вторых, я и их самих освободил: пусть не страдает никто из них на этом свете от нищеты или болезней».

Ещё сказывал страж, как погиб господин его.

Наблюдал Дракула с холма битву войска своего с турками – в тот момент его копьями в спину сразили. Свои убили, бояре. На сторону султана переметнуться решили. Господарем стал Влад-монах, младший брат Дракулы. Ему и служит теперь страж Михай. А здесь потому оказался, что валахи после смерти Дракулы на сторону султана встали и год назад Белую крепость у братьев своих, молдаван, вместе с турками отбили.

…Долго текли дни в Аккермане – так турки Белую крепость прозвали. Затерялась депеша начальника крепости в султанских хоромах. Полгода прошло – никакого ответа. Сидеть бы у турок до конца дней, кабы не Михай. Передал он брату своему, что Курицын с посольством в Аккермане взаперти сидит. Тот Стефану Великому донёс, Стефан – королю Матфею, Матфей – государю Московскому. Государь призадумался. Нарушились планы его. Велел он Курицыну в Венгрии гостей заморских дожидаться, коих из италийских городов выписал. Просил государь для приглашённых мастеров новую дорогу опробовать. Через дружеские Венгрию и Молдавию, кордоны литовские в стороне оставляя, в Крым к хану Менгли Гирею – он в союзе с Московией, мешать не станет – а дальше через Дон степями бескрайними вдоль Волги-матушки в самое сердце княжества Московского. Через Ливонию беспокойно стало, держат в магистрате Ревеля и послов, и гостей заморских, не глядя на грамоты Иоанна Васильевича.

Всё сломали басурманы! Стоит работа в Кремле, стены разобрали – возводить некому, башни новые ставить надо, да и палаты великокняжеские поизносились.

А король Матфей, как узнал о невзгодах курицынских, долго не думал, написал письмо султану: просил освободить Курицына. Султан у Менгли Гирея справился. Крымский хан подтвердил: «дружбу с Москвой водим, освободи Великий, Непобедимый и Справедливый Баязет посла московского». Не прошло и трёх месяцев, освободил Великий, Непобедимый и Справедливый Курицына, а через слуг передал дьяку в дорогу слова свои: «Если брат наш, Менгли Гирей дружбу с Москвой водит, то и мы могли бы».

…Вот и думал Курицын по прошествию двух лет. Почему турецкое дело на месте стоит? Отправил государь Баязету грамоту свою. Тот в ответ посла, да литовцы в Смоленске его задержали и обратно воротили. Зря Иоанн Васильевич медлит. Путь для заморских гостей по Чёрному морю невозможен стал. Турки Босфор перекрыли, корабли венецианские не пропускают. Захирела торговля наша.

Как подступиться к государю, не знал Курицын. Не заводил Иоанн Васильевич разговора о турках. С Венгрией дело хотел справить. Велел дьяку с послом венгерским говорить, да вновь просить Матфея прислать мастеров каменных дел стены строить, палаты да церкви возводить.

Решил Курицын на хитрость пойти. Написать Великому князю донесение о том, как устроена Белая крепость, что Аккерманом теперь зовётся. Любил Великий князь чертежи разные изучать о крепостях и о палатах каменных. Глядишь, и разговор о турках завяжется. Тут Курицын и «восточный прожект» подкинет.

Описание крепости Аккерманской, для Великого князя и государя всея Руси Иоанна Васильевича рабом Федькой Курицыным самолично сделанное

– А крепость сия – огромный город, из четырёх дворов состоит, стенами высокими обнесена, одна из них в море глядит.

Двор первый. Въезд через ворота главные по мосту подъёмному. Там жилые дома, кузня, гончарная мастерская, склады с провиантом и запасом воды. В центре двора – торговые ряды. Ярмарка. Чего только нет: персидские ковры, турецкие сладости, венецианская посуда, молдавский виноград и яблоки.

Двор второй. В него попадаешь из первого. Здесь гарнизон крепости стоит…

Оба двора стенами отгорожены от третьего – самого малого.

Двор третий. По углам четыре башни стоят. Называют замком генуэзским. Генуэзцы для защиты купцов своих его строили. В одной башне, что на скале над морем – казна. Охраняема денно и нощно. Она куртиной соединена со второй – в ней темница. Ещё одна – у моря, потаённый ход имеет из крепости. Перед нею четвёртая башня – в ней начальник крепости сидит. Она самая укреплённая, с бойницами для пушек и ружей. И стены имеет самые толстые – в несколько сажен.

Двор четвёртый. Корабельный. Рядом с замком генуэзским соседствует, выход потаённый к морю имеет. Здесь живут моряки да купцы турецкие. За стеной у пристани корабли генуэзские стоят, купцами брошенные. Как перекрыли турки проход в Чёрное море, так и остались стоять без хозяев.

В конце Курицын приписал: «Крепость сию на бумаге отобразил не потехи ради, а для пользы государя Князя Великого Иоанна Василевича».

Донесение своё вручил постельничему – самый верный способ попасться на ясные очи государя, от себя же на словах добавил: «Дело сие не терпит промедления». Иоанн Васильевич не заставил себя долго ждать. На следующий день ясные очи – у государя они были ярко-голубого цвета – внимательно смотрели в глаза Курицыну. Взгляд этот был не иначе как магнетическим – бояре в гостиной зале решительно от него уклонялись, а уж, когда на ком остановится – считал тот концом света. За одно и то же содеянное всего можно было ждать: и награды, и опалы. Девки, особливо те, что незамужем, или, наоборот, на сносях, падали от него в обморок.

Курицын не из робких был – и то холодок по душе пробежал. Может, раскусил государь тайное намерение его, а если так, то как отнёсся к нему? Ведь Великая княгиня из гречанок, а греков турки первыми притеснять стали, да так, что ещё в малолетстве Софья родителей лишилась.

Но государь неожиданно для дьяка заговорил о другом.

– Как мой наказ? Говорил с Климентом, послом венгерским?

– Говорил господин-государь, – ответствовал Курицын.