Саймон Скэрроу - Преторианец

Клавдий улыбнулся ей:

– Да, но не Нарцисс, тот за него не поручился. А я давно убедился в том, что его суждениям нужно верить.

Агриппина взяла его руку и прижала её к ткани, прикрывавшей её грудь. Улыбка Клавдия превратилась в плотоядную гримасу. А она продолжала, ещё более низким, томным и мягким голосом, почти мурлыкала:

– Нарцисс трудится на тебя не покладая рук, без отдыха. Я знаю. Но усталые люди склонны совершать ошибки. Любимый, это же так естественно! Бедняга явно перегружен обязанностями, он перетрудился и устал, к тому же он так привык повсюду видеть заговоры, что иной раз не может разглядеть истины. Ты сам слышал его обвинения, а также и объяснения Тигеллина. Я ему верю!

Клавдий обернулся к ней и погладил её по щеке свободной рукой – другая по-прежнему лежала у неё на груди.

– Моя д-д-дорогая, ты слишком д-д-добра. И слишком невинна, чтобы разбираться в действиях мужчин.

Катон заметил, что Нарцисса охватила паника, это было ясно видно по его лицу. Императорский секретарь сделал шаг к императору:

– Государь, я предлагаю передать это дело следователям. Если Тигеллин ни в чём не виноват, мы скоро это будем знать точно. Лучше уж он немного помучается, чем выпустить из рук изменника.

– Пожалуйста, Клавдий, сегодня уже пролито достаточно крови! – воскликнула Агриппина, потом чуть повернула голову и поцеловала императора в ладонь. Катон успел заметить, как её язычок мелькнул между зубами и лизнул ладонь Клавдия, и тот передёрнулся от удовольствия.

– Ты права, любовь моя. – Он улыбнулся, потом поднял взгляд и осмотрел всех, собравшихся в зале. – Заговор против меня раздавлен. Главари мертвы. Т-т-теперь самое главное – накормить народ Рима. Паллас, займись этим.

– С удовольствием, государь. – Паллас низко поклонился.

Клавдий повернулся к Нарциссу:

– Ты отлично поработал, мой друг. Ты ещё раз разгромил моих врагов, и я тебе м-м-многим обязан. Но императрица права. Не следует поддаваться слепой панике. Центурион выполнял инструкции Палласа. Я и в самом деле очень счастлив, что у меня двое таких преданных слуг… – Он помолчал, потом посмотрел на Катона и Макрона. – И вам я тоже благодарен… – Тут он свёл брови.

– Катон меня зовут, государь, – подсказал Катон. – Префект Катон и центурион Макрон.

– Да-да, Катон и Макрон. Отличная работа. Вы будете награждены. Именно благодаря вам Рим снова можно будет н-н-накормить. – Он встал с трона и подошёл к ним с благодарной улыбкой на губах. – Да-да, отличная работа. А теперь лучше отправляйтесь-ка мыться и переоденьтесь в чистые туники.

– Есть, государь, – в унисон ответили Катон и Макрон и чётко поклонились.

Клавдий выдавил из себя ещё одну улыбку, прежде чем подальше отойти от них и от исходящей от их грязных туник вони. Он снова взял руку Агриппины и благосклонно ей улыбнулся.

– Идём, любовь моя. Ночка выдалась очень насыщенная событиями. Нам об-б-боим не п-п-помешает немного отдохнуть, а?

Императрица понимающе приподняла одну бровь. И Клавдий повёл её к двери в дальней части зала для частных аудиенций. Потом приостановился и снова посмотрел на пленных мятежников, которые стояли молча, надеясь, что про них забыли. – Да, а этих людей велите казнить. А их головы пусть наденут на колья и выставят рядом с головами их главарей. Паллас, озаботься этим.

– Слушаюсь, государь.

Клавдий повернулся обратно к жене и пошёл дальше к двери, как обычно, неуклюже прихрамывая. Британик и Нерон последовали за ними. Остальные, кто был в зале, стояли в молчании, пока император и его семейство не скрылось за дверью. После чего все сразу заговорили, правда, приглушёнными голосами. Германцы вывели пленных заговорщиков, повели их на казнь, другие убрали тела Геты и Синия. Тигеллин с усмешкой на губах повернулся к Катону и Макрону:

– Надеюсь, наши пути больше никогда не пересекутся. Для вашего же блага.

– Не беспокойся, – ответил Макрон. – Мы свалим из гвардии при первой же возможности. Обратно в настоящую армию.

– Везёт же вам, ребята! И жалованье меньше, и мерзостей больше, особенно на границах. Меня буквально пожирает чёрная зависть!

Макрон схватил центуриона за тунику и притянул к себе:

– Я знаю, что ты собой представляешь, – тихо сказал он. Его голос звучал весьма угрожающе. – Тебе удалось провести императора, но мы-то знаем правду, Катон и я. И если наши пути всё же когда-нибудь пересекутся, клянусь, я сперва убью тебя, а уж потом стану задавать вопросы.

– Вообще-то это будет бессмысленно, – заметил Тигеллин, протянул руку и вытащил тунику из пальцев Макрона. – А теперь, с вашего позволения, мне лучше уйти. От вас смердит просто непереносимо. – Он отступил назад, на безопасное расстояние и занял место рядом с Палласом. Вольноотпущенник не мог сдержать торжествующей усмешки, глядя на Нарцисса.

– Дело ещё не кончено, – уверенно объявил императорский секретарь. – Ты выиграл на этот раз, но вечно дурачить императора тебе не удастся.

– Да мне и не придётся это делать. Как ты полагаешь, сколько Клавдию ещё осталось жить? Пять лет? Три года? Может, один? – Паллас подёргал себя за край туники. – Мой мальчик будет следующим, кто облачится в пурпур. Британик – это пройденный этап. Ты должен признать, что поставил не на ту лошадь, Нарцисс. В моём распоряжении Нерон, в моём распоряжении его мать, и мне же император поручил организовать раздачу хлеба. Следует считать, что теперь я буду самым популярным человеком в этом оголодавшем городе, как ты думаешь? А между тем что досталось тебе? Благодарность императора, вот и всё. И как долго, как ты полагаешь, это будет работать тебе на пользу, если Агриппина держит старичка на коротком поводке и командует им, как ей заблагорассудится? Каковы бы ни были твои несомненные таланты и заслуги, я думаю, что ты в любом случае не в состоянии соблазнить этого старикашку. – Паллас похлопал Нарцисса по плечу. – Наслаждайся моментом, мой старый друг! Других возможностей у тебя не будет. Даю тебе слово, не будет. Пошли, Тигеллин. – Он поманил за собой центуриона и направился к дверям. – Нам нужно поговорить, обсудить твоё будущее.

В зале остались только Нарцисс, Катон и Макрон. Императорский секретарь стоял и смотрел на императорский трон. На лице у него было горькое, усталое выражение. Макрон пихнул друга в бок и тихо сказал:

– Пошли отсюда, наши дела тут закончены.

– Закончены? – Катон покачал головой. – С чего ты взял?

– Народ получит хлеб. Император благополучно пережил покушение на свою жизнь. И мы ещё живы. – Макрон пожал плечами. – По-моему, это совсем неплохой результат, на который только можно было рассчитывать. А теперь хорошо было бы попасть в бани и хоть немного поспать. Тебе тоже. Пошли, приятель.