Саймон Скэрроу - Преторианец

Катон кивнул:

– Спасибо, мой господин.

Синий сделал знак рукой, отпуская их.

– Можете больше про это не думать. Формальности закончены. Теперь вам надо получить на складе снаряжение и амуницию. Потом отправляйтесь в свою когорту. Люди трибуна Бурра размещаются в юго-западной части лагеря. Передайте его писцу эту табличку, пусть вас зачислят, после чего вы станете преторианцами из центурии центуриона Луркона.

– Есть, господин.

– Остаётся только поздравить вас со вступлением в ряды преторианской гвардии. Выполняйте свои должностные обязанности и держите руки чистыми, и сами скоро поймёте, что получили прекрасное назначение. И самые значительные трудности, с которыми вам, возможно, придётся сталкиваться, это выдержать напор всех баб, которым нравится военная форма, а также жалованье и статус, что к ней прилагаются. И это относится не только к уличным девкам. Встречаются и жёны сенаторов, которые не в силах устоять перед преторианцем.

Макрон не мог не улыбнуться, услышав о подобных перспективах.

Центурион секунду помолчал, потом продолжил, чуть понизив голос:

– Небольшой совет, он же предупреждение. Избегайте искушения поближе познакомиться с кем-то из членов императорской семьи. Понятно, о чём я? Я вас предупредил. Всё. Ступайте.

Двое легионеров вышли из кабинета и прикрыли за собой дверь. Центурион Синий с минуту задумчиво смотрел на эту дверь, потом открыл шкатулку с документами и достал оттуда восковую табличку, которую читал перед этим. Взял стилос и сделал несколько пометок, после чего положил её обратно в шкатулку. Потом встал и вышел из здания штаба.

Макрон поднял перед собой простую белую тогу и покачал головой:

– Не годится это для солдата. Это ж надо носить на левом плече, чтоб и руку прикрывало, так?

Катон, стоявший в противоположном конце помещения, кивнул.

– С ума можно сойти, – продолжал Макрон. – В такой одёжке и мечом как следует не размахнёшься. Запутаешься в складках, ещё и поранишься, чего доброго, прежде чем поразить противника.

Он сложил тогу, швырнул её на свою кровать и сел с выражением полного отвращения на лице. Потом осмотрел остальную часть амуниции, которую им выдали на складе. Тога им полагалась в качестве официальной гвардейской формы, когда они выходили на дежурство в город. Этакая подачка тем гражданам Рима, что всё ещё придерживались древних ценностей времён республики, когда присутствие на улицах города вооружённых людей рассматривалось как угроза их свободам. По той же причине Клавдий и сам предпочитал на многих официальных церемониях появляться в простой тоге, не украшенной даже узкой пурпурной полосой младшего городского чиновника. Такое публично демонстрируемое смирение и скромность отлично воспринималось толпой, равно как и более впечатлительными членами сената. Что же касается Макрона, то, по его мнению, тога была совершенно непрактичной одеждой для солдат, которым положено охранять императорский дворец.

– А как насчёт германцев-телохранителей? – спросил он Катона. – Они тоже это должны носить?

– Нет. Но они же варвары, из Батавии [7], кажется. Это ж будет оскорблением общественного мнения, если их увидят в тогах.

– Чушь собачья! – проворчал Макрон. Его взгляд снова переместился на выданные им вещи. В дополнение к вполне пригодным для дела доспехам, они получили по классическому шлему греческого типа – с изукрашенным гребнем и узкими нащёчными пластинами, которые мало на что годились, и почти без назатыльника. Кроме этого, им выдали по две белые туники и светло-коричневые плащи, которые наверняка будут собирать всю грязь и копоть с улиц Рима и поэтому нуждаться в постоянной стирке. Однако короткий меч, овальный щит и короткое метательное копьё – пилум – смотрелись как оружие настоящего солдата. Катон уже сложил свою тогу, туники и плащ и аккуратно положил их на полку над своей кроватью. Макрон, вздохнув, последовал его примеру.

– Что это он там говорил насчёт упадка духа у парней в Британии? – спросил он.

Катон зашипел на него, потом встал и подошёл к двери. Выглянул наружу. Их разместили в удобной комнате на верхнем этаже, где уже проживали двое гвардейцев из шестой центурии третьей когорты – подразделения, в настоящее время назначенного охранять императорский дворец и свиту императора, когда Клавдий выходит на улицы города, чтобы посетить сенат или полюбоваться представлением в театре, на цирковой арене или на ипподроме. В обычном легионе солдаты теснятся по восемь человек в комнате или в палатке, если это поход. Здесь же, в гвардии, селят по четыре человека, да и сама комната просторная, полная воздуха, хорошо освещена через окно в стене, прикрываемое ставнями. Выйдя в коридор, Катон увидел вдалеке нескольких гвардейцев, они стояли, опершись на перила террасы, выходящей на обсаженную деревьями улицу, ведущую к баням преторианцев. Всё здесь было гораздо больше и величественнее, чем обычная обстановка в лагере легиона. К посыпанному песком учебному плацу сбоку примыкали жилые помещения, огороженные низкой оштукатуренной стенкой.

Преторианцы не обращали на Катона никакого внимания. Несколько дверей, выходящих в коридор, были распахнуты, но что говорилось внутри, расслышать было невозможно. Катон вернулся в комнату и присел на край кровати.

– Тут лучше разговаривать тихо. И надо приучиться всё время пользоваться нашими новыми именами…

– Да знаю я, – буркнул в ответ Макрон, заканчивая складывать тунику и плащ. Уложив их, он сел напротив друга. – Извини за прежнее. Это просто потому, что мне не по душе все эти тайные делишки.

– Ничего, привыкай. Пока что мы – шпионы, и ничего с этим поделать не можем, пока не сделаем дело. Если провалимся, Нарцисс бросит нас на съедение волкам. Конечно, если мы выживем после общения с этими милыми Освободителями.

– Знаю, знаю, – устало ответил Макрон. – Я и так всё время думаю об этом задании, клянусь. Только скажи мне, Капитон, – тут он не мог сдержать ухмылки, когда произнёс вслух подложное имя приятеля, – почему ты пудрил мозги Синию насчёт положения в Британии?

– Ну надо же было ему что-то сказать, чтоб он до конца поверил в нашу легенду прикрытия. Но потом мне ещё одна мысль пришла в голову. Если я начну рассказывать о недовольстве в войсках, это может вызвать интерес противной стороны. И даже если Синий не имеет отношения к заговору, есть хорошие шансы, что он расскажет о нашей беседе другим командирам. И все узнают, кто мы такие, и это может привести к тому, что нас сочтут подходящими кандидатами для вербовки врагами императора. – Катон надул щёки. – Ну, я так подумал…